Беги, негр, беги!
Шрифт:
Вдруг на стекло входной двери упала тень. В дом вошёл… высокий мужчина в… пальто реглане. Джимми замер. Что, если… Но тут он увидел под сдвинутой на лоб шляпой чёрное лицо и курчавые волосы. От радости он едва не закричал…
Когда лифт поднял его на шестой этаж, Джимми дрожал всем телом. Он несколько раз заглянул в пустой и тёмный лестничный пролёт, открыл дверь и с облегчением вздохнул.
Прежде он частенько посмеивался над излишними, как ему тогда казалось, предосторожностями мистера Дезелиуса. Но теперь он был несказанно
По полутёмному коридору прошёл в свою комнату.
Она была обставлена дешёвой мебелью из полированной прессованной стружки. Вся эта мебель: кровать, туалетный стол, буфет и два небольших шкафа — куплена в кредит в одном из магазинчиков по соседству. В виде особого одолжения мистер Дезелиус поставил в его комнату кресло и большой письменный стол, который теперь был весь завален книгами. Самое почётное место на столе занимала старая пишущая машинка.
Иногда у него бывала здесь Линда. Об этом говорили две большие куклы на окне, весёленькие занавески и красивой расцветки плед на кровати…
Он закрыл дверь своей комнаты на ключ. Сейчас он в полной безопасности — сюда никому не проникнуть. В этой квартире нет окон, мимо которых проходила бы пожарная лестница. Разве только птица может залететь сюда. Он вздохнул с облегчением.
Повесив пальто в стенной шкаф, Джимми почувствовал потребность выпить, хотя был противником алкоголя и пил редко, лишь в тех случаях, когда никак нельзя было отказаться.
«Мне нужно хорошенько всё обдумать, — сказал он себе. — Надо мною нависла беда… Почему этот сумасшедший не пошёл сейчас следом за мной и не убил меня, что ему помешало? Ведь никто бы ничего не заметил… И почему он убил Сэма и Луки?.. В меня он стрелял, потому что я видел его на месте преступления. Это ясно. Но мне всё равно никто не поверит. Кому охота выслушивать какого-то грязного ниггера?!.
Но всё же почему тогда он меня выслеживает? Чтобы убить? Но за что? Может быть, он подозревает, что о всей этой истории я знаю больше, чем на самом деле? Или что мне известно о каких-то других его преступлениях?..»
Он долго размышлял, но ни к какому выводу и решению так и не пришёл…
Подойдя к окну, он отдёрнул гардину и посмотрел вниз, на Бродвей.
Полоса зелени разделяла проезжую часть на две половины. На этой зелёной полоске, изображавшей некое подобие бульвара, там и сям стояли скамейки. На одной из них, колченогой, с облупившейся краской, сидела старушка и кормила голубей.
Рядом со скамейкой стоял… Уолкер.
Заложив руки за спину, он смотрел вверх, на фасад дома, в котором жил Джимми. Стоял он, расправив плечи, широко расставив ноги, неподвижно, как статуя.
Джимми задёрнул гардину и отступил назад. Теперь он знал наверняка: детектив выслеживал его и ждал удобного момента, чтобы расправиться.
Что ему делать? Позвонить в полицию?
Он вспомнил о Хансоне, адвокате. Достал из кармана его визитную карточку, пошёл к телефону, который стоял в коридоре.
Хансон снял трубку.
— Да, я слушаю.
— Это Джеймс Джонсон, мистер Хансон, ну да, Джим… Вы велели позвонить вам, если что…
— А-а, Джим! Что случилось? Что-нибудь важное?
— Этот детектив, этот Уолкер… Он меня преследует. Он только и ждёт момента, чтобы укокошить меня. Он…
— Ну, ну, ну, вы, кажется, преувеличиваете. Я сегодня наблюдал за ним, когда вы ушли, Джим. Вы его совсем не интересовали. Он за вами не следил, и…
— Вы ошибаетесь, мистер Хансон! Уолкер стоит сейчас под окнами моего дома. Я послушался вашего совета и старался избегать его, но…
— Джим, вы уверены, что это Уолкер? Вам не почудилось? Когда я видел Уолкера в последний раз, он встретил какого-то детектива, и они ушли вместе…
— Может быть, может быть… Но сейчас он стоит внизу, у моего дома… И ничего мне не почудилось, сэр. Я закрылся на ключ. Потом подошёл к окну и выглянул на улицу, а он стоит на бульваре и смотрит на мои окна.
— Вы убеждены?
— Сэр, тут не может быть ошибки.
Джимми услышал в трубке глубокий вздох.
— Ну ладно… Вы только не волнуйтесь: он ничего вам не сделает. Оставайтесь в комнате и не обращайте на него внимания. — Хансон замолчал.
Джимми тоже не знал, что сказать.
— А как он себя ведёт? — спросил наконец адвокат. — Он вам угрожал?
— Нет, не угрожал. Но в тот раз он тоже не стал угрожать. Просто выстрелил, и всё.
— Ладно, ладно, — перебил его Хансон. — Что он делает сейчас?
— Ничего. Стоит рядом со скамейкой на бульварчике и смотрит на мои окна. Мне страшно. Что мне делать, если он…
— Понятно. Я позвоню старшему инспектору и попрошу послать кого-нибудь за Уолкером и спросить его, что ему понадобилось в вашем районе.
— Спасибо, сэр. Но они не поверят ни одному моему слову.
— Вам не нужно и говорить с ними, Джим, я всё сделаю за вас. Скажу им только, что вы звонили мне и просили проверить, в чём дело… А вы садитесь за ваши учебники… Словом, отвлекитесь. Как будто ничего не произошло, понимаете?
— Как будто не произошло… Чёрт побери! Извините, сэр. Но этот человек однажды уже стрелял в меня, и я уверен, что он следит за мной и хочет свести счёты.
— Не преувеличивайте, Джим. По крайней мере, сейчас он сделать это не в состоянии. Дайте мне номер вашего телефона. Как только что-нибудь выяснится, я вам сразу позвоню.
Джимми поблагодарил, положил трубку и вернулся в свою комнату. Оттуда он хотел наблюдать за Уолкером, пока за ним не приедет наряд полиции.
Но Уолкер исчез.