Беглец (сборник)
Шрифт:
«Газон» осторожно въехал на шоссе, и тут же сзади на него загудели – от переправы шла вереница машин. Сенька Ангел до предела отвернул «газон» вправо, но на него все рявкали и рявкали сзади сигналы, машины обгоняли его, обдавали пылью и рявкали снова, обгоняя идущую впереди.
– И чего они так гонят? – спросил Юрка.
– Рубль догоняют, – сказал Сенька Ангел.
Юрка удивленно посмотрел на него.
– Ну, план, тонно-километры… В общем, что потопаешь, то полопаешь. Вот и жмут на всю железку.
Сенька сказал это с такой горечью, и это было так не похоже на всегда посмеивающегося Сеньку, что Юрка снова удивленно на него посмотрел, но Сенька больше ничего не сказал.
На второй ферме ящики с утками сгрузили, поехали обратно. К птичнику Юрка больше не поехал – захотел есть и слез возле дома. Славка и Митька тоже хотели есть и уже жевали всухомятку хлеб. Шел первый час, и они опять вышли на дорогу встречать мамку и папку. Автобус на этот раз остановился, но вышла из него только тетка с тлумаками [4] и пошла по изволоку в ту сторону, где жил колхозный чабан. Туда еще километра три ходу.
4
Тлумак – мешок, узел.
Славка совсем раскис, а Митька каждую минуту мог зареветь. Юрка снова отрезал по куску хлеба и каждому выдал по два куска сахара. Они съели хлеб и запили водой, но почему-то есть все равно хотелось. И тут вдруг пришел Виталий Сергеевич. Раньше он никогда к ним в комнату не приходил, сколько папка его ни звал, а тут пришел, огляделся и сел на стул.
– Как жизнь, граждане? – спросил он.
Юрка сидел в углу на своей койке. Он уже забыл обо всем, что было утром, но теперь сразу все вспомнил и сидел, глядя на него исподлобья.
– Нормально, – сказал Славка.
– А что вы сегодня ели? – спросил Виталий Сергеевич.
Славка пожал плечами, посмотрел на Юрку, тот не шевельнулся.
– Хлеб. – Славка подумал и добавил: – С сахаром.
– А не маловато? Может, пойдем к нам и пообедаем?
– Чего это мы пойдем? – сказал Юрка. – Мы и сами…
– Что – сами?
Юрка не ответил. Он не знал, что ответить. Он просто не хотел туда идти. Ни за что.
– Понятно, – сказал Виталий Сергеевич. – Без женщин? Тогда принимайте и меня в свою мужскую компанию. Не возражаете?
Славка улыбался, Митька хлопал «ставнями», а Юрка молчал.
– Поскольку мы здесь одни сплошные мужчины, может, сварим «солдатский супчик»?
– А чего это – «солдатский супчик»? – спросил Славка.
– Знаменитый харч! Варится из всего, что есть в доме… Один солдат даже ухитрился сварить суп из топора. Но мы из топора варить не будем…
Митька вдруг захохотал, а Юрка спросил:
– Вы разве были на войне?
– Нет, – сказал Виталий Сергеевич. – На войне я не был. Просто один знакомый солдат меня научил… Ну так как, будем варить «солдатский супчик»?
– А из чего? – спросил Славка.
– Картошка есть? Хорошо. А морковь? Отлично. А лук? Великолепно. А самое главное – соль? Превосходно. И какая-нибудь крупа? Пшено? Лучше нельзя придумать! Но, дорогие граждане, все это надо мыть и чистить. Займемся?
И они занялись. Юрка сначала не хотел, но потом подумал, что они же не для кого-нибудь, а для себя, почему они должны сидеть голодные? Славка мыл крупу и чистил картошку, Митька начал чистить лук и заплакал – лук ел глаза, тогда Виталий Сергеевич очистил и нарезал его сам, а Юрка долил керосина в примус и зажег. Это уже в сарае, где летом мамка всегда готовила. Там грязно и копотно, но они все уселись на чем пришлось и смотрели, как загорелся примус, и вода в высокой алюминиевой кастрюле начала закипать, и говорили про разные разности. Говорили только они – Славка, Митька и Виталий Сергеевич, а Юрка молчал. Потом Виталий Сергеевич достал из своего вздувшегося кармана жестяную банку, открыл ее и вывалил в кастрюлю. Из кастрюли сразу так запахло, что у всех потекли слюни. Когда все сварилось, они кинулись к мискам, но миски оказались грязными. Они их вымыли, даже продрали песком, и Виталий Сергеевич разлил по мискам «солдатский супчик». Такого они еще не ели… Каждый съел полную, до краев, миску, а потом через силу еще по половинке.
– Ну как? – спросил Виталий Сергеевич.
– Во! – сказал Славка и показал большой палец.
– Если так, берите посуду и надрайте ее до зеркального блеска.
Славка и Митька собрали миски, ложки и ушли мыть. Тогда Юрка, все так же глядя исподлобья, спросил:
– А кто это – кратын?
– Кретин?
У Виталия Сергеевича снова покраснели кончики ушей, он ожесточенно потер себе подбородок, наклонился к Юрке – на Юрку пахнуло спиртным – и сказал:
– Слово, Юра, – опасная вещь. Им легко ранить человека, можно даже убить. Не в прямом, конечно, смысле… Юлия Ивановна совсем не хотела тебя обидеть. Слово, которое она употребила, попросту означает «отсталый». Но ведь это правда! Ты второй год в третьем классе и, если не подтянешься, останешься на третий…
– А я виноват, что болел? – сказал Юрка.
– Я тебя и не виню. Просто говорю о том, что есть. Вот и книг ты не читаешь. Почему?
– А!.. – отмахнулся Юрка. – Не люблю я… И чего их читать? У папки есть, так они неинтересные…
– Наверно, они тебе не по возрасту. Надо доставать другие. В школе ведь библиотека есть?
– Есть.
– Ну вот, значит, ты просто не интересуешься, тебя не приучили. А это очень жаль. Кем ты собираешься стать?
Юрка пожал плечами. Он и сам не знал. Он бы хотел попробовать. Всего.
– Вряд ли ты захочешь, как твои отец и мать, ходить с лопатой, штопать дорогу?
Юрка замотал головой.
– А кем же? Шофером, моряком, летчиком? Может, даже космонавтом?
Юрка засмеялся.
– Любой специальности нужно учиться. И этого мало. Нужно быть образованным. А образованным можно стать, только читая книги. Этого никакая школа и вуз не заменят. Можно закончить вуз и остаться невеждой. Так и бывает довольно часто…
– Я в интернат хочу, – сказал Юрка.
– Думаешь, там будет легче – не надо учиться? И там надо. Да тебя, такого отсталого, и не примут в интернат. Значит, сначала нужно подтянуться… От своего долга никуда, брат, уехать нельзя, – сказал Виталий Сергеевич и замолчал, стал думать о чем-то своем, потом снова посмотрел на Юрку. – Так вот. Нужно взять себя в руки и подтянуться. Что ты, хуже других, не сможешь? Я уверен, что сможешь…
Юрка неловко улыбнулся.
– А на Юлию Ивановну не сердись, она не хотела тебя обидеть.
– Так а я что? – сказал Юрка. – Я – ничего.
– Тогда собирай всю команду и пошли к морю, надо перед сном освежиться.
Они пошли купаться, и Юливанна пришла тоже, и все стало снова как было – они купались и дурачились, и всем было весело, как никогда.
Славка и Митька сразу уснули, а Юрка долго еще лежал и думал. Получалось, что он на самом деле обиделся зря. В конце концов, что особенного? Отстал? Отстал. На второй год остался? Остался. Факт? Факт. А почему? Не хотел учить таблицу умножения. Назло учительнице. Потому что она придиралась. А ей от этого что? Не она же останется снова в третьем классе, а он. И Славка его догонит – его уже перевели в третий. И все будут ему, Юрке, тыкать – вот какой он неспособный, с младшим братом в одном классе сидит. Так его скоро и Ленка догонит… А что он, такой уж неспособный? Ничуть не хуже других. Вот возьмет и вызубрит эту таблицу наизусть. Хоть завтра…