Белая акула
Шрифт:
– Никакая, – признался Чейс. – Никакая из известных мне. Или обитающих здесь.
Они сидели в кабинете Гибсона в здании местного отдела полиции на шоссе №1. Сделанные «поляроидом» снимки останков Бака Беллами рассыпались по столу Гибсона, а видеокамера Бака была подключена к телевизору в книжной стенке.
Полицейская машина приехала через пять минут, «скорая» – еще через несколько, а к тому времени, когда тело сфотографировали, упаковали в мешок и забрали на медицинскую экспертизу в Нью-Лондон, у кирпичной стенки собралась небольшая толпа.
По просьбе Гибсона Чейс с Максом поехали в здание отдела полиции и оставили официальные показания. Теперь Макс сидел в коридоре, пока Чейс и Гибсон вели разговор.
– Прекрасно, Саймон, – сказал Гибсон. – Сначала ты говоришь мне, что это похоже на нападение акулы, а потом заявляешь, что здесь нет акул, которые нападают на людей.
– Я не говорил, Ролли, что на него напала акула, я сказал, похоже, будто его могла грызть акула... когда Бак уже был мертв.
– Почему ты так думаешь?
– Акулы редко нападают на людей, и здесь такого никогда не случалось. Больше шансов, что человека убьет дикий кот или домашняя свинья, чем акула. Помимо прочего, в этих водах чертовски мало опасных акул. Песчаные акулы кормятся у дна, они никогда не преследуют пловцов, не говоря уже об аквалангистах, но могут обглодать мертвое тело на дне. Мако редки, они одиночки, живут в глубокой воде и преследуют океаническую рыбу – тунца и каранксов. Шансы, что мако забредет на мелководье, особенно в такую мутную воду, как у нас, – один на миллион. Теоретически возможна сельдевая акула; она может гнаться за человеком, если из него течет кровь, а если их стая, то жертву разорвут в клочья. Но мы бы видели следы: отметины от укусов ни с чем не спутаешь.
– А как насчет белых акул? Ты сам мне говорил, они тут есть.
– Бывают, – бросил Чейс, не желая рассказывать Гибсону о большой белой, которую они с Длинным пометили только на прошлой неделе. Меньше всего ему хотелось массовой вендетты против белых акул со стороны армады кровожадных суперменов. – Но редко... Почти никогда. И, черт побери, если бы большая белая акула собралась съесть Бака, она бы его съела. Хватит. Если бы она по ошибке погналась за ним, например приняв за тюленя, – аквалангисты в гидрокостюмах, находящиеся на поверхности, вызывают у акул ассоциации с тюленями, – она, возможно, перерезала бы Бака пополам. Мы могли найти вторую половину или нет, но раз мы что-то нашли, то были бы видны совершенно определенные следы укуса – большие, страшные полукружия. Уж конечно мы не нашли бы его с вырванным горлом и выгрызенными тут и там кусками мяса, словно его подали к столу на банкете.
Гибсон помолчал, потом сказал:
– Думаю, нам придется ждать результаты медицинской экспертизы. Может, как ты сказал, Бак просто умер. С людьми это случается.
В дверь постучали, в комнату вошел патрульный.
– Шеф, нашли брата Бака, – произнес он. И, поколебавшись, добавил: – На мысе Сигалл.
– В чем дело?
– Он тоже мертв. Полусъеден. Точно как другой. Как Бак. Только у этого, у Брайана, к ноге пристегнуты ножны.
– Только ножны? – спросил Гибсон. – Без ножа?
– Нож пропал. На ножнах есть резиновое кольцо-предохранитель, так что нож просто так не выпал бы.
– Что означает: Брайан вынул его и держал в руке. – Гибсон посмотрел на Чейса. – Неплохо для естественной смерти, согласись. – Он кивнул патрульному: – Порядок, Томми.
– Там Нейт Грин хочет видеть вас.
– Черт, я знал, что долбаная пресса этого не упустит. – Гибсон вздохнул. – Впусти его, а то он по всему Коннектикуту разнесет, что тут объявился Ганнибал Лектер и жрет людей.
Когда патрульный вышел, Гибсон обратился к Чейсу:
– По крайней мере, это Нейт, а не какой-нибудь шустрый парень, жаждущий получить Пулитцеровскую премию. Нейта можно удержать на коротком поводке с помощью одного-двух эксклюзивных материалов и пары рюмок шотландского виски.
Нейт Грин, репортер из местной газеты Уотерборо «Кроникл», ветеран журналистики с тридцатипятилетним стажем, когда-то стремился к работе в ежедневном издании большого города, но в конце концов совместил скромный талант с уютной жизнью на берегу моря.
Грин вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Ему было за пятьдесят, и он страдал от избыточного веса. Вены типичного пьяницы сделали его лицо похожим на карту автодорог.
– Я слышал, у нас какое-то оживление. – Он улыбнулся Гибсону, пожал руку Чейсу и уселся на свободный стул лицом к начальнику полиции.
– Возможно, – бросил Гибсон. – Сделай одолжение, Нейт. Давай не будем спешить с выводами.
– Я слышал, у Бака была с собой видеокамера.
Гибсон немного поколебался, а потом произнес:
– Да, но ее залило, пленка намокла. Может, кто-то из моих гениев что-нибудь сделает с ней, когда разрядят камеру, не знаю. В любом случае, снято немного.
– Позволишь взглянуть?
– Только потому, что верю тебе. – Гибсон сделал жест Чейсу; тот поднялся, включил телевизор и нажал кнопку воспроизведения на видеокамере. – Но держи все при себе. Нам не известно, что на самом деле произошло.
– Ты меня знаешь, Ролли, – заверил Нейт.
На экране появилось размытое изображение Брайана Беллами. Экран мерцал, изображение смещалось, словно сигнал с пленки не проходит. Брайан вроде что-то демонстрировал перед камерой. Они услышали голос Бака, просившего Брайана улыбнуться. Потом лицо изменилось. Глаза у Брайана полезли на лоб, рот раскрылся, он уронил предмет, который держал, и выкрикнул какие-то неразборчивые слова.
– Кажется, он что-то увидел, – предположил Грин.
– Да, – согласился Чейс, – но что?
Они услышали, как Бак воскликнул: «Брайан! Что за черт!»
– Слушайте, – указал Гибсон. – Бак его облаивает, словно Брайан засуетился... Или наложил в штаны.
Камера внезапно «клюнула» в песок на дне, и экран потемнел. Послышались вопли и стоны, камера снова прыгнула вверх, раскачиваясь в облаке каких-то хлопьев. Цвет воды приобрел зеленоватый оттенок.
– Что это? – спросил Гибсон.