Бэкап
Шрифт:
– А-а-а!
Поначалу со стороны хозяйственного двора раздалось невнятное мычание, затем послышались растерянные крики, быстро перешедшие в душераздирающий вой. Николай что-то озабоченно хмыкнул, а я повернулся в сторону шума, еще ничегошеньки не понимая. Неожиданно ворота стоящей поблизости хозпостройки распахнулись, и оттуда вывалилась и тут же начала кружиться по талому и грязному снегу непонятная куча тряпья. Именно она и издавала полный беспредельной боли человеческий крик.
– Оборотень! – заполошно заорали из распахнутых створок постройки, а у меня
Я, честно сказать, испугался не на шутку, оглянулся, а Николай уже куда-то исчез. В голове запоздало мелькнуло: - «Твою ж дивизию! Карабин-то остался у ящика с инструментами!»
Большая и неудобная штукенция, чтоб его с собой постоянно таскать. Сколько раз зарекался купить небольшой автомат на пистолетный патрон, есть в этом слое такие, их для народной милиции выпускали. Но пока голова соображала что делать, руки сами собой работали, доставая из ужасно неудобной кобуры штатный пистолет. «Черт, новую кобуру надо давно купить! По последнему образцу сшитую». Умные мысли почему-то всегда приходят запоздало. Затем уже более осмысленно я передернул затвор, снял пистолет ТЗ с предохранителя и двинулся вперед.
По мере моего приближения к катающемуся по земле клубку мысли в башке забегали быстрее, а глаза начали различать тела. Здоровенный мужик, видимо «оборотень», очень настойчиво пытался добраться своими зубами до горла жертвы. Ее я также узнал - это была Лидка «Слониха», мужеподобная бабища бальзаковского возраста. Не ее бы недюжинная сила, давно бы откинулась. Но нет! Мутузит «оборотня» кулачищами со всей мочи, но все слабей и слабей. Пару секунд я растерянно наблюдал за мотыляющимися по грязной земле телами, боясь при выстреле попасть в Лидку, затем приметил в полутьме за воротами две пары глаз.
– Чего стоите, суки! Помогите разнять или хотя бы стукните этого урода чем тяжелым!
Но помощь пришла не оттуда. Внезапно рядом раздался звучный «Хэх» и «оборотня» наотмашь ударили совковой лопатой. Раз, еще раз! Краем глаза я заметил мелькающий рядом джинсовый ватник Николая. В этом слое джинса и за одежду не считалась, шла в качестве рабочей спецовки. Удары на упыря подействовали. В отличие от воющей Лидки «оборотень» все делал молча, чем ужасал еще сильнее. Кудлатая голова скотника и бывшего человека нехотя поднялась и повернулась в нашу сторону. Мне оставалось только подвести мушку ТЗ на лоб упыря. "Так, выбираем холостой ход спускового крючка. Только не смотреть ему в глаза! А-а-а!»
Прогремело разом три выстрела, казалось, что мои пальцы никогда не разогнутся обратно. Я только успел заметить аккуратную красную дырочку в голове оборотня, как он уже валился на землю.
– Чего стоим, ироды! – раздался злобный выкрик Николая, - Оттаскиваем! Оттаскиваем!
Я же отступил на два шага назад. Казалось, что вместе с патронами я выпустил из себя всю уверенность и не
Подбежавшие, наконец, мужики помогли Николаю скинуть с Лидки тело оборотня, но было уже поздно. Нежить успела распороть клыками ее артерию, и алая кровь недолюбленной и недоласканной стареющей тетки толчками выходила наружу. Кто-то попытался закрыть рану руками, не понимая всю бесполезность сего занятия. Это еще квалифицированный медик смог бы спасти сейчас эту несчастную бабу. А тут …
Мне вдруг стало дурно, ноги сами собой подогнулись. Дальнейшее я помню плохо. В памяти отчетливо остался брошенный в мою сторону затухающий взгляд Лидки. Удивление и какая-то поистине детская обида сквозила в ее посмертном взоре. Затем глаза женщины начали тускнеть, паволока смерти застилала их все сильнее и сильнее. Я в первый раз наблюдал смерть человека так отчетливо и близко. Сил хватило только на то, чтобы отползти в сторону и вывернуть остатки завтрака на почерневший снег.
– «Госпади! Да разве ж так можно с людьми?! Ирод ты окаянный, Хоспади!»
Глава 3 На постое
Глаза уже разомкнулись, но взгляд все еще не сфокусировался, а память так и не смогла подсказать ничего из того, что происходило за последние сутки. Затем передо мною возник образ умирающей Лидки и мне стало окончательно дурно.
– «О-хо-хо!»
Так, а где это я? Осторожно повернул голову и наткнулся взглядом на простецкие бумажные обои с каким-то цветочным рисунком. Лежу на чистых простынях, кровать широкая, новодельная. Аборигенские лежбища обликом смахивают на наши из шестидесятых годов, панцирные с никелированными набалдашниками и ужасно неудобные. С тревогой заглянул под одеяло, без майки, но в трусах. Фу-у-у...
Что ж вчера было-то? В голове чувствовалось легкое похмелье, башка не болела. Значит, потребляли «казенку» и под хорошую закуску. И то ладно!
– Встал уже? – рядом раздался ласковый женский голос, и я заполошно оглянулся. Так и есть – Маша Иевлева. Белобрысенькая молодка, чуть расплывшаяся в фигуре, но вполне миловидная. Она давно мне в Вершинино прохода не дает. И зачем я, старик ей дался? Ох, неужели я с ней пере …? Видимо что-то такое мелькнуло у меня в глазах, Маша кисло усмехнулась и махнула рукой.
– Успокойся, ничего у нас не было! Тебя хватило только до постели дотащиться. Покуролесили вы там вчерась на славу, пивуны знатные. Хорошо хоть не облевался.
Я только сейчас заметил заботливо поставленный рядом с кроватью тазик. Ну, как говорится, спасибо и на этом.
– Есть что попить?
– И попить и закусить, - мягкая улыбка расцвела на лице Марии, а я даже невольно залюбовался ею. Мастью молодая женщина была похожа на одну нашу известную актрису, играла дочь лесника в фильме «А зори здесь тихие», такая же белобрысенькая и простецкая. Кожа тонкая, щеки враз расцветают, такие люди плохо загорают, только краснеют, волосы также белесые, но пышные. «Наверное, они на ощупь мягкие» - внезапно подумалось, а Маша вспыхнула и исчезла из проема. Женщины почему-то сразу понимают, когда смотришь на них, как на Женщин с некоторым вожделением.