Беглянка
Шрифт:
Все, что я могу сделать, это не сорвать картины со стен и не разорвать их в клочья голыми руками. Никто, кроме меня, не знает, во что обойдется обладание столь желанными произведениями искусства. Я приложила непомерные усилия, чтобы уменьшить то, кем я являюсь в глубине души — жестокой, расчетливой и бессердечной — чтобы вести Камиллу, не пугая ее, и показать Таланту, что я могу быть больше, чем шлюхой. Но в какой момент я начала принимать это за реальность?
Заметив мой дискомфорт, Камилла потирает затылок и спрашивает.
— Снять их? Я собиралась спросить,
— Мне нравятся растения, — признаюсь я, прежде чем она расскажет больше о телефоне, который я разбила тем же самым семидолларовым молотком, которым она развешивает произведения искусства на сотни тысяч долларов.
Энтузиазм возвращается к ее лицу, и она улыбается.
— Я взяла такси до питомника после того, как ты ушла вчера. Они терпимы к засухе, поэтому нам не нужно беспокоиться о том, чтобы поливать их слишком часто. Просто убедись, что ты хранишь их над землей, потому что Пес уже съел один. Реально, он буквально съел его. Грязь и все остальное.
Словно по сигналу, Пес рычит со своего места на диване.
Это моя вина, потому что я разрешила ей украсить здесь все, но я ожидала несколько декоративных подушек и коврик. Я не думала, что она найдет мои скелеты в шкафу и развесит мои проступки на стенах на всеобщее обозрение. Моя жизнь двухмесячной давности теперь неузнаваема, и я ничего не могу осознать. Особенно сегодня.
— Хорошо выглядит, истекающая кровью девчонка, — говорит Талант, оглядывая квартиру, — Эта коллекция впечатляет.
Если бы ты только знал, думаю я про себя.
Камилле трудно установить зрительный контакт с Талантом, и я надеюсь, что сегодня вечером у нее не будет такой же проблемы со своим клиентом. Я не уверена, что Камилла может быть эскортницей, и я не поняла, почему она этого хочет. Любопытная, безобидная и добрая, Камилла — это все, чем я не являюсь. Бывают моменты, когда ее демоны всплывают на поверхность, но чем больше я узнаю ее, тем больше у меня возникают противоречия по поводу того, как ввести ее в образ жизни, когда однажды она не будет терпеть картины на стенах.
Я не безобидная, добрая или любопытная.
Если Камилла так успешна, как предсказывает Инес, я могу двигаться дальше. Инес слишком много сделала для меня, чтобы оставить ее в беде, но если Камилла возьмет на себя мою клиентуру…
Камилла хихикает и указывает на свой нос.
— Истекающая кровью девчонка. Из-за продуктового магазина. Это мило.
Мимо меня проходит Талант, чтобы протянуть руку Камилле, превращаясь в прямолинейного бизнесмена, под которым его все знают. Он источает харизму и уравновешенность, и мне хочется схватить его за рубашку сзади, чтобы держать подле себя.
— Нас не представили должным образом. Я Талант Ридж.
Золотые глаза Камиллы проверяют мои на предмет разрешения, прежде чем принять его руку и сказать.
— Камилла Херст, но ты можешь звать меня Меган.
Она подмигивает.
Я хочу ударить ее по голове одной из картин на холсте,
Талант следует за мной в мою комнату, проталкиваясь внутрь после того, как я пытаюсь закрыть ее перед его лицом. Нормально функционирующий человек сказал бы ему, что десять лет назад в этот день умерла моя мать, но за последние двадцать четыре часа я использовала свой голос и наплакалась достаточно, чтобы на какое-то время измотать себя. Я все еще с нетерпением жду ужина с Инес, а эти чертовы картины на стене чуть не свели меня с ума.
Талант смеется.
— У меня такое чувство, что пройдет какое-то время, прежде чем ты перестанешь меня выталкивать.
— У меня это получается само собой, — говорю я, стягивая туфли.
Моя спальня ничтожно мала по сравнению с его и не сложна ни в каком смысле. Его кровать проглотила бы мою, и хотя я потратила хорошие деньги на свои простыни, Талант казался мне чертовым сном. У меня есть комната, о которой я мечтала в подростковом возрасте, а у него спальня взрослого человека.
Он выглядит неуместным среди моих вещей, слишком блестящим и слишком новым. Талант проводит пальцем по моему матрасу, прежде чем взять журнал с тумбочки и прочитать обложку. Это безмозглые сплетни о знаменитостях, и его имя никогда не упоминается. Он включает лампу, а затем снова выключает ее.
— У тебя нет ни одной фотографии, — замечает он, — Нет семьи. Нет друзей. Нет парня.
Ухмыляясь, я прислоняюсь к дверному косяку смежной ванной и скрещиваю руки на груди.
— Я оплачиваемая эскортница, а тебя беспокоит, что у меня есть парень?
Талант сидит на краю моей кровати, и это возмутительно, что он здесь. Он единственный человек, который когда-либо ступал в мою комнату, не говоря уже о моей жизни. Как я позволила этому случиться?
О, точно. Будучи шлюхой.
Он не развивает тему, а вместо этого спрашивает.
— Это тот бродячий пес из кофейни? Тот, который, по словам Камиллы, съел растение?
Кивая, я говорю.
— Я еще не нашла его хозяев.
Талант смеется, и смех доходит до его глаз.
— Поэтому он все еще здесь?
— Ага, — говорю я ровным тоном, — Я собираюсь сделать плакаты и прибить их к телефонным столбам. Он не может остаться.
Блеск в его глазах тускнеет, а улыбка смягчается. Талант облизывает губы и отворачивается от меня.
— А что по поводу меня? — мягко спрашивает он. — Могу я остаться?
— Сейчас? — я понимаю, что он не это имеет в виду, но говорю. — Нет, у меня планы поужинать с Инес.
Должна ли я сказать ему, что он не может остаться завтра вечером, или следующей ночью, или послезавтра, потому что у меня на целую неделю запланировано трахаться с мужчинами? Ради его чувств я держу при себе неприятные подробности о своей работе, но мог бы он терпеть меня, если бы знал, насколько переполнен мой список клиентов на этой неделе? Что, если я назову имена и расскажу ему о прекрасном сообществе Гранд-Хейвен? Я могу перевернуть весь его мир с ног на голову.