Бегущий в Ночи

Воробей Вера и Марина

Целую.

Соня.

Костя несколько раз перечитал написанное и ничего не понял. Он никогда ни о, чем таком с Соней не договаривался. Он даже подумал, что это Лиза написала записку, чтобы над ним посмеяться. Но почерк был Сони. При чем тут Парк культуры? Наверное, что– то перепутала. Или сделала вид, что перепутала. Но Костя был слишком счастлив, чтобы об этом думать.

До половины пятого оставался еще час.

*

На Соне был короткий синий плащ. Костя раньше его не видел и сразу отметил, что синий цвет ей к лицу. Туфли со скошенными носами и квадратными

каблуками тоже были новыми и Косте стало немного обидно, что, пока он не находил себе места, Соня как ни в чем не бывало ходила по магазинам. И все– таки ему нравилось, что она так хорошо выглядит. Вид у Сони был спокойный и немного грустный. Какое– то время Костя наблюдал за ней издалека. Наконец он подошел.

– Соня! – позвал Костя и немного смутился.

Соня хотела что– то сказать, но он перебил:

– Ты больше не сердишься? Я знаю: ревновать глупо. Извини.

– Я сама хороша, – улыбнулась Соня. – Ты тоже меня прости.

– Значит, мир?

Хорошо быть высоким брюнетом, но для того, чтобы тебя любили, красивым быть недостаточно. Хорошо закончить институт с отличием и работать в банке, но для счастья этого мало. Костя в полной мере обладал всеми перечисленными достоинствами, но, как мы знаем, любят не за это, а за что любят – неизвестно. Любят – и все.

– Что– то Лизы нет, – сказала Соня.

– Лизы? – удивился Костя.

– Мы на американские горки договорились пойти. А ты куда?

– Как это «куда»? – не понял Костя. – Ты же сама написала: в половине пятого у Парка культуры.

– Я? – удивилась Соня.

– Ну да. – Костя достал из кармана помятый конверт и протянул Соне. – Вот.

Соня несколько раз перечитала записку. – Это ты писала? – спросил Костя.

– Я – засмеяласьСоня. – Это тебе Лиза дала?

– Ну.

– Костя, – сказала СОНЯ, – мне было так плохо без тебя. Я тебя очень люблю, но, знаешь – ты только не обижайся, – я тебе никакой записки не писала.

– То есть как? – опешил Костя. – А это что?

– Это записка для Лизы. Я сегодня утром эту записку написала, когда в институт уходила.

– Для Лизы?

– Ну да. А она тебе передала.

Соня думала освободиться раньше, но утром вспомнила, что в два у нее зачет, и, чтобы Лиза зря не ждала, написала ей записку.

– Детский сад какой– то, – рассердился Костя.

Но обижаться было глупо. Лиза хотела их помирить, и ей это удалось.

– Знаешь что, – сказала Соня, – ты на американских горках когда– нибудь катался?

– Нет, – ответил Костя, – как– то случая не было.

– Давай прокатимся.

– А Лиза?

Костя хотел как– то отблагодарить Лизу. Он бы с удовольствием прокатился с ней на американcкиx горках, а потом они могли бы все вместе пойти в кафе и съесть по мороженому.

– Она не придет, – засмеялась Соня. – Я это точно знаю.дет за мной. Его не остановят ни кладбищенская ограда, ни мощные Тиранозавриные Лапы нашего дома.

6

На следующий день после урока физкультуры Лиза дольше обычного задержал ась в раздевалке. Она давно переоделась и теперь, стоя в короткой клетчатой юбке– шотландке и зеленой футболке, пристально

вглядывалась в свое отражение в зеркале и поправляла волосы. Она как будто не слышала разговоров подруг о том, какие темные очки сейчас в моде и почему Елкин такой тихоня.

Наконец они остались с Тусей наедине, и та приступ ила к допросу с пристрастием.

– Что с тобой стряслось? – спросила она.

– Ничего. – Лиза недоуменно взглянула на подругу.

– Только не надо меня обманывать, – сузила глаза Туся, – у меня, между прочим, очень сильные экстрасенсорные способности. Как я могу, не чувствовать, что моя лучшая подруга сама не своя? Я же вижу, что ты целый день ни с кем не разговариваешь, отвечаешь невпопад, а теперь вот уже двадцать минут не отрываясь смотришься в зеркало, как будто увидела там что– то новое.

– Тебе показалось, – рассеянно улыбнулась Лиза. – Ничего такого со мной не происходит. Просто задумалась.

– И могу я узнать о чем?

– Я думала о том, какая же у меня все– таки чуткая и преданная подруга, которая тревожится обо мне даже тогда, когда это совершенно ни к чему.

С этими словами она поднялась со скамейки, перекинула рюкзачок через плечо и сказала:

– Пойдем? А то перемена уже заканчивается.

Туся посмотрела на нее недовольно и нехотя поплелась следом.

Едва они поднялись на четвертый этаж школы и подошли к кабинету географии, как на них налетел Егор, чуть не сбив Тусю с ног

– Какой ты порывистый! – кокетливо проворковала Туся.

– Прошу прощения, тороплюсь, – на бегу прокричал Егор, – увидимся позже!

– Не очень– то и хотелось, – пренебрежительно сказала Туся.

Но тут она перевела глаза с удаляющегося Егора на Лизу и понимающе улыбнулась. На Лизе лица не было. Она побледнела и застыла как каменное изваяние. Она была сама не своя.

– Ага– а, – протянула Туся, – кажется, я поняла, в чем дело!

Лиза посмотрела ей прямо в глаза и прошептала:

– Тише, прошу тебя, пожалуйста, никому не говори…

– Никому не говорить о чем? О том, что ты имела глупость влюбиться в первого красавца нашей школы?

– А что, это так заметно? – смутиласьЛиза.

– Не надо быть экстрасенсом, чтобы это понять.

– Знаешь, Туся, мне кажется, это очень серьезно. Я не знаю, что делать. Как ты думаешь, это совсем безнадежно? Наверное, он никогда не сможет меня полюбить…

Лизе очень хотелось, чтобы подруга разубедилa ее. Она с надеждой заглянула Тусе в глаза, ища в них ответ, но та отвела взгляд и проговорила:

– Ну, во– первых, надежда умирает последней, а во– вторых, у тебя есть такая подруга, как я, а для меня почти нет ничего невозможного. Кажется, я могу тебе помочь. «Как жалко, что я не Туся. У нее есть рецепты на все случаи жизни, – пронеслось в голове у Лизы. – Уж она бы никогда не полюбила безответно».

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Лиза. Она никак не могла понять, какую помощь хочет оказать ей Туся. Лизе всегда казалось, что любовь – это дар свыше, и если ее нет, то можно хоть броситься в пруд – все равно ничего не добьешься.