Беглец и Беглянка
Шрифт:
Перед глазами мелькают — новогодним фейерверком — ярко-фиолетовые пятна и мелкие разноцветные искорки. Область левого виска наполняется тупой и бесконечной болью.
Ничего не видя вокруг, Олег наносит беспорядочные удары — сугубо наудачу. Бьёт, попадает, получает — в свою очередь — встречные удары.
Споткнувшись обо что-то, он неловко падает на землю.
Ещё через мгновенье сильные пальцы противника сходятся на его шее. Беззащитное горло оказывается в безжалостном стальном ошейнике. Дышать становится всё труднее и труднее. Глаза безвольно закрываются. Сознание
«Это, Красава, конец», — Олег слышит — где-то в безумной дали — печальный голос Ворона. — «Жаль, мальчик, что всё так получилось. Жаль, однако…».
Неожиданно твёрдые и злые пальцы разжимаются. Стальной жёсткий ошейник, стискивавший горло, исчезает. Сморщенные лёгкие вновь наполняются живительным ночным воздухом.
«Какая же безумно-вкусная штуковина — воздух», — восхищается Олег. — «Ничего вкуснее и слаще нет в этом Мире. Ничего. Для тех, понятное дело, кого — хотя бы один раз — пытались по-настоящему задушить. Или же, к примеру, повесить…. А это что такое — шершавое-шершавое — прикасается к моим щекам? Язык Мухтара, скорее всего…».
Он, опираясь на руки, садится, осторожно трясёт головой, и, открыв глаза, оглядывается по сторонам.
Луч карманного фонарика, валяющегося на земле, выхватывает из ночной темноты узкую сильную спину, облачённую в пятнистый ватник. Спина слегка подрагивает, а из неё — чуть ниже левой лопатки — торчит чёрная рукоятка охотничьего ножа.
— У-у-у, мать его растак, — лёжа на животе, тихонько подвывает раненый. — И-и-и-и…
— Это ты, Дашута, постаралась? — спрашивает Олег.
— Я, конечно, — отвечает из темноты девушка. — Вот, Красава, держи носовой платок, в ручье намочила. Оботри кровь с лица…. Почему ударила этого типа ножом, а не тяжёлым камнем? По-другому, извини, было нельзя. Никак.
— Гав, — подтверждает пёс.
— И тебя надо было спасать. И голос…
— Что — голос?
— Знакомый голос, — неохотно поясняет Дарья. — Я его никогда не забуду. И нигде…. Это человек был тогда в нашем доме. Когда папу и маму убивали…. Ты же там был, гнида?
— Оу-у-у, — жалобно блажит человек в пятнистом ватнике. — П-пощади. М-молю…
Девушка присаживается на корточки, прикасается указательным пальцем к рукоятке ножа и слегка надавливает на неё.
— А-а-а-а, — корчится от боли мужик. — Н-не надо-о-о-о…
— Хорошо, не буду…. Ты был там?
— Б-был…
— Ясно…. Что здесь делал?
— Охранял. С н-напарником. Безымянное м-месторождение, законсервированное. Оно расположено севернее Озерновского. На т-тридцать пять километров. Бугай определил. За п-провинность и к-крысятничество. Он здесь хозяин.
— А кому сейчас принадлежит Озерновское месторождение? Шико Маленькому?
— Ему…
— Где твой напарник?
— У в-вездехода. Он сломался. Там костёр г-горит.
— Для чего вы ехали на Озерновское?
— П-пограбить немного. По рации сообщили, что Зяма и Серый м-мертвы. Вот и решили…
— Кто твой напарник?
— Миня Угрюмов. Он м-местный. Ительмен н-наполовину. Любит ночевать на п-природе. Сейчас чифирит. Н-не человек. Г-глюки ловит. А завтра будет до полудня д-дрыхнуть.
— Зачем ты пошёл к Озерновскому?
— С-скучно с Миней стало. Г-глюки его выслушивать…. И чутьё у меня. З-звериное…. Предполагал, что вас могу в-встретить.
— Деньжат решил подзаработать?
— Ага…. Прости ты меня, д-девонька.
— Господь Бог простит. Если, конечно, посчитает нужным.
— Гав, — соглашается Мухтар.
— Пощади, молю. К-краса…
— Молчи, сволочь.
Ладонь девушки с силой опускается на чёрную рукоятку. Лезвие ножа погружается — до упора. Человеческое тело, болезненно и резко вздрогнув, замирает.
— Это первый, — громко сглотнув слюну, объявляет Даша. — Ещё четверо, считая Бугая, на очереди…
— Как ты здесь, Дашута, оказалась? — обтирая окровавленное лицо носовым платком и отводя глаза в сторону, спрашивает Олег.
— Так получилось…. И страшновато одной стало. И предчувствия пакостные начали одолевать. А я им, предчувствиям, безоговорочно верю. Шаманская внучка, как-никак. Вот и пошла следом. Вернее, это Мухтар шёл по твоим следам. А я — за ним…
— Предчувствия — вещь серьёзная. Уважаю…. Что будем делать с этим Миней?
— В каком смысле? — голос Дарьи становится тусклым, безликим и ломким.
— Убивать будем? Мол, утром обнаружит пропажу напарника и шум поднимет. Сообщит — куда нам не надо…. А?
— Перестань, Красава, пожалуйста…. Неужели ты считаешь меня такой кровожадной? Хотя, да. Глупо спорить и отрицать. Целая куча трупов за последние дни образовалась. Причём, два — сугубо моей правой рукой, в ладони которой находилось холодное оружие…. Но они же сами виноваты? Оба? А, Красава?
— Виноваты, — подтверждает Олег. — Сами…. Ты стала жёстче? Так это природная наследственность, проснувшись в экстремальных обстоятельствах, вмешалась. Дедушка — ительменский шаман, имевший, судя по его отдельным обрывочным фразам, самое непосредственное отношение к приснопамятному КГБ. А бабушка, и вовсе, идейная советская разведчица, отработавшая много-много лет на территории США. Вот, их гены — в твоём общем генофонде — и реагируют на смертельную опасность. Жёстко реагируют. Как умеют…
— Думаешь?
— Уверен. Причём, на сто двадцать пять процентов из ста…. Ладно. Пусть этот Миня живёт. Во-первых, лично нам он ничего плохого пока не сделал. Во-вторых, является наполовину ительменом. В-третьих, сейчас чифирит, а завтра всё утро, вплоть до полудня, будет отсыпаться. К этому времени мы уже далеко будем. Очень далеко.… Ну, проснётся Миня, а напарника нигде нет (мы мёртвое тело — прямо сейчас — утопим в ручье, привалив тяжёлой коряжиной, наполовину спущенной с берега, и крупными камнями), удивится, конечно. Но совсем и не факт, что будет что-либо сообщать начальству. Во-первых, он и рацией, возможно, пользоваться не умеет. А, во-вторых, может, испугавшись, ломануться в дикую тундру — чтобы спрятаться от греха подальше.… Кстати, огромное спасибо — за своевременную помощь. От неминуемой смерти, как-никак, боевая подруга, спасла. Теперь я — твой вечный должник.