Бегущая могила

Гэлбрейт Роберт

— Да, хорошо, — сказал Барклай. — Удачи.

Робин, надевшая шапку-бини, чтобы скрыть свою характерную новую стрижку, пешком проследовала за Фрэнком 1 до станции Бекслихит и, Подождав немного, села в купе того же поезда, где она держала его под скрытым наблюдением, сидя через несколько сидений.

Через пару минут зазвонил мобильный Робин, и она увидела номер Страйка.

— Доброе утро. Где ты?

— С одним из Фрэнков, — тихо сказала она. — Мы направляемся в Лондон.

— А. Я просто хотел сказать тебе, что убедил журналиста, о котором я говорил, поговорить со

мной. Фергус Робертсон, встречаемся с ним позже в Вестминстер Армс. Ты уже прочитала его статью?

— Да, — сказала Робин, — и я также читала продолжение, о том, как церковь поступила с ним после публикации первой книги. Они не любят критику, не так ли?

— Я бы сказал, что это преуменьшение, — сказал Страйк. — Из других новостей: я только что заметил Уилла Эденсора. Он сегодня опять собирает деньги в Сохо.

— О, ничего себе, правда?

— Да. Я не стал к нему подходить, чтобы подстраховаться, но выглядит он чертовски ужасно. Его рост больше шести футов, а весит он, наверное, меньше, чем ты.

— Он выглядел счастливым? Все служители храма светились без остановки.

— Нет, определенно несчастен. Я также попросил Пат взглянуть на расписание. Ты можешь поехать в Ковентри во второй половине следующей недели, если тебя это устроит. У меня есть номер Шейлы Кеннетт — старушки, которая много лет жила на ферме Чепмен. Если я тебе его напишу, не могла бы ты ей позвонить? Может быть, она согласится на интервью?

— Да, конечно, — сказала Робин.

Она не успела вернуть телефон в карман, как он снова зазвонил: Илса.

— Привет, — сказала Робин, — как дела?

— Какого черта он творит? — горячо сказала Илса.

— Кто что творит?

— Корм!

— Я не…

— Он переспал с чертовой Бижу Уоткинс! Ну, я просто говорю “спал”, очевидно, это было стоя, у стены ее спальни.

Робин осознала, что разинула рот, и закрыла его.

— Он не говорил мне об этом.

— Нет, я уверена, что нет, — сердито сказала Илса. — Она придумала какую-то ерунду, чтобы выудить у меня его номер, и я не могла придумать, как ей его не дать, но я думала, что у него хватит ума, встретившись с ней и увидев, что она из себя представляет, не приближаться к ней ближе, чем на сто миль. Ты должна предупредить его: она безумна. Она не может держать свой чертов рот на замке, половина Чамберса уже слышала все подробности…

— Илса, я не могу указывать ему, с кем спать. Или трахаться, стоя у стены спальни, — добавила Робин.

— Но она же полностью ненормальная! Все, что она хочет, — это богатого мужа и ребенка, она совершенно открыто говорит об этом!

— Страйк не богат, — сказала Робин.

— Она может этого не понимать, после всех этих громких дел, которые он продолжает раскрывать. Ты должна предупредить его…

— Илса, я не могу. Предупреди его, если хочешь. Его сексуальная жизнь меня не касается.

Илса застонала.

— Но почему она, если он хочет замещающего секса?

— Я не знаю, — совершенно искренне ответила Робин, — а потом, понизив голос, спросила, — а что ты имеешь в виду под “замещающим сексом”?

— Да ладно, — раздраженно сказала Илса. — Ты прекрасно

знаешь, что… черт, это мой адвокат, мне надо идти. Пока.

В результате этого разговора Робин осталась наблюдать за отражением Фрэнка-1 в грязном окне поезда, охваченная множеством противоречивых эмоций, в которых она не была уверена, что хочет разобраться. Пока Илса говорила, перед ее мысленным взором возникла очень яркая картина: Бижу в шокирующем розовом платье, длинные загорелые ноги, обхватившие Страйка, и стереть этот образ сразу не получалось, тем более что воображение нарисовало Страйку довольно волосатую задницу.

Наконец поезд остановился на станции Восточный Ватерлоо. Робин последовала за своей целью пешком, а затем в поезд метро, где сошла на станции Пикадилли.

Они были уже так близко к Театрленд, что у Робин зародилась надежда, что она выбрала правильного брата для слежки. Однако вместо того, чтобы направиться к Шафтсбери-авеню и театру, где шла пьеса Таши Майо, Фрэнк-1 зашел в Сохо, а через десять минут — в магазин комиксов.

Поскольку все, кого она видела в окне, были мужчинами, Робин решила, что, следуя за ним, она будет заметной, поэтому отступила на несколько метров и достала телефон, чтобы позвонить по номеру, который ей прислал Страйк.

Ответил запыхавшийся голос, слегка надтреснутый то ли от возраста, то ли от курения, то ли от того и другого.

— Алло?

— Здравствуйте, это миссис Кеннет? — сказала Робин.

— Да. Кто это?

— Меня зовут Робин Эллакотт. Я частный детектив.

— Вы кто? — спросила пожилая женщина.

— Частный детектив, — сказала Робин.

Понятно, что возникла небольшая пауза.

— Что вам нужно? — подозрительно произнес голос на том конце провода.

— Меня нанял человек, который очень обеспокоен судьбой своего родственника, являющегося членом Всеобщей Гуманитарной Церкви. Я надеялась, что вы сможете поговорить со мной об ВГЦ. Просто для справки, вы ведь раньше жили на ферме Чепмен, не так ли?

— Откуда вы это знаете? — резко спросила Шейла Кеннетт; казалось, что ее разум прояснился.

— Только из записей, — сказала Робин, намеренно расплывчато: ей не хотелось распространяться о том, что Страйк получил отчеты о переписи населения.

— Это было очень давно, — сказала Шейла Кеннетт.

— Мы действительно просто интересуемся историей, — сказала Робин. — Думаю, вы были там в одно время с семьей Пирбрайт?

— Да, была, — сказала Шейла, все еще звуча подозрительно.

— Ну, мы изучаем некоторые заявления Кевина Пирбрайта о церкви, и нам стало интересно…

— Он ведь умер, не так ли?

— Я… да, это так, — сказала Робин.

— Да, я видела это в газете. Подумала, не наш ли это Кевин, — сказала Шейла. — Они уже нашли того, кто это сделал?

— Насколько я знаю, нет, — сказала Робин.

Наступила еще одна короткая пауза.

— Ну хорошо, — сказала Шейла. — Я не против поговорить. Мне больше нечего терять.

— Это замечательно, — сказала Робин, затем подумала, как бесчувственно это прозвучало, и добавила: — Я имею в виду, спасибо. Вы ведь в Ковентри, не так ли?