Бехеровка на аперитив
Шрифт:
Я делаю шаг навстречу и обнимаю гладкое, прохладное девичье тело. Пробегаю чувствительными пальцами по узкой спине, оглаживаю ягодицы, трогаю упругую грудь, выступающие ребра, колечко в пупке, промежность… На нежной коже ни одного волоска: стопроцентная эпиляция – современная молодежная мода. Влажные губы раскрываются навстречу моим. Тонкие руки обхватывают мою шею, длинные ноги с развитыми икрами – туловище.
Я продолжаю маскироваться под обычного обывателя и опрокидываю Галину на целомудренно застеленную кровать… И началось!
– Покажи, какие у тебя ноги…
– Ноги? – удивляется Галочка.
– Да, пальцы.
– Зачем?!
– Это очень важно…
Она поднимает точеную ножку, и я вижу то, что обычно рассматриваю при первой же встрече с девушкой, если, разумеется, она не одета в зимние сапоги или закрытые туфли. Аккуратная ступня, длинные ровные пальчики на косой линии, красивый свежий педикюр.
– Годится! – Я делаю вид, что с облегчением перевожу дух. На самом деле я все рассмотрел еще при первой встрече у «Пуппа», как всегда.
– Что «годится»?
– Был такой старый фильм: «На последнем дыхании». Видела?
– Нет. При чем к фильму мои ноги?
– Там французский бандит лежит в постели с американской журналисткой и говорит ей то, что я тебе сказал. Его играет Бельмондо.
– Так ты повторяешь Бельмондо? Вообще-то он мне нравится – столько шарма!
– Как ни парадоксально, в молодости он был куда менее привлекателен. Просто смазливый молодчик. Никакой. Шарм, обаяние и специфический имидж появились в зрелом, весьма зрелом возрасте, вместе с морщинами…
Я делаю многозначительную паузу, но девушка не обращает внимания на нюансы.
– Как интересно, – острым горячим язычком Галочка начинает щекотать мне шею. Острый ноготок нежно царапает татуировку на груди.
– А что это за страшная рожа?
– Злой дух Макумба.
– Где же ты поклонялся духам?
Я тяжело вздыхаю.
– Очень далеко. У дикарей-людоедов.
– Неужели? – Галочка приподнимается на локте, заглядывая мне в глаза. – И ты, конечно, спал с людоедками?
Я снова вздыхаю, на этот раз с оттенком раскаяния.
– Приходилось…
Галочка оживляется.
– И как? Они такие же, как мы?
– Не совсем. – Просветитель молодежи начинает очередную лекцию о нравах первобытных племен Африки. – Например, то, что в Камасутре называется «нефритовыми воротами», выглядит у них как пробоина в крепостной стене…
– Почему?! – изумляется заинтригованная молодежь.
– Последствия варварского обряда обрезания.
Глаза молодежи округляются.
– Какой ужас! И как ты там себя показал?
Я скромно пожимаю плечами.
– Неплохо. Они уважали меня и называли «Большой Бобон».
– Большой –
– Большой Бобон! – В голосе просветителя проскальзывают нотки гордости.
– Что такое Бобон?
– Гм…
Я целомудренно прикрываю глаза.
– Ах, вот оно что-о-о?! – с интересом восклицает девушка и, ныряя вниз, проводит примерно такие же оценочные манипуляции, которые производил когда-то вождь племени нгвама Твала. Но с прямо противоположным результатом.
– Но он не такой уж и большой, – бесхитростно восклицает она.
И тут же пытается исправить бестактность:
– Хотя нет, конечно, вполне нормальный! Просто… Ты только не обижайся…
Да, уязвить тонкую, чувствительную душу возвышенного и романтичного человека очень легко. Но обнаруживать этого ни в коем случае нельзя, чтобы не показаться слабым и смешным. И язвить в ответ насчет чрезмерной осведомленности современной молодежи не следует – это все равно что кричать: «Сам дурак!» Надо проявить мудрость и плавно перевести разговор на нейтральную тему.
– Перестань, щекотно!
Ее мягкая ладошка изучает нижнюю часть моего вспотевшего живота, но боюсь, что ничего твердого она не обнаружит, что даст повод для новых бестактностей – если не в словах, то в мыслях.
– Кстати, о Бельмондо! И с Жаном Габеном та же история. – Я осторожно останавливаю ласковую ручку, будто с целью дружеского пожатия. – Он тоже приобрел обаяние в солидном возрасте…
– У нас, что, лекция по этнографии? Или кинематографу? – Она жарко дышит мне в ухо, покусывает за мочку, ладошка вырывается, собираясь продолжить свое познавательное путешествие.
– Уже поздно, что ты скажешь маме? – Я пытаюсь деликатно выпроводить гостью.
Однако современная молодежь не понимает намеков.
– Посоветую ей тоже пойти с тобой пообедать, ха-ха-ха… А кто это у нас такой маленький и сонный? Неужели Большой Бобоша? Сейчас мы его увеличим, вдохнем силы и оживим…
Только к утру Галина ушла, а я заснул крепким сном… нет, конечно, не праведника! Просто сытого, удовлетворенного, усталого и в меру честного человека.
Глава 2
Игры аристократов
К завтраку я, конечно, опоздал. Свежая и отдохнувшая Галочка с аппетитом доедала фрукты, а Ирина наоборот – выглядела невыспавшейся и вяло ковырялась в белковом омлете. Обе сердечно поздоровались, к тому же, на удивление, мама не выглядела обиженной, и я даже ущипнул себя за руку: уж не перепутал ли я чего? Но тут же заметил на Галочке гранатовый гарнитур, и от сердца отлегло.
На четвертом стуле, который вчера пустовал, сидит изрядно помятый полный мужчина с большой плешью и лицом зануды. Жирные щеки обвисают, как у бульдога, челюсти работают, словно камнедробилка. Он обжирается вареными яйцами, жареным беконом, жареными сосисками – словом, всем, что было представлено на шведском столе.