Бегство из инкубатора
Шрифт:
— Да говорите же!
— Это имя главного героя в одном старом, ещё не интерактивном фильме под названием «Прочие подозреваемые». Беспощадный преступник, которого никто не знает, и временами даже возникают сомнения в его существовании. Своего рода современный Фантомас, куда менее романтичный, зато гораздо более жестокий.
Старый техник вдруг рассмеялся.
— Должно быть, к этому приложил руку Энрике Комелла. Наверняка он что-нибудь об этом знает.
Сато встрепенулся.
— Энрике Комелла? Это имя я уже слыхал. Кто он такой?
— Он участвовал
— Разыщите мне этого Комеллу, и немедленно, — взвинченно приказал Сато. — Он здесь ещё работает?
— Нет, он давно на пенсии. А может, уже и умер.
— Если он ещё жив, я хочу, чтобы его немедленно нашли. Повторяю: немедленно!
Роберт нервно вырвал телефон у одного из своих сотрудников и набрал несколько цифр.
10. 2027 год: Змеиный остров
— Господа, продолжение вашей войны чем дальше, тем больше затрудняет мне работу, — огорчённо воскликнул Карум.
Встреча проходила на Исла де лос Серпентес у Боа-Виста на Островах Зелёного Мыса. Карум и его гости потели на вылинявших софах в полуразрушенном здании бывшего клуба «Средиземноморье». М.Е.С.Т.И. и ЕВС договорились сойтись на этом печальном, состоящем из одних лишь камней и кустарников островке по поводу обозначенной Генеральным секретарём ООН вершины кризиса.
Клаус Науманн бросил в сторону дипломата насмешливый взгляд.
— Не теряйте спокойствия! Что уж такого случилось?
— Вы используете «Фортекс» нелегитимным образом. Должен вас предостеречь: этого я ни в коем случае не допущу. В Лиссабонском соглашении твёрдо определено, что пропаганда войны…
— Этим соглашением вы можете спокойно подтереть себе задницу, — грубо перебил его Эвальд Бела Альтанс из Западной секции М.Е.С.Т.И. — Уже как минимум два года мы просим о пересмотре этого параграфа. А они даже не сочли нужным ответить нам. Что же вас теперь так взволновало?
Коричневое лицо Карума стало фиолетовым.
— И вы ещё спрашиваете? Разумеется, пропаганда и целенаправленное распространение фальсифицированной информации выгодны. В войне это вполне нормально. Но вы уже давно не ограничиваетесь тем, чтобы использовать Телинтерактив только для влияния на зрителей. Вы сохраняете мысли людей для того, чтобы придать жизненности чудовищным демонам.
Науманн пренебрежительно махнул рукой.
— Это всего лишь один из интерактивных способов действия. Они, так сказать, заложены в основание системы. А чем ещё были инкубаторы Саддама, как не воплощёнными демонами? Как и всё остальное враньё про сербов, которые забирали кровь у албанских детей или похищали студенток, чтобы насиловать их. — Он холодно улыбнулся. — Если угодно, эта практика прослеживается даже с Первой мировой войны, с бельгийских детей, которым немцы отрубали руки. Или ещё раньше, с «Протоколов Сионских Мудрецов». Всё это были коллективные демоны, которых людям продавали как правду.
Даже Альтанс, который обычно никогда не улыбался, тут скривил губы в ухмылке.
— Ко всему прочему вы очень хорошо знаете, мистер Карум, что М.Е.С.Т.И. на полях сражений использует почти исключительно синтетических воинов, так называемых полиплоидов. А ЕВС используют своих мозаикос, уже мёртвых солдат. На них галлюцинации, внушённые «Фортексом», практически не оказывают никакого воздействия.
— В отличие от мирных жителей! — Карум выкрикнул это так резко, что даже закашлялся. Когда приступ прошёл, он приглушённо продолжил: — Кроме того, это уже не галлюцинации. Они приобрели телесную форму.
Альтанс пожал плечами.
— Сегодня мы знаем, что мысли, равно как и свет, состоят из энергии и что энергия может превращаться в материю. Разумеется, во время войны приходится принимать к сведению такие открытия, и тут пригодился и «Фортекс». Будущее принадлежит бесстрашным.
Науманн делано зевнул.
— Я по-прежнему не вижу, в чём проблема.
— Это я могу сказать вам совершенно точно. — Карум постепенно успокаивался: ему становилось ясно, что он лишь напрасно сотрясает воздух. — Вы придаёте телесную форму коллективному бессознательному, причём его худшей части. Это может привести к безумию.
— Вы преувеличиваете. Продажа дырочных телевизоров во всём мире стагнирует.
— Может быть, ваши сигналы за это время уже перешли людям в плоть и кровь. Они уже не могут отличать демонов от реальности. Они больше не знают, что — сон, а что — явь.
— Хорошо, тогда в этом, может быть, и состоит истинная цель системы. Поглощать грёзы. Мы не можем повлиять на грёзы, а демоны могут. Подрыв и терроризм возникают из грёз, хотя потом тоже зачастую превращаются в демонов.
Карум почувствовал, что его аргументы иссякли, и сделал последнюю попытку:
— Тут есть ещё один риск. Инкубатор запрограммирован на то, чтобы среагировать на внешнюю агрессию. Слишком частые запросы на определённые темы «Фортекс» может интерпретировать как агрессию и в результате активирует «Вебмастер-2».
И Науманн, и Альтанс разразились громким смехом.
— И что из того? — спросил Науманн. — Насколько я информирован, задачей «Вебмастера-2» является лишь спасение системы и её новое воспроизводство. А ведь именно этого мы и хотим.
Всё ещё смеясь, Альтанс встал.
— Идёмте, Карум. Я хочу вам что-то показать, — он взял пожилого дипломата за локоть и заставил его подняться.
— Что именно?
— Я готов спорить, вы не знаете, почему здешние скалы называются Исла де лос Серпентес. Я вам это покажу. Тогда вы поймёте и то, почему прекратил существование клуб «Средиземноморье».
Он обнял старика за плечи и повёл его на обветшавшую веранду, пламенеющую в багровом свете заката. Внезапно Каруму стало ясно, что это последний закат, который он видит в своей жизни. Он надеялся лишь, что яд кишевших в песке пресмыкающихся подействует быстро.