Бегство с планеты обезьян (сборник)
Шрифт:
Уже почти все женщины вышли на улицы поселка. Их стройные фигурки, их лица с большими испуганными глазами то и дело мелькали в лучах прожекторов. За ними осторожно шли дети.
Зильберман и Хорстоковски отошли в сторону и остановились возле тяжелого орудия, стоящего в затемненном, не освещенном прожекторами месте.
— Не нравится мне все это, — тихо сказал Хорстоковски, — уже третья газовая атака в этом месяце. Плюс к этому — две попытки заложить в лагере бомбы. Они усилили натиск.
— Ты
— Да, я пытаюсь представить общую картину, чтобы понять происходящее. Нападения учащаются, они стали более изощренными, — Хорстоковски оглянулся по сторонам и наклонился к уху Зильбермана.
— Думаю, что радиолокационные системы не сработали по совершенно иной причине, — прошептал он. — Ты заметил, здесь стало слишком много летучих мышей. Это их мыши. Они перекусывают провода.
— А вдруг они все-таки прошли, как ты недавно сказал, по обочине дороги…
— Слушай, Зильберман, неужели ты не понимаешь, что происходит вокруг? Я сказал про обочину только для того, чтобы сбить их с правильного следа… Понимаешь? Кто-то дал им сигнал к атаке и вывел из строя радиолокаторы!
— Ты имеешь в виду кого-то из нас?
Хорстоковски не ответил. Он не отрывал глаз от Фишера, пытаясь разглядеть, чем он занимается.
Фишер, крадучись, подошел к обочине шоссе и остановился там, где проходила граница между твердой поверхностью и трясиной. Затем он присел и начал что-то искать, запустив в ил обе руки.
— Что он делает? — отрывисто спросил Хорстоковски.
— Ищет что-то, — равнодушно пожал плечами Зильберман. — А что? Ему поручили это, не так ли?
— Следи за ним, — бросил Хорстоковски. — Я уверен, что когда он возвратится, то скажет, что ничего не нашел.
Через несколько минут Фишер поднялся с корточек и подошел к ним, обтирая пучком травы перемазанные грязью руки.
— Нашел что-нибудь? — спросил Хорстоковски.
— Я? — удивился Фишер. — Нет, ничего не нашел.
— Не надо врать! Ты ползал на четвереньках и копался в трясине!
— Мне… — Фишер оторопел от крика Хорстоковского, — мне показалось, что там что-то металлическое. Вот и все.
Хорстоковского охватило чувство радости: он оказался прав!
— Говори! — крикнул он. — Что ты нашел?
— Мне показалось, — неуверенно начал Фишер, — что это — газовая труба, но потом я увидел, что это всего лишь корень, большой корень.
Наступила напряженная тишина.
— Обыщите его! — приказал Портбейн.
Двое солдат подошли к Фишеру и встали за его спиной. Зильберман и Хорстоковски обыскали его.
На землю были брошены пистолет, нож, свисток, портативный радиотелефон, счетчик Гейгера, медицинский пакет и удостоверение личности. Ничего другого в карманах Фишера не оказалось.
— Действительно, он ничего не спрятал от нас, — сказал Портбейн. — Извини, Фишер. Ты и сам понимаешь, какая осторожность требуется от нас всех. До той поры, пока мы будем находиться здесь, в осажденном лагере, нам нужно быть начеку. Они ежедневно нападают на нас.
Зильберман и Хорстоковски переглянулись и отошли в сторону.
— Теперь и я все понял, — заговорщицки произнес Зильберман.
— Так-то, — кивнул головой Хорстоковски. — Фишер успел что-то спрятать. Мы раскопаем ту часть болота, где он рылся. Думаю, найдем кое-что интересное, — он воинственно расправил плечи. — Я всегда знал: кто-то в нашем лагере работает на них. Шпион с Терры.
Зильберман вздрогнул.
— Терра? Считаешь, это они воюют с нами?
— Разумеется. Кто же еще?
Зильберман был явно озадачен.
— Мне казалось, — сказал он, — что мы защищаемся от кого-то другого.
Хорстоковского охватил приступ ярости.
— Например?
Зильберман пожал плечами.
— Не знаю. У нас просто нет времени, чтобы выяснить, кто нападает на нас. Мы едва успеваем отбивать их атаки. Мне казалось само собой разумеющимся, что это — инопланетяне.
— А кто, по-твоему, эти обезьянолюди с Терры, как не инопланетяне? — насмешливо спросил Хорстоковски.
На еженедельную конференцию по обсуждению положения в лагере собрались девять его руководителей.
Заседание, как обычно, проходило в хорошо защищенном подземном бункере. У входа стояла вооруженная охрана. Дверь в бункер наглухо закрылась сразу после того, как последний из руководителей прошел обыск и был пропущен в зал заседаний.
Председательствовал Домграф-Швач. Он сидел в своем глубоком кресле, держа одну руку на кипе бумаг с отчетами, а другую — на кнопке, приводящей в действие механизм быстрого катапультирования, которым он мог мгновенно воспользоваться в случае опасности. При нажатии кнопки кресло вместе с сидящим в нем Домграфом-Швачем стремительно взмывало вверх и, проскочив люк в потолке, оказывалось в надежно укрытом от нападения помещении.
Пока все присутствующие занимали свои места, Портбейн обошел зал заседаний (это была его постоянная обязанность), тщательно осматривая стены и мебель в поисках электронных приборов, которые могли быть установлены неприятелем в бункере с целью наблюдения за происходящим на конференции и записи всех разговоров.
Враги постоянно пытались установить в бункере — самом безопасном и засекреченном помещении лагеря — подобные приборы и запрятывали их так надежно, что до сих пор Портбейну не удалось отыскать ни одного из них, что несказанно беспокоило всех девятерых председателей.