Бегущий по лезвию бритвы (сборник)
Шрифт:
— Алло.
— Наши ребята выследили двух из оставшихся андроидов. — Гарри Брайант звонил из своего кабинета; Рик видел знакомый стол, как всегда заваленный бумагами и каким–то несуразным хламом. — Совершенно ясно, что этих героев кто–то предупредил — они бросили свою прежнюю квартиру и находятся теперь по адресу… подожди, куда же он подевался?
Он начал суматошно обшаривать свой стол.
Уныло вздохнув, Рик снова вынул из кармана ручку, пристроил договор о рассрочке себе на колено и приготовился писать.
— Жилой комплекс 3967–С, — сказал Брайант, нашедший
— Незаконный, — повторил Рик. Для них уже и жизнь свою спасать незаконно.
— Айран сказала, вы купили козу, — сказал Брайант. — Прямо сегодня? После того как ты ушел с работы?
— По пути домой.
— Вот нейтрализуешь оставшихся андроидов, я обязательно приду и посмотрю на вашу козу. К слову сказать, я только что беседовал с Дэйвом и рассказал ему, сколько у тебя с ними было хлопот, а Дэйв сказал, что поздравляет тебя и будь осторожнее. Он говорит, что эти «Нексусы–шестые» куда хитрее, чем он сперва думал. Ему с трудом верится, что ты меньше чем за сутки нейтрализовал троих.
— Вот и достаточно, — сказал Рик. — Сегодня я ни на что больше не способен. Мне нужно отдохнуть.
— А утром — ищи ветра в поле. Вот смоются они из области нашей юрисдикции, и плакали твои премиальные.
— А чего уж так сразу? Я уверен, что до завтрашнего утра они никуда не двинутся.
— И все равно тебе нужно попасть туда прямо сегодня, — сказал Брайант. — Прежде чем они успеют окопаться. А пока что им и в голову не придет ждать твоего появления.
— Не придет? — криво усмехнулся Рик. — Да они давно меня ждут.
— Поджилки трясутся? Из–за того, что этот Полоков чуть было…
— Ничего у меня не трясется.
— А в чем же тогда дело?
— Ладно, — сказал Рик. — Поеду я к ним, поеду.
— Как только будут какие–нибудь результаты, сразу сообщай, — заторопился Брайант, увидевший, что Рик кладет трубку. — Я буду здесь, в этом кабинете.
— Если и с этими все сойдет удачно, я куплю себе барана, — сказал Рик.
— Да у тебя же есть баран. И всегда был, сколько я тебя знаю.
— Он электрический.
А теперь будет настоящий, сказал себе Рик, вешая трубку. Я должен получить настоящего барана. В качестве компенсации.
Лицо Айран, намертво вцепившейся в ручки эмпатоскопа, заострилось в созерцании чего–то, ему невидимого. Рик положил руку ей на грудь и постоял немного, ощущая, как пульсирует в ней жизнь. Айран не замечала его; как и всегда, ее слияние с Мерсером было полным до самозабвения.
На экране старый, немощный Мерсер упорно шагал вверх по склону; мимо него, зацепив бесформенный балахон, пролетел камень. Господи, подумал Рик, ему трудно, но ведь мне–то еще труднее. Мерсеру не приходится делать ничего, органически ему чуждого. Он страдает, но уж хотя бы не должен идти против себя.
Рик наклонился, осторожно снял пальцы жены с ручек и занял ее место. Впервые за много недель. По мгновенному импульсу, он совсем не собирался этого делать, все случилось само по себе.
Его окружала иссохшая пустыня с немногими пучками чахлой растительности. Кое–где на безвестных сорняках распускались тусклые, невзрачные цветы; от их резкого, неприятного запаха першило в горле.
А прямо перед ним стоял старик с безмерно печальными, исстрадавшимися глазами.
— Мерсер, — узнал Рик.
— Я твой друг, — сказал старик. — Но ты должен вести себя так, словно меня не существует. Ты можешь это понять? — Он показал Рику пустые ладони.
— Нет, — ответил Рик, — я не могу этого понять. Мне нужна помощь.
— Как могу я спасти тебя, — улыбнулся старик, — если не могу спасти даже себя? Неужели ты не видишь? Спасения нет.
— А зачем тогда все это? — спросил Рик. — А для чего ты мне нужен?
— Чтобы показать тебе, — сказал Уилбур Мерсер, — что ты не один. Я здесь, с тобой, и буду всегда. Иди и занимайся своим делом, пусть ты и думаешь, что оно неправедное.
— Почему? — спросил Рик. — Почему я должен так делать? Я уж лучше брошу свою работу и эмигрирую.
— Ты будешь вынужден поступать неправедно, куда бы ты ни пошел, — сказал старик. — Жизнь в том и состоит, чтобы идти против своей природы. Рано или поздно это приходится делать каждому живому существу. Это кромешная тьма, крах любого творения, проклятье любой работы, проклятье, иже питает всю жизнь. Везде, по всей Вселенной.
— И это все, что ты можешь мне сказать? — спросил Рик.
Брошенный кем–то камень угодил ему прямо в ухо. Он тут же выпустил ручки и снова оказался в своей гостиной рядом с Айран. Голова его дико болела, по левой щеке скатывались капельки крови.
— Хорошо, что ты оторвал меня от ручек. — Айран вынула носовой платок и стала осторожно промокать его кровоточащее ухо. — Я ведь совсем не переношу удары и боль. Спасибо, что ты принял на себя мой камень.
— Я ухожу, — сказал Рик.
— Работа?
— Три работы.
Рик взял у Айран носовой платок, прижал его к уху и пошел к двери; его подташнивало от боли, в голове все кружилось.
— Удачи, — сказала Айран.
— Я подержался за эти ручки, и безо всякого толку, — пожаловался Рик. — Мерсер поговорил со мной, но ничем не помог. Он знает не больше, чем я. Самый обычный старик, карабкающийся по холму к своей смерти.
— А разве это не откровение?
— Ну что ж, — усмехнулся Рик и открыл наружную дверь, — это откровение я получил. До скорого.
Выйдя на лестницу, он аккуратно прикрыл за собою дверь и достал из кармана исчирканный надписями договор. Жилой комплекс 3967–С. Это где–то на окраине, где почти никто не живет. Самое место, чтобы прятаться, вот только ночью каждое освещенное окно заметно. Так я и сделаю, подумал он. Полечу на свет, как ночная бабочка, а потом, когда все закончится, завяжу. Займусь чем–нибудь другим, мало ли есть способов зарабатывать себе на жизнь. Эти трое будут последними. Мерсер, конечно же, прав, я должен закончить это дело. Вот только смогу ли? Два андроида вместе — это уже не только моральный вопрос, это вопрос практический.