Бегущие в ночи
Шрифт:
И только выбравшись на противоположную сторону из топкой грязи, Эльдар отряхнулся от налипшей грязи всем корпусом, как хряк, встал на ноги и опять оглянулся: толпа воспитанников ещё только приближалась к финишу. Но радость победы омрачил вид маленького изверга, кусающего очередного бегущего за незащищённую шею, и в это время железный заяц поднял свою окровавленную морду от жертвы, и глаза их встретились. Бывший прокурор сразу узнал его по наглому и хищному взгляду, это был его сбежавший бывший питомец, которого он тогда так и не нашёл в придомовом парке. Эльдар посмотрел в глаза озверевшего зайца и обречённо подумал, что теперь живым
Даже освежающие струи белой воды из душевых шлангов, насыщенные благотворным ароматом хлорной извести и аммиака, не вернули Эльдару присутствие духа, и он, равнодушно получив солдатское стёганое одеяло и два початка варёной кукурузы, машинально съел её, завернулся в одеяло, чтобы согреться, и забылся вместе со всеми тяжёлым сном до утреннего подъёма.
Механический заяц через две недели работы надсмотрщиком в загоне получил новое повышение за служебное рвение и стал воспитателем в этой школе. Но и здесь он проявил изощрённую изобретательность в воспитании постояльцев, мог часами читать на плацу лагеря, перед стоящими воспитанниками выдержки из гениального двухтомника «Критика немарксистских концепций диалектики двадцатого века». Ему нравилась простота изложения мыслей доходчивым языком на логико-гносеологические проблемы сознательной части населения, философская ясность взглядов на мир сочинителей этого фолианта и иезуитские обороты речи.
Заяц заметно преобразился, удлинил себе задние ноги, заменил передние лапы изящными маленькими руками и совсем убрал длинные уши как рудименты, ненужные в воспитательной работе. Короткую стёганую курточку он, правда, оставил как революционный элемент, добавив к этому аскетическому наряду пурпурного цвета берет с кокардой в виде двух скрещенных мотыг, символизирующих необходимость постоянного взрыхления человеческого общества и безжалостного вырубания несогласных и ропотных как сорняки, мешающие произрастанию новых посевов в созидательном обществе.
Свои лекции он читал, стоя за маленькой деревянной кафедрой, сооружённой специально для него, сильно картавил, путая гласные звуки с согласными, периодически вскидывал по-ленински правую руку вверх, указательным пальцем тыча на заоблачные высоты всеобщего счастья. Левой рукой, правда, всё время держал свои стеклянные колбочки, по-прежнему висящие у него между ног, но когда в ответственных местах выдержек философского трактата он хватался обеими руками за края кафедры, повышая голос, чтобы доходчивее объяснить стоящей толпе суть написанного, то колбочки начинали мелодично звенеть. За эту прелестную особенность своего организма заяц получил меткий и ёмкий псевдоним от неблагодарных воспитанников: «Мудозвон».
Во время коротких перерывов, необходимых зайцу, чтобы найти следующую прекрасную выдержку в бессмертном сочинении, репродукторы на плацу всегда мощно играли одну и ту же песню на слова французского анархиста Эжена Потье (гениально переведённую на русский язык евреем Аркадием Яковлевичем Коцом) и на музыку Пьера Дегейтера:
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был никем – тот станет всем!
Как когда-то организаторы спортивных игр и зрелищных мероприятий, исполняли какую-нибудь одну и ту же бравурную песенку на стадионах во время частых остановок игры хоккейных матчей, чтобы зрителям не было скучно во время вынужденных перерывов. Начальство школы по достоинству оценило очередное служебное рвение Зая (так официально его теперь называли) и вскоре направило в городское управление стражей порядка представление его на должность заместителя начальника по воспитательной работе.
…Эдуард, как всегда, возвращался с работы усталый и понурый, вдруг дорогу ему перегородили два здоровенных молодца, одетые во всё чёрное.
– Стоять! – грубо приказал один из них.
Эдуард сразу узнал их, это были стражи порядка, и не на шутку испугался. От этих нелюдей ничего хорошего не жди, и он остановился, услужливо склонившись.
– Я внимательно слушаю вас, господа, подати за прошлый месяц я все заплатил, – на всякий случай добавил он.
– Подойди вон к тому «лимузину»! – сказал второй и ткнул пальцем ему за спину.
Эдуард оглянулся и увидел, как из чёрного блестящего «лимузина» медленно вылезает маленький человек в собольей шубе и высокой бобровой шапке. Выйдя из машины, он приветливо улыбнулся почтительно подбежавшему Эдуарду и ласково сказал:
– Отчего старых друзей не замечаем? Проходишь мимо и не здороваешься.
– Виноват, ваше сиятельство! Не признал! – выпалил Эдуард и заискивающе посмотрел на незнакомого барина.
– А я вот тебя помню, и я своих сразу по запаху машинного масла узнаю, – продолжил ласково говорить барин, заглядывая Эдуарду в глаза снизу вверх. – Это твоя старая псина почти год назад меня чуть не загрызла.
Эдуард внимательнее всмотрелся в лицо незнакомца и с удивлением узнал в нём того самого зайца, которого потерял прокурор в городском саду, только он как будто стал гораздо выше и солиднее.
– Простите ради бога, ваше сиятельство, это старая псина из ума выжила и бросается на благородных людей, – залепетал испуганно Эдуард, оглядываясь назад. За спиной по-прежнему стояли стражи в чёрном.
– Да-да-да, а кто этой псине крикнул фас! – хитро прищурившись, спросил барин.
И, не дождавшись ответа от испуганного Эдуарда, удовлетворившись произведенным эффектом добавил:
– Ладно, как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон, – И страшно рассмеялся, задрав голову. Немного успокоившись, он продолжил:
– Помня твою решительность, я хочу взять тебя к себе на работу старшим в отдел утилизации. Вот тебе мандат, впишешь в него свое имя. Как звать тебя? – спросил Эдуарда Зай (а это был он), протягивая ему красное удостоверение, которое вынул из внутреннего кармана шубы.
– Эдуард, – дрожащим голосом ответил он.
– Не пойдет. Будешь Феликсом, так звучит жёстче и по-военному.
Эдуард почтительно взял двумя руками удостоверение, раскрыл его и прочел: «Владелец данного мандата имеет право совершать эксцессы и обыски в любых помещениях жилых и нежилых, для предотвращения противоправных действий несознательных горожан».
Внизу стояла подпись: Ираклий Зай.
– Ну, Феликс, как говорится, фас! – сказал Ираклий, картавя и по-детски опять рассмеялся, задрав голову, обнажив передние резцы своей пасти. И потом сурово добавил:
– Завтра в десять утра жду тебя в главном управлении стражей порядка, – важно сел в «лимузин», помощники в чёрном тут же запрыгнули в него, и элитный «Роллс-Ройс» рванул с места, обдав новоиспечённого Феликса выхлопным дымом.