Бегом… от деменции на крыльях любви
Шрифт:
Так мы добрались до своих мест, и было ясно, что до дома доберемся, в Кирове нас встречал сын подруги. После того, как мы заправили постель, попили чая, началась наша окончательная беседа.
– Невезучая ты, подруга, – сказала я. – Даже твое невезение распространяется на тех, кто рядом. Надо что-то с этим делать. Задуматься, и меняться. Рекомендуют менять занятие, одежду, прическу, многое другое.
– Да читала я об этом, – она пыталась показаться просвещенной.
– Мало читала, надо делать, тогда хоть как-то будет меняться карма, если тебе она досталась от родителей или ты сама ее приобрела на своем жизненном пути.
Это была самая быстрая дорога к дому. Проводник взял наши сумки, вынес их из вагона. Сын подруги,
На следующий день подруга принесла мне деньги. Она была с палочкой.
Надо же, – подумала я, – может ходить с одной опорой. Могла бы предложить мне свой второй костыль, когда видела, как я мучаюсь. Но не сделала этого. Своя рубашка оказалась ближе к телу.
Я дала ей свою удобную сумку для поездок, и мы распрощались, видимо, надолго. Позже я нашла подходящий к моему случаю совет: «Воспитайте в себе одну очень хорошую черту характера. Никогда не выясняйте отношений с людьми, которые вас разочаровали. Просто уходите».
Глава 3
Я хорошо знала историю жизни своей школьной подруги. Нелюбимый ребенок, несчастливое детство, трудная юность. Пожалуй, замужество до определенного времени было удачным, пока муж не стал выпивать, лишился работы. Но мало у кого из послевоенных детей детство и взрослые годы были сладкими. В поезде я сказала ей про карму. Она не поняла, что это.
Эзотерики говорят, что кармическая задача – это внутренняя работа над собой: развитие определенных качеств, приобретение новых знаний, избавление от вредных привычек. В общем, все, что способствует духовному, а затем и социальному развитию. Это касается всего: и отношений, и характера, и условий, в которых живем. Хорошая новость в том, что над всем этим можно успешно работать.
Считается, что есть три стадии кармы человеческой жизни. Первую треть человек живет по карме, которую ему подарили родители. Вторую треть жизни он создает карму своим детям. Ну а третью часть жизни он живет по собственной карме, или, как говорили древние новгородцы, «по своему разумению».
Первая треть моей жизни (по карме, которую подарили мои родители)
Думаю, мне досталась хорошая карма от моих родителей. Я жила в семье, с отцом и матерью, у нас был свой дом. У меня были братья и сестра.
Я плохо помнила свое детство. На старых фотографиях сидела маленькая серьезная девочка с чумазым личиком и внимательными глазами, в руках деревянная пирамидка. На обороте надпись: Лине два года 9 месяцев. Наверное, я уже ходила в детский сад, потому что дома игрушек у нас не было. Волосы острижены под машинку. На групповых детсадовских фотографиях я с челкой, поливаю с другими детьми клумбу с цветами. Мы все в одинаковых синих халатиках с белыми воротничками, в резиновых ботиках.
Детям никто не мешал жить в своем мире. Летом мы до глубокой ночи играли в прятки на улицах, полных бурьяна, крапивы, репейника, скромных желтых одуванчиков. Падали, обдирали до крови колени. Искусанные комарами, прибегали домой, и, наскоро вымыв ноги, падали в постель. Зимой – прыгали с крыш в сугробы, делая в воздухе сальто-мортале, как мы сами это называли, строили снежные городки или бабу. С носом-морковкой и угольками из печки вместо глаз. Возбужденные, с ярким румянцем на щеках, мы врывались домой, сбрасывая оледеневшие варежки, и грели замерзшие ладони у русской печки, занимающей половину дома. В валенках было полно снега, шаровары стояли колом. Одежда очищалась от налипших кусочков снега веником, развешивалась на специальных лесенках для просушки к следующему дню.
Наверное, я была своевольной, убегала, куда глаза глядят. Однажды на соседней улице я смотрела на машину, из которой сгружали навоз для огорода. Кто-то сверху бросил грязный ящик, а я, как нарочно, пробегала мимо. Тогда мне сильно попало по голове, кровь текла ручьем. Зареванную, грязную меня привели домой, но мне еще и попало, чтобы не бегала, где не надо. Хороший шрам близко к виску остался на память об этом происшествии.
В школе в младших классах я, ничего не сказав дома, ушла ночевать к подружке. Квартира на первом этаже деревянного двухэтажного дома, в те времена их называли «жактовской», казалась дворцом, а немудреная еда царским угощением. Не знаю, как родители меня нашли, но только неожиданно они появились на пороге во время нашего ужина. Я всю дорогу до дома бежала бегом, потому что мама норовила отхлестать меня длинной вицей.
Наш дом стоял на окраине города. Все напоминало деревенский уклад. По улицам ходили свиньи, курицы и коровы. В километре от дома был лес. В то время в лесу было много грибов и ягод. Сразу же, как только начинали поспевать ягоды, а затем шли грибы, считалось обязательным ходить в лес за ягодами и грибами. В начале июля мы ходили за земляникой, иногда к дальним холмам – за лесной клубникой. Позже поспевали черника, голубика, малина и смородина разных цветов: черная, красная, белая. Ягоды впрок не заготавливали, сахар был дефицитом, да и собрать их так много, чтобы оставалось не только на еду, но и на варенье, не удавалось. Толченые ягоды с молоком летом были основной едой, позже – грибной суп со свежим картофелем.
В лес уходили рано, едва наступал рассвет. На сумеречном просвете неба темнели крыши и облака, дремали изгороди домов и нежно видимая дорога. Мы с подругами уходили далеко, особенно в грибную пору. Ориентировались в лесу хорошо, было даже соревнование между нами, кто больше соберет грибов. Самым увлекательным занятием был сбор рыжиков. Неутомимый поиск их в траве на крутых склонах, в ёлочных зарослях, требовал сноровки и терпения. Стоишь, чуть ли не на рыжиках – и не видишь их. А присмотришься, поползаешь на коленках – и сразу заметишь добрый десяток зеленоватых или оранжевых выпуклых пуговок. А какой у рыжика дух! Он не похож на запах никакого другого гриба. Зимой мама всегда делала ароматные соленые рыжики со сметаной и ставила большое блюдо на стол, когда пекла для семьи блины в русской печке. Когда я училась в шестом классе, отец одноклассницы взял нас на грузовой машине в дальний лес за грибами. Тот год был особенно урожайным на грибы, и я привезла домой несколько мешков красных и белых грибов. Их высушили в русской печке, а зимой стряпали пельмени с мясом и грибами.
В то время в огородах не высаживали ягодных кустов, они занимали лишнюю площадь, да и окультуренных саженцев не было в продаже. Земля должна была приносить более полезные овощи, картофель был вторым хлебом, от его урожая зависело, будет ли зима сытой, хватит ли мелочи и отходов, чтобы прокормить корову и поросенка. Земля в огороде была жирной, копалась легко, каждую весну в качестве удобрения в нее вносили много навоза, который за зиму скапливался от коровы. На полях за городом высаживали картофель те горожане, у которых не было своих огородов. После уборки в земле оставался картофель, и детей посылали убирать его остатки после первых дождей, когда земля оседала, и можно было увидеть промытый картофель: мелочь, а если повезет, и крупный, который мог пригодиться на еду. Ведер в то время было мало, наверное, потому, что они стоили дорого, в ходу были корзины разного размера, большие и маленькие. Чтобы не ходить так далеко в поле по несколько раз, всегда брали с собой большие корзины, после сбора ставили их себе на плечо и шли больше километра домой.