Бегство из инкубатора
Шрифт:
— Верно! Наши призраки постепенно теряют отчётливость. Они уже почти прозрачны.
— Это может означать только одно: наши враги завоевали инкубатор и теперь используют его в своих интересах! — Фогельник крутанул своё вертящееся кресло и злобно сверкнул глазами на группу младших офицеров. — Что вы здесь стоите как столбы? Немедленно соедините меня с верховным командованием!
Один из офицеров, пол-лица которого были из стали, поспешно протянул ему громкоговоритель.
— Пожалуйста, господин генерал. Контакт мы уже установили.
Фогельник нажал на кнопку громкой связи.
— Это говорит Фогельник из второй африканской дивизии М.Е.С.Т.И. Мавританская пустыня. С кем имею честь?
— Я вас приветствую, господин генерал. Это Селерум, — отозвался низкий голос командующего армией в штабе Скопье. — Какие-то проблемы?
— Можно сказать и так. Едва я отдал приказ об атаке, как наши инкубы начали пошатываться и постепенно растворились в воздухе. Тогда как демоны ЕВС как были, так и остались полны сил и энергии. Не знаю, что там происходит, но за всем этим может стоять и саботаж.
Селерум выдержал несколько секунд, прежде чем ответить.
— Я знаю, что происходит. Как реагируют войска?
— Мы пока не знаем. Они находятся в бою. Там рукопашная и, естественно, полная неразбериха. Но если на наших полиплоидов и дальше будут обрушиваться галлюцинации, в то время как мозаикос от них совершенно свободны, то исход битвы можно считать предрешённым.
— Разве среди солдат есть люди?
— Совсем немного, с обеих сторон. Они, правда, больше чем на две трети состоят из металла, но постепенно сходят с ума. Как наши, так и их, но преимущественно наши.
Селерум тяжело вздохнул.
— Понимаю. Послушайте, господин генерал. С инкубатором что-то не так. В вашей области дефект имеет негативные последствия для нас, но в Азии он нам на руку. Поскольку там инкубы ЕВС не могут толком материализоваться. Нам просто придётся подождать.
— Подождать? Чего? — вне себя взревел Фогельник. — Нашего поражения?
— Успокойтесь же. Разумеется, таких намерений у нас нет, — голос Селерума, обычно высокомерный, теперь звучал почти дружелюбно. — Техническая группа уже прибыла к инкубатору и ищет ошибку. Через несколько часов я с ними встречусь.
— Несколько часов? Да у нас здесь вопрос нескольких минут, проиграем мы битву или нет.
— Уж точно не проиграете, поверьте мне. Осталось совсем немного — и инкубы врага тоже лишатся своей силы.
Взгляд Фогельника метнулся к мониторам. И действительно, клювастые демоны, казалось, постепенно теряли свою силу. Авангард чудовищ бил своими пергаментными крыльями и терял высоту. Но ещё до того, как достичь земли, монстры становились прозрачными и растворялись в пустоте. Следующая за ними штурмовая группа с рёвом беспорядочно махала кулаками. Через доли секунды и сквозь них уже просвечивало багровое небо.
— И правда. Они постепенно исчезают, — буркнул Фогельник.
— Вот видите, господин генерал, — ответил Селерум. — Так что не беспокойтесь. Дефект скоро будет устранён.
Через несколько минут небо опустело.
4. 1999 год: Балканские кровопийцы
Залы дворца Киджи, где располагалось правительство Италии, даже вычищенные до блеска, всегда казались немного запылёнными. Причина крылась в позолоченной лепнине и ещё больше — в дорогих деревянных панелях стен. Энрико Саура всегда подозревал, что обшивка стен служит единственно тому, чтобы скрывать за собой колонии отвратительных паразитов. Он недоверчиво оглядывал аляповатые стены помещения, в котором находился. И тосковал при этом по холодной функциональности американских кабинетов, по их минималистской элегантности и огромным окнам, открывавшим взгляду грандиозные панорамы большого города. Рим действовал на него удушающе.
Молодой госсекретарь оборонного ведомства Альдо Массимутти восторженно постучал по странице газеты «Seconda Repubblica», развёрнутой перед ним.
— Я хотел бы вас поздравить. Наконец-то заголовок, который поможет нам в дальнейшем. «Трупы мирных жителей Косова сожжены в крематории». И снимки, сопровождающие текст, просто фантастические. Кто такой этот Пьеро Регина?
— Один из наших корреспондентов. Светлая голова.
Вот уже два года Саура был главным редактором ежедневной газеты. Похвала ему льстила; а быть приглашённым во дворец Киджи в качестве советника самых видных правительственных лиц означало, так сказать, высшую честь. Тем не менее, он счёл нужным внести одно уточнение:
— Снимки, впрочем, подбирал я сам.
— Брависсимо! — Массимутти погладил свою ухоженную бороду, единственный реликт его тщательно уничтоженного прошлого, в котором он был лидером коммунистов. — Это отличная идея — снабдить статью снимками такого рода. На одном фото — нацистский крематорий, на другом — евреи, привезённые в Освенцим… И затем снимок трупов. Кто, чёрт возьми, все эти люди?
— Убитые в Рогаво албанцы. Сообщение прошло около месяца назад бегущей строкой и даже вызвало протесты…
Массимутти улыбнулся.
— Верно, я припоминаю. Тогда в газетах писали, что это стойкие мирные жители, которых добили бейсбольными битами. А ведь при них оружие, и они явно застрелены.
Саура пожал плечами.
— Информацию мы получили от германского министра обороны Шарпинга. Мы не могли знать, что резня состоялась задолго до войны. Стычка между сербскими солдатами и группой добровольцев Армии освобождения Косова. Мы даже на очевидцев не могли сослаться.
— Неважно. Абсолютно неважно. Такая информация имеет срок жизни самое большее двадцать четыре часа. Следующие затем опровержения уже не могут сгладить первое впечатление. — Массимутти снова повернулся к газете, которая вызвала у него такой восторг. Он ухмыльнулся. — Значит, ни один из трёх снимков не имеет прямого отношения к статье. Особенно последний похож, скорее, на произведение искусства.
Саура осторожно согласился:
— Регина действительно очень хорошо ориентируется.
— И обладает весьма живой фантазией. Вот он пишет об албанцах, которые были сожжены в плавильной печи косовских рудников Трепка. Должно быть, у него очень странное представление о том, как функционирует литейный цех. Во-первых, печи находятся вовсе не под землёй, как он утверждает. И, кроме того, семьсот человеческих трупов в одной домне забили бы фильтры и полностью сгубили бы производство.