Беглец из Кандагара
Шрифт:
— Только «за», — кивнул Сергей. — Но Лёха дело говорит: солнца дождаться надо. Тем более что до восхода совсем чуть-чуть осталось.
На сей раз беглецам опять повезло. Совсем недалеко от бывшего перехода через пропасть они наткнулись на полянку. Собственно, полянкой заросли рододендрона назвать можно было с большой натяжкой, однако меж жёсткого кустарника виднелся настоящий мох. Здесь беглецы и устроились.
Ждать пришлось недолго. Как и предполагал Сергей, солнце вынырнуло вскоре из-за тёмных скалистых кряжей, разгоняя лучами утренний туман и отогревая базальт, который днём прогревался здесь довольно сильно. Возможно, именно поэтому афганские ночи были не такими уж холодными.
Беглецы быстро размялись после недолгого, но промозглого отдыха. Туман уже полностью рассеялся, и вдоль обрыва ясно стала видна протоптанная кем-то вверх, в горы, тропинка. Видимо, люди здесь ходили совсем недавно, потому что на скалистой базальтовой породе никакой след был бы не заметен после первых же ливней. Беглецы обрадовались, что Алексей не ошибся, и отправились вверх.
— Да уж, — хмыкнул Сергей. — Табор уходит в небо.
ГЛАВА 12
Находясь в пещере, Вадим вспоминал приключения в горах Афганистана и невольно пощупал висевший у него на шее фигурный камень, похожий на изображение китайского дракона. Камушек повесил ему на шею Сергей перед самым переходом через Пяндж. Причём за всё время их странствий по Гималаям Сергей ни словом не обмолвился об этой занимательной вещице.
После бегства из лагеря Усамы бен Ладена троица беглецов поднялась высоко в горы. Там, как и предполагал Гиляров, действительно оказалось чистое прозрачное озеро, из которого вытекала ещё одна река, но уже в северном направлении. Поток казался довольно мощным, бурным, даже бешеным, и сплавляться по нему на плоту, а тем более в лодке, было очень опасно. Поневоле приходилось идти по берегу.
В некоторых местах русло реки протискивалось меж крутых скал и мощные потоки с рёвом вырывались на волю. Никакие могучие скалы не могли удержать их! Видимо, в озере было множество подземных родников, а некоторые потоки падали с других склонов, поэтому вода в реке бурлила, но беглецов это ничуть не интересовало. Их вполне устраивала мощная полноводность потока. Причём в озере, в одном из затонов, братья под руководством Гилярова отловили несколько форелей, что было как нельзя кстати.
Одну рыбину зажарили тут же, остальные закоптили про запас. Опять же необученным москвичам помог тот же Алёша Гиляров. Он хоть и был москвичом, но в своих путешествиях по странам и континентам научился многому, без чего путешественнику просто не обойтись.
— А рыбу меня Дерябин коптить научил, — доверительно сообщил братьям Алексей. — Слыхали про такого?
Судя по тому, что многодумные лбы братьев тут же обозначились морщинами, Алексей усмехнулся:
— Не напрягайтесь. Академика Александра Михайловича Савёлова-Дерябина мало кто знает, но за нами будущее.
— Академика? — переспросил Вадим.
— Ну, ещё не совсем академика, — смутился Лёша. — Но я же говорю — за нами будущее! И Александр Михайлович обязательно станет академиком не только Российской, но и Международной академии.
— Академии каких искусств? — снова переспросил Вадим, и его губы тронула ехидная улыбка.
— Вы ничего не понимаете, — загорячился Лёша. — В своё время, будучи ещё ветеринаром, Александр Михайлович открыл лекарство от многих болезней — Виватон. Не слыхали? У меня даже с собой в ладанке есть! — С этими словами Алексей расстегнул рубашку, и братья увидели висевший у него на шее витиеватый пузырёк с заветным лекарством.
— Хорошо, — примирительно кивнул головой Вадим. — На больного ты, в общем-то, не похож. Зачем же какое-то лекарство с собой носишь?
— Как?! — Алексей даже поперхнулся. — Из-за этого мы здесь и оказались. Только Александру Михайловичу удалось добежать до наших подразделений, а меня вот в плен взяли. Мы с Дерябиным уже несколько месяцев по Гималаям ходили. Были даже на Тибете, в Лхасе, и тамошние ламы не противились тому, чтобы мы дошли до врат Шамбалы.
— Шамбалы? — насторожился Сергей.
— Да, именно Шамбалы, — кивнул Гиляров. — Там мы с Александром Михайловичем хотели освятить наше чудодейственное лекарство. Ведь давно известно, что тибетские монахи владеют такими тайнами природы, против которых все атомные бомбы — просто пыль. Меня Александр Михайлович взял с собой потому, что я кроме тибетских наречий владею также фарси.
— Ага, — подытожил Вадим. — Судя по тому, что вы забрели уже ой как далеко от Лхасы, то никакой Шамбалы, выходит, не обнаружили? А тибетские монахи вам хоть дорогу-то показали?
— Показали, — набычился Алексей. — И тайное место где-то совсем рядом!
— Только вот подлый Усама бен Ладен войну затеял не вовремя! — невинным тоном подсказал Вадим.
— Точно так, — кивнул Гиляров, не чувствуя подвоха.
— Ага, — снова усмехнулся Вадим. — Подлый мусульманин смеет защищать своё жильё от американских и русских носителей доброй воли? Ведь наши и заокеанские миссионеры пришли сюда только ради того, чтобы научить бедных безграмотных афганцев, как надо жить, чем и как лечить бедных, умирающих афганцев.
— А также подсказать нецивилизованным нерусям, каким лекарством пользоваться, — подхватил Сергей, — и в каких дозах принимать заветный эликсир молодости. До, после или вместо обеда.
— Ну вас, — обиженно отмахнулся Гиляров. — Виватон необходимо понять и принять. Иначе он сам тебя не примет.
— Кто? — ахнул Сергей. — Виватон?
— Да, Виватон, — убеждённо кивнул Алексей. — Ведь он создан из живых трав, живых организмов и несёт в больные клетки излечение от недомоганий и недугов. Александр Михайлович уже нескольких человек от рака излечил! Ещё ни один доктор ни в одной стране не имел такого успеха!
— Да, серьёзная заявка, — озадаченно хмыкнул Вадим. — А можно твой эликсир жизни хотя бы понюхать?
— Конечно! — обрадованно воскликнул Алексей. — Он снял хрустальную ладанку с шеи, открутил крохотную пробку, понюхал сам и от перехлёстывающего блаженства закатил глаза: — Вот, нюхайте. Можете даже втереть по капле препарата в виски. Вы сразу почувствуете, как меняется мир. Сразу поймёте, что Виватон — это путь в будущее!
— Подожди, — перебил его Вадим, беря склянку из рук лекарственного миссионера. — Зачем мне на пути к Престолу Божьему какой-то костыль?