Белая акула
Шрифт:
– Хочешь сказать, что это… оно сейчас отправится обратно к реке, настучит о нас владыкам – речным духам и они заявятся сюда для того, чтобы нами перекусить?
– Не дергайся, вспомни аксиому – текущая вода и ее обитатели априори не могут быть нечистью-нежитью, твари класса «Inferno» обитают лишь в застоявшейся воде – замкнутые непроточные пруды и болота. Топляки, ласедоны, болотные бесы в таких местах встречаются частенько. Водяной нечисти не слишком много, процентов восемь от тварей… гхм… сухопутных и летающих.
Зигвальд покосился на нас неодобрительно – опять говорим на чужом языке.
Капля с глазами прокатилась
– Не понял? – проронил Николай и отступил на шаг.
…Я никогда не слышал, чтобы лошади кричали, как люди, – принадлежавший Николаю Карасик вначале тонко завизжал, потом начал выкручивать немыслимые коленца, едва не оборвал повод и перепугал маленьких лохматых лошадок, на которых ехали мы с Зигвальдом. Звуки душераздирающие, так вопит человек, когда его поджаривают на медленном огне или шинкуют лазерным скальпелем без всякого наркоза. На правой задней ноге гнедка появилась отсвечивающая студенистая масса, постепенно поднимавшаяся все выше, к животу.
– …Да драть тебя через колено! – взревел Николай, мигом сообразивший, что казавшаяся обыденной ситуация почему-то вышла из-под контроля. Схватился за пояс, матерясь на чем свет стоит, сдернул с колечка отсвечивающий лазурными и травяными лучами амулет в виде змеи с плавниками, кусающей собственный хвост, провел по нему указательным пальцем, прошептал пару слов («Колдовство!» – ахнул Зигвальд), тягучее желе на ноге коня вдруг распалось на капли и скользнули тусклые искорки.
Карася мы утихомиривали втроем, а едва конек успокоился, Николай его быстро осмотрел, потрепал по холке и развернулся к нам. Сказал напряженно, на смешанном немецко-готийском:
– Ожог. К счастью, не тяжелый, Карасик поправится, только не надо его гонять пару дней по долинам и по взгорьям… Мммать! Знаете, что мы видели? Знаете?
– Незачем кричать, мы хорошо слышим твой голос, – Зигвальд старался не показывать встревоженности, дворянин как-никак. – Объяснись.
– Водяник напал на лошадь! На крупное живое существо! Вот оберег, повелевающий водными тварями, мне пришлось использовать заключенную в нем… магию!
В переводе на цивилизованный язык, Николай передал через биоретранслятор надлежащий сигнал наноконтроллерам твари, по нервной цепи водяника прошел приказ о незамедлительной остановке жизнедеятельности искусственных клеток, после чего существо мгновенно умерло. Я уже был знаком с некоторыми техническими особенностями полевого спецоборудования сотрудников Университета и знал, что сигнал уничтожил всех до единого тварей подобного класса в радиусе четверти километра. Никто из представителей Граульфа на Меркуриуме не вправе отдать распоряжение о массовой ликвидации нестандартных животных, но отдельных особей убить можно запросто…
– Почему? – Зигвальд непонимающе посмотрел на алхимика. – Водяники! Как он мог напасть? Я когда-то играл с водяником! Точно с таким же! Рядом с Герлицом есть речка, все дети…
– Они изменились, – процедил Николай. – Мать вашу, да что же это такое? Водяник ест все то, что оседает на дно реки или озера. Веточки,
– Теперь ты понимаешь, о чем я говорил? Мир испорчен… Этой ночью сторожить будут двое. Сначала ты и я, потом ты ляжешь спать, перед наступлением часа Быка на стражу поднимется Стефан.
– Может, Стефана оставим в покое? – настойчиво ответил Николай и подмигнул мне. – Пусть отдыхает, завтра ему предстоит увидеть свое наследство.
– Наследство… – Зигвальд посмотрел в сторону Морского замка, выглядевшего при свете лун логовом хтонических чудовищ. – Пусть и не его собственное… Стефан, ты примешь принадлежащее тебе по праву судьбы?
– Надоели! – взвился я и начал орать. Последняя фраза Зигвальда окончательно вывела меня из себя. – Оба надоели! Судьба, наследство! Да чтоб вы провалились! Это не моя судьба и не мое наследство! Хватит, никаких больше чудовищ, заколдованных замков и дурацкого волшебства! Знать ничего не желаю!
– По-моему, поздно, – издевательски фыркнул Николай.
– Уходи, – Зигвальд вытянул руку, показав на мою лошадку. – Забирай поклажу и уходи. Мы дадим тебе деньги, дорогу ты должен был запомнить – поедешь дальше на юг, сначала через перевал, потом вдоль берега доберешься до Бьюрдала. Оттуда дороги расходятся на все стороны света, сядешь на корабль остийцев – плыви себе куда хочешь, мир для тебя открыт. Уходи. Мы не будем за тебя в ответе.
– Погодите, вы не так поняли…
– Зигвальд понял тебя именно так и никак иначе, – ледяным голосом сказал Николай и я словно вживую увидел перед собой горящее огнем слово «менталитет». – Валяй отсюда. В ночь. Туда, в темноту.
– Это шантаж, – я сник, проект «Легенда» вырос передо мной во всей красе, оскаленной драконьей пастью габаритами со стыковочный шлюз станции «Хаген», предназначенный для приема сверхтяжелых грузовых судов.
– Нет, Степа, это не шантаж. Это правила игры. Той самой Большой Игры.
– Говорите понятно! – зарычал Зигвальд. – Для чего повторять уже прозвучавшие просьбы?
– Стефан фон Визмар опасается недругов своего рода, – с безразличным видом комментатора новостей голографического канала на Сириус-Центре выдал неправильный перевод с русского Николай. – Он понял знаки…
– Знаки?! – рявкнул я.
– Завали хайло, идиот. Плывем по течению, ясно? Делай, что должно, а дальше – будь что будет. Или проваливай.
Зигвальд, снова услышав русскую речь, взъярился – отлично его понимаю, как бы вы отнеслись к людям, постоянно перебрасывающимся яростными репликами на чужом языке? Ссорятся они, творят неведомые заклинания или злоумышляют? Я сейчас насквозь видел мысли, ровным строем шествующие за широким лбом Жучка. И, как позже выяснилось, ошибался.
Николай вдруг утихомирился и резко поменял тон. В ход пошли витиевато-нейтральные фразы, дававшие понять Жучку, что Стефан из Аврелии, он же Стефан фон Визмар, слишком устал для того, чтобы принимать сложные решения, которые определят дальнейший ход его жизни. Он ведь пришел на Меркуриум из другого мира, правильно? Знаки – это чудесно и распрекрасно, но не все способны вовремя распознать и истолковать их! Незачем затевать ненужные распри только потому, что мы временно не понимаем друг друга!