Бегущий по Лабиринту
Шрифт:
Они свернули направо и побежали по длинному коридору прямо, минуя несколько проходов, уходивших влево. Достигнув конца коридора, Минхо сбавил темп, перейдя почти на шаг, и, сунув руку за спину, извлек из бокового кармана рюкзака блокнот и карандаш. Не останавливаясь, сделал какую-то пометку и сунул их назад. Томасу стало любопытно, что записал Минхо, но не успел он открыть рот, чтобы это выяснить, как бегун объяснил:
— Я в основном… рассчитываю на зрительную память. — В голосе Минхо отчетливо слышались признаки напряжения. —
Томас пришел в восторг. В устах Минхо составление карт действительно представлялось довольно простым занятием.
Они пробежали еще немного и достигли пересечения коридоров. Перед ними открылось три возможных направления движения, однако Минхо без малейшего колебания свернул направо. Вытащив из кармана нож, он прямо на ходу срезал со стены большой пучок плюща, бросил его на землю себе за спину и побежал дальше.
— Хлебные крошки? — поинтересовался Томас, вдруг вспомнив старую сказку. Он почти перестал удивляться подобным внезапным проблескам памяти.
— Точно. Хлебные крошки, — отозвался Минхо. — Чур, я — Гензель, а ты — Гретель.
Они продолжали бежать все дальше в Лабиринт, сворачивая то вправо, то влево. После каждого поворота Минхо срезал и бросал на землю трехфутовые обрубки плюща. Томаса впечатляла сноровка куратора — тот проделывал все это, нисколько не сбавляя темпа бега.
— Ладно, — произнес Минхо. Теперь дышал он гораздо тяжелее. — Теперь ты.
— Что я?
Томас не ожидал, что в первый день ему придется делать что-нибудь самостоятельно, кроме как бежать следом за куратором и просто наблюдать.
— Срезай плющ. Ты должен выработать привычку делать это автоматически в течение всего пути. На обратном пути мы подбираем обрезки или просто отбрасываем их ногой в сторону.
Прошло довольно много времени, прежде чем у Томаса начало получаться на ходу срезать стебли, зато он делал что-то сам, чему был несказанно рад. После первых двух попыток ему пришлось делать рывки вперед, чтобы нагнать Минхо, в третий раз он порезал палец, однако где-то с десятой попытки юноша почувствовал себя вполне уверенно и на бегу срезал стебли почти так же ловко, как Минхо.
Пробежав еще некоторое расстояние — Томас понятия не имел, какое именно, но предполагал, что около трех миль, — Минхо перешел на шаг, а затем и вовсе остановился.
— Привал.
Он сбросил рюкзак на землю и достал из него бутылку воды и яблоко.
Томаса не пришлось упрашивать — он с радостью последовал его примеру и с жадностью прильнул к бутылке, наслаждаясь прохладной свежестью воды, потекшей по пересохшему горлу живительным ручейком.
— Притормози, — остановил его Минхо. — На обратный путь оставь.
Томас оторвался от бутылки, сделал глубокий удовлетворенный вдох и громко отрыгнул. Откусив от яблока, он почувствовал себя неожиданно посвежевшим. Внезапно мысли вернулись к тому дню, когда Минхо с Алби отправились посмотреть на мертвого гривера, после чего все пошло кувырком.
— Кстати, ты так и не рассказал, что случилось с Алби в тот день. Понятно, что гривер ожил, но как все вообще происходило?
Минхо тем временем снова взвалил на плечи рюкзак, очевидно, готовясь отправиться в путь.
— Что тут скажешь. Тварь только притворялась дохлой. Алби, болван, пнул его ногой, а эта гадина вдруг ожила, выпустила колючки и покатилась прямо на него. Правда, гривер себя странно повел — совсем не пытался атаковать. Мне показалось, что он хотел удрать, а Алби просто оказался у него на пути.
— Хочешь сказать, гривер драпанул от вас?
С учетом увиденного несколькими днями ранее, Томас с трудом верил в версию Минхо.
Тот пожал плечами.
— Ну да. По-моему, ему требовалась подзарядка или что-то типа. Хрен его знает.
— А что с ним могло произойти? Ты у него раны на теле или что-то необычное не заметил? — Томас и сам не знал, что пытался понять, но подспудно чувствовал, что странная перемена в поведении гривера произошла не случайно и разгадка тайны может помочь им в будущем.
Минхо призадумался.
— Нет. Гадина просто выглядела мертвой; валялась, как восковая фигура, а потом — раз! — и резко ожила.
Томас лихорадочно думал, пытаясь найти во всем какой-то смысл, хотя даже не знал, с чего начать и в каком направлении двигаться.
— Интересно, куда он сбежал… Ты не в курсе, где вообще скрываются гриверы? — Он помолчал секунду-другую, затем добавил: — Никогда не пробовали за ними проследить?
— Господи! У тебя и правда мания самоубийства какая-то. Жить надоело? Поднимайся. Надо идти.
Минхо развернулся и направился дальше.
Томас бежал следом, на ходу пытаясь самому себе ответить на вопрос, который сидел у него глубоко в мозгу и не давал покоя: почему внешне мертвый гривер внезапно вернулся к жизни и, главное, где потом скрылся…
Раздосадованный тем, что не знает ответа, он поспешил за Минхо.
Они бежали еще примерно два часа, прерываясь на небольшие остановки, которые, казалось, раз от раза становились короче. В какой бы хорошей физической форме Томас ни находился, он изрядно устал.
Наконец Минхо в очередной раз остановился и снял рюкзак. Опустившись на землю и откинувшись спиной на мягкий плющ, они молча приступили к обеду. Томас с огромным удовольствием смаковал каждый кусочек сэндвича и овощей, пережевывая пищу как можно медленнее. Он тянул время, понимая, что Минхо поднимет в дорогу сразу после того, как он сделает последний глоток.