Белая бабочка
Шрифт:
Однако не терновские мальчишки, а время угрожает старым склепам: то завалит свод, то обрушит стену. Эти раскопанные гробницы причиняют много хлопот Остапу Петровичу. Ревностный хранитель эосской старины, он систематически производит расчистку заброшенных склепов.
И сегодня, получив очередное задание от Шелеха, трое землекопов с ведрами и лопатами вышли из ворот заповедника, направляясь в урочище Ста могил.
Некрополь древнего Эоса не похож на кладбище. В степи стоят курганы. Их много. Кажется, что это море набежало на степь, и волны не откатились, а застыли, поросли зеленоватой травой и вот стоят теперь тихими могильными холмами.
Рабочие остановились у невысокого кургана, раскопанного много лет назад. Шагах в двадцати от него на поверхность земля выходит дромос — узкий земляной коридор, наклонно прорытый ко входу в глубокий склеп, над которым насыпан этот курган. Двое быстро сбежали по дромосу и юркнули в дыру склепа лежащего глубоко под землей. Они зажгли фонарь, осмотрелись и тотчас вышли.
— Этот в порядке… Только трещина на потолке. Надо Остапу Петровичу сказать.
Осмотрев еще несколько усыпальниц, землекопы подошли к склепу под большим расплывшимся курганом, стоящим в стороне от дороги.
Через вход в склеп было видно, что много обвалившейся глины.
Рабочие стали копать недалеко от входа. После нескольких ведер засохшей глины пошла чистая влажная светло-палевая глина, в которой часто попадались комочки извести. Это знаменитая эосская белоглазка. Вынесли одно ведро, второе… И вдруг один из рабочих почувствовал, как его лопата на что-то наткнулась. Когда он отбросил землю, показался носок туфля. Товарищи, которых он кликнул, быстро разгребли глину и увидели ноги, обутые в желтые парусиновые туфли с кожаными носками…
Через полчаса председатель сельсовета Костюк, хранитель заповедника Шелех и Оксана Васильевна уже были на месте происшествия.
Дальше труп не откапывали — ждали милицейскую машину из Южноморска.
…Солнце давно уже село, когда над дорогой показалось и стало быстро, увеличиваться облачко пыли. По тому, как, перепрыгивая с, кочки на кочку, несся «пикап», было видно, что шофер не беспокоится о пассажирах.
Машина остановилась у склепа. Из кузова выпрыгнули двое в милицейской форме и человек в штатском. Он помог выйти из кабины немолодой женщине с чемоданчиком в руке. Пока приехавшие совещались с Костюком, Шелехом и Сокол, шофер поставил машину так, чтобы фарами светить в склеп.
Женщина достала из чемоданчика фотоаппарат, рулетку, большую лупу в медном ободке с черной костяной ручкой и спустилась ко входу в склеп. Сверкнули магниевые вспышки… Прошло еще немного времени, и человек, в штатском — это был следователь — сказал:
— Будем откапывать.
Работа подвигалась медленно, и Шелех с Оксаной принялись помогать. Ведрами носили наверх глину. Постепенно у входа в дромос вырос небольшой холмик. Наконец вынесли последнее ведро.
Теперь при сильном свете двух фонарей стала видна вся камера склепа. На полу лежал труп человека в неестественной позе. Глиняная пыль таким густым слоем покрывала его костюм, что нельзя было разобрать, какого он цвета. Возле трупа блестел большой раскрытый нож с деревянным черенком, каким обычно пользуются охотники. Правая рука мертвеца судорожно сжимала продолговатую консервную коробку.
Председатель сельсовета наклонился к трупу, приблизил фонарь и внимательно посмотрел:
— Кто-то чужой… Не из нашего села.
В склепе стало тяжело дышать. Трупный запах смешался с затхлым запахом глины, сгоревшего магния. Следователь и судебный эксперт, запятые осмотром, обмером, фотосъемкой, время от времени выходили подышать свежим воздухом.
…Поздно вечером труп неизвестного положили в машину.
Глядя на красный огонек, убегавший в сторону Южноморска, Шелех задумчиво произнес:
— Странная история…
Донесение майора Анохина
— Да, странная история, — сказал майор госбезопасности Анохин, рассматривая фотокопию чертежа величиной с почтовую открытку, на котором в правом углу строгим прямым шрифтом было написано: «План урочища Ста могил».
На стекле письменного стола перед майором лежали паспорт, спички, коробка папирос и раскрытый большой нож с деревянным черенком.
На краю стола лейтенант осторожно вскрывал ключом продолговатую консервную коробку. Отогнув жестяную крышку, он даже присвистнул от неожиданности. Анохин удивленно взглянул на него.
В коробке оказались листки плотной бумаги, обернутые в прозрачную влагонепроницаемую ткань. Майор быстро просмотрел их. На одной карточке задержал взгляд, прочитал вслух:
— «Вайс шметерлинг».
— «Белая бабочка», — невольно перевал лейтенант.
— Вот именно… Анатолий, вы не помните, как фамилия старика-кладоискателя из Терновки?
— Кажется, Куцый.
— Пожалуй, он. Но при чем тут «белая бабочка»? — Майор помолчал и, словно разговаривая с самим собой, произнес: — Пароль?.. Кличка?..
Стук в дверь прервал его размышления.
Вошедший передал майору выцветшую желтоватую бумажку:
— Было зашито в подкладке пиджака.
Майор отложил погасшую папиросу, развернул бумагу и увидел несколько строк, написанных мелкими готическими буквами. В конце стояла размашистая подпись по-русски: «Сергей Лаврентьев». И рядом дата: «23.VI.1913 г.».
Анохин встал, снова закурил, прошелся по комнате. Дело начинало осложняться.
— Анатолий; где бы нам сейчас достать образцы подписи академика Лаврентьева?
— В банке. Он ведь начальник экспедиции.
— Не подходят.
— Тогда на телеграфе. У академика большая переписка…
— Пожалуй, верно. Придется вам сейчас же съездить.
Лейтенант уже направился к двери, но вдруг, о чем-то вспомнив, обернулся:
— Можно и у нас найти.
— У нас? Где?
— Я сейчас принесу.
Анатолий вскоре вернулся, неся подшивку «Южноморской зари». Он раскрыл ее и показал майору газетную полосу. Через всю страницу жирными черными буквами был набран заголовок: «Южноморскому университету сто двадцать пять лет». В центре полосы выделялось приветствие академика Лаврентьева с четким факсимиле.