Белая бабочка
Шрифт:
Однажды, когда она была одна в лаборатории и, тихо напевая, резинкой счищала следы карандаша на ватмане, раздался неуверенный стук в дверь.
— Да, — не поднимая головы, отозвалась Оксана,
В комнату вошел человек среднего роста, в полосатой тенниске. Ему было лет тридцать пять, выглядел он подтянуто, собранно.
По тому, как, войдя, он посмотрел на склонившуюся у чертежного станка Оксану, было ясно: он точно знает, кто перед ним. Она подняла голову, когда вошедший уже стоял посередине комнаты.
— Вы
— Я знаю, — чуть улыбнувшись, ответил неизвестный.
Оксана удивленно взглянула на него.
— Товарищ Сокол?
— Я.
— Оксана Васильевна?
— Да, — ответила она, еще более удивленная, ожидая, что будет дальше.
Вошедший протянул Оксане узенькую, продолговатую книжечку в красном ледериновом переплете. Оксана раскрыла, посмотрела и, возвращая ее, сказала:
— Слушаю вас, товарищ капитан милиции.
— Мне нужно посмотреть склеп, где произошел несчастный случай.
— Пожалуйста, я провожу вас, но, пока дойдем, будет поздновато. — Оксана показала на окно: солнце закатывалось за далекий курган.
— А мы поедем…
Минут через десять Оксана со своим спутником приехали на место. А когда они выходили из склепа, только отблески заката догорали на горизонте.
— Известно, кто убитый? — спросила Оксана.
— Выясняем, раскапываем, — уклончиво ответил приезжий. — Кстати, — сказал он, достав из внутреннего кармана фотографию чертежа урочища Ста могил, — Оксана Васильевна, прошу вас проконсультировать… На чертеже крестиком отмечен этот склеп?
Оксана взяла фотографию размером с почтовую открытку, посмотрела с нескрываемым удивлением, растерянно произнесла:
— Этот…
— Что вас так удивило?
— Это мой чертеж, но мы никогда не делали фотокопий.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Я закончила чертеж перед самым отъездом академика Лаврентьева.
— Куда?
— В Рим, на конгресс.
— Чертеж был с ним?
— Конечно. Это же иллюстрация к докладу. Оригинал у нас в архиве.
Они сели в машину. Прощаясь с Оксаной у ворот заповедника, майор Анохин — а это был он — сказал:
— Прошу вас, товарищ Сокол, если будут спрашивать, кто приезжал, — я экскурсант.
Тиха южноморская ночь…
Море будто остановилось. Оно лежит спокойное, неподвижное, устав катить волны и целый день менять цвет воды. Теперь кажется выкрашенным одной темно-синей краской и впрямь похоже на то море, которое изображают художники, иллюстрируя сказки.
Через море переброшен мост, Он начинается у красноватой каменной глыбы на диком эосском пляже и уходит к горизонту и дальше. Луна, проложившая этот серебряный мост, соединила Европу с Азией.
По лунной дорожке к берегу плывут двое. Только тихие всплески нарушают тишину, стоящую над морем… Ляля медленно плывет на боку, положив на воду голову в резиновой шапочке.
— Я очень хотел бы жить в одном городе с вами, — говорит Коля, плывущий рядом.
— И давно появилось у вас это желание? — лукаво отзывается Ляля.
— Не раньше, чем вы сюда приехали.
— А давно ли вы говорили Оксане то же самое? Между прочим, мы с ней землячки.
— Ну и злючка вы! — Коля делает резкий взмах рукой и сразу обгоняет девушку.
— Будь я мужчиной, обязательно влюбилась бы в Оксану! — раздается ему вдогонку.
Коля хочет что-то сказать, но Ляля энергично и быстро бьет по воде рукой, брызгая на него.
Малыгину показалось, что Ляля знает всю прошлогоднюю историю. Лишь теперь он понял, как был смешон, когда, едва ступив на эосскую землю, отправил Оксане злополучное письмо. В свои двадцать лет он искренне считал, что нет ничего трагичней, чем оказаться в смешном положении. Конечно, знай тогда Коля то, что было известно каждому участнику экспедиции, он бы так не поступил.
…В Эосе уже давно привыкли к тому, что в почте экспедиции Лаврентьева всегда есть конверт, надписанный одной и той же рукой, которая четко и аккуратно вывела каждую букву.
Почти ежедневно Оксана Сокол получает письма. Вначале над этим еще слегка подтрунивали, потом стали завидовать, а теперь даже самые рьяные острословы и скептики не решаются касаться этой темы.
Три года назад Оксана вышла замуж. Мужем ее стал Роман Величко, тот самый ассистент академика Лаврентьева, впервые увидевший ее, когда Сокол сдавала вступительные экзамены.
Кто такой Роман Величко, Оксана по-настоящему поняла, когда столкнулась с ним в первую поездку на раскопки в Эос. Здесь его талант археолога проявлялся еще ярче, чем в схватках на заседаниях кафедры, Ученого совета. Однако разве научные способности Романа были для Оксаны откровением? И, конечно, не они определили ее новое отношение к начальнику отряда Величко, который, между прочим, с практикантки Сокол спрашивал строже, чем с ее подруг.
За месяц совместной работы в экспедиции человека можно узнать лучше, чем за пять лет университетской учебы.
Роману Величко явно везло. Три года подряд Оксана приезжала работать в Эос. Она приехала и в четвертый раскопочный сезон, но теперь Роман был далеко: он получил большую самостоятельную работу — раскапывал древний город на юге Средней Азии.
С того лета бородатый терновский почтальон, усаживаясь на седло дамского велосипеда (по капризу или по ошибке кооператоров в местное сельпо завозили одни дамские велосипеды), удивленно пожимал плечами, если в его сумке не оказывалось конверта, надписанного рукой, которая четко и аккуратно вывела каждую букву.