Бегущая от любви

Картленд Барбара

– Какая великолепная яхта! Ты только взгляни, папа!

Снежно-белая моторная яхта, чьи мачты четко вырисовывались на фоне голубого неба, шла по лазурной воде, оставляя за кормой серебристый пенящийся след. Это было волшебное зрелище, и трудно было понять, почему лорд заметил, нахмурившись:

– Это «Афродита». Собственность герцога Темплекомского, черт бы его побрал!

– Почему «черт бы его побрал», папа?

– Я просто завидую, моя малышка. Герцог Темплекомский – один из самых влиятельных людей в Англии. У него лучшие

дома, лучшие лошади и лучшие охотничьи угодья в Англии. Я тоже хотел бы все это иметь – но не могу!

– Бедный папа!

– Не такой уж и бедный, – сказал лорд Карденхэм. – У меня есть то, чего нет у него.

– Что же именно? – спросила Салена.

– У меня есть прекрасная, милая дочка! Салена засмеялась от радости и прижалась щекой к плечу отца.

– Я очень, очень рада, что мы с тобой вместе! – с нежностью проговорила она.

– Тебе понравится на вилле у князя, – сказал лорд Карденхэм. – Она великолепна, хотя князь строил ее не сам, а купил у одного дьявола, который спустил все за игорным столом, а потом застрелился, не желая жить в бедности.

Салена вздрогнула.

Именно такие истории она слышала о Монте-Карло.

В голове у нее промелькнула мысль, что она возненавидит жизнь в доме, предыдущий хозяин которого покончил жизнь самоубийством.

– Это – выход из положения, и даже я, честно признаться, подумывал о нем, – угрюмо пожал плечами отец.

– О нет, папа! Так нельзя говорить! – вскричала Салена. – Это неправильно! Это… грех. Жизнь драгоценна, она – подарок Бога.

– Жаль только, что к нему больше ничего не прилагается, – ответил лорд Карденхэм и, посмотрев на Салену, добавил: – Впрочем, в одном Бог проявил ко мне щедрость: он дал мне красавицу дочь.

Салена пододвинулась поближе к отцу и вложила свои руки в его.

– Как хорошо, что ты так говоришь, папа! Мои подружки в пансионе посмеивались надо мной и говорили, что на вид я просто ребенок. Никто не поверит, что я уже взрослая.

– Ты действительно выглядишь очень юной, – согласился лорд Карденхэм.

Он еще раз посмотрел на свою дочь и подумал, что она похожа на хрупкий цветок.

У Салены был упрямый подбородок и небольшое лицо, на котором особенно выделялись огромные, широко расставленные глаза. Им стоило быть голубыми, чтобы лучше гармонировать с белокурыми волосами, но они были серыми, с легкими зелеными искорками, и в них читалась доверчивая наивность ребенка, впервые увидевшего мир.

Лорд Карденхэм взглянул в эти глаза и впервые подумал, не совершил ли он преступление, пригласив эту чистую и неопытную девочку в Монте-Карло.

Впрочем, сказал он себе, выбирать не приходилось. Он надеялся, что, может быть, благодаря своей неискушенности Салена просто не поймет многого из того, о чем будет говориться и что будет происходить вокруг.

Вслух он сказал:

– На вилле ты увидишь разных людей, но всех их объединяет одно: они живут ради игры.

– Море так прекрасно… – вздохнула Салена, глядя на расстилающуюся до самого горизонта синеву. – Ради игры? – переспросила она. – Но здесь, наверное, можно найти и другие занятия?

– Ты сама увидишь, что им тут не придают значения, – сухо ответил лорд Карденхэм.

– Зато я придаю, – возразила Салена, – потому что для меня очевидно одно: я не имею права рисковать даже сантимом, если есть опасность его потерять.

– Разумеется, это так, – улыбнулся лорд Карденхэм.

Коляска свернула с дороги.

– Вот мы и приехали, – добавил он. – И позволю себе заметить, что это самая великолепная вилла на всем Лазурном берегу.

Они медленно спустились по извилистой сосновой аллее вдоль стены, увитой геранью.

Вилла была построена гораздо ниже дороги, на мысе, далеко выступающем в море.

Ослепительно белый камень горел в лучах солнца, волнуя воображение, а войдя в прохладный холл, Салена почувствовала, что попала в сказочный мир.

Вилла русского князя разительно отличалась от того высокого узкого дома на Итон-сквер, где они жили, пока не умерла мать Салены.

Тот дом всегда был для них тесен, а здесь царили простор и роскошь. В зеркалах отражалось солнце, и казалось, что стены переливаются.

Через длинную, великолепно обставленную гостиную лорд Карденхэм провел Салену на террасу, укрытую для защиты от жаркого солнца голубым тентом.

На террасе в низких удобных креслах сидели двое: женщина, поразившая Салену своей красотой, и мужчина – несомненно, сам князь Петровский. Он поднялся им навстречу.

– Наконец-то, Берти! – сказал он лорду Карденхэму. – Я так и думал, что поезд опоздает.

– Но все-таки он пришел, – улыбнулся лорд. – Позвольте, ваше высочество, представить вам мою дочь Салену.

Салена сделала реверанс и с любопытством посмотрела на князя.

Это был мужчина лет сорока; в молодости он, наверное, был красив, но сейчас выглядел слегка обрюзгшим.

У него были чуть тронутые сединой волосы и темные глаза навыкате; под их взглядом Салена смутилась. Вообще князь производил впечатление человека, привыкшего ни в чем себе не отказывать.

– Добро пожаловать, Салена, – сказал он по-английски, но с заметным акцентом. – Надеюсь, ваш отец уже сказал вам, что я счастлив видеть вас своей гостьей.

– Вы очень добры, ваше высочество, – пробормотала Салена.

Ее отец подошел к женщине, лениво откинувшейся в кресле, и почтительно поцеловал ей руку.

– Мадам Версон, я хочу, чтобы вы подружились с моей маленькой Саленой , – сказал он.

– Разумеется – я очень рада, – ответила француженка.

Впрочем, вид у нее был не слишком обрадованный, и во взгляде, который она бросила на Салену, сквозило пренебрежение. Салена сделала реверанс и ждала, когда ей скажут, что делать дальше.