Белая богиня

Грейвз Роберт Ранке

Когда Элфин был посажен своим дядей королем в темницу в Даганви (возле Хландидно), столице Гвинета, мальчик Талиесин отправился выручать его и с помощью своей мудрости, в которой он убедил всех бардов Майлгвина, коих было двадцать четыре (историк восьмого века Ненний упоминает льстивых бардов Майлгвина), и главного барда Хайнина, добился освобождения принца. Сначала он заколдовал всех бардов так, что они могли только теребить пальцами губы, как дети, пускающие пузыри, а потом продекламировал загадочную поэму "Hanes Taliesin", в которой они ничего не поняли и которую я поместил в пятой главе. Поскольку версия "Peniardd M.S." неполная, то возможно, что там был и ответ на загадку, как в похожих историях о Римпелстилокине, о Том Тит Тоте, об Эдипе и о Самсоне. Однако по другим вставным стихам напрашивается вывод о том, что Талиесин до самого конца издевался над невежеством и глупостью Хайнина и прочих бардов и не открыл им тайну.

Самый напряженный момент в сказании леди Шарлотты наступает, когда мальчик Талиесин задает такую загадку:

Скажите, что это: Сильное существо с реки Без плоти и костей, Без жил и крови, Без головы и без ног… В поле, в лесу… Без рук, без ног. Оно такое большое, Что закрывает землю, И никто его не рожал, И никто не видел…

Ответ "ветер" подсказан сильным порывом ветра, так испугавшим короля, что он повелел привести Элфина из темницы, а Талиесин с помощью заклинания освободил принца от цепей. Наверно, в более ранней версии ветер вырвался из-под плаща друга Талиесина, Авагти или Морврана, как это случилось с ирландским двойником Морврана — Марваном в раннесредневековой книге "Дела великой академии бардов", с которой "Сказание о Талиесине" имеет много общего. "Ветер толкнул бардов в грудь, и они встали". Сжатая форма этой загадки есть в "Flores" Беды, о котором говорится в одном из стихотворений "Книги Талиесина":

Dic mihi quae est illa res quae caelum, totamque terram

replevit, silvas et sirculos confringit… omnia-que fundamenta

concutit, sed nec oculis videri aut (sic) manibus tangi potest.

Ответ: Ventus.

Здесь-то не может быть ошибки. Но "Hanes Taliesin" не предваряется формальным Dychymig Dychymig (загадай мне загадку) или Dechymic pwy yw (скажи, что это) [18] , и потому комментаторы вообще не считают ее загадкой. Одни слышат в ней с важностью произнесенную чушь, которая предвосхитила сочинения Эдварда Лира и Льюиса Кэрролла и рассчитана исключительно

на смех слушателей, другие — что-то мистическое, связанное с представлением друидов о переселении душ, но не дают никаких разъяснений.

18

Другая форма — dychymig dameg (загадка, загадка) — вроде бы объясняет непонятное выражение "ducdame ducdame" в "Как вам это понравится", которое Жак считает "греческим призывом к дуракам войти в круг". Возможно, это была любимая шутка валлийца-учителя Шекспира, которую он запомнил за ее необычность.

Однако я должен попросить прощения за то, что вторгся в чужие владения. Я не валлиец, разве что почетный, поскольку прощаю все обиды в день святого Давида, когда несу службу вместе с Королевскими валлийскими стрелками, и хотя прожил в Уэльсе несколько лет, то приезжая, то уезжая, не научился даже современному валлийскому языку, к тому же я не историк средневековья. Моя профессия — поэзия, и я согласен с валлийскими менестрелями, что первейшее богатство поэта — знание и понимание мифов. В один прекрасный день, когда я бился над смыслом древнего валлийского мифа о Cad Goddeu (Битва деревьев), в которой сражались Араун, король Аннума (Бездонное место), и два сына Дона — Гвидион и Аматаон [19] , со мной случилось почти то же, что с Гвионом из Хланвайра. Несколько капель кипящего Вдохновения брызнули из Котла, и я неожиданно понял, что если вновь вернусь к загадке Гвиона, которую не перечитывал с мальчишеских лет, то найду ответ.

19

Аматаон — в "Мифах древней Греции" — Амафаон-ап-Дон.

Битва деревьев была "вызвана Чибисом, белой Косулей [20] и Щенком из Аннума". В старинных валлийских "Триадах", то есть собрании трехстрочных сентенций и исторических заметок, о ней говорится как об одной из "Трех незначительных битв Британии". "Сказание о Талиесине" включает в себя длинную поэму или несколько поэм под названием "Cad Goddeu", на поверхности столь же бессмысленных, как "Наnes Taliesin", потому что строки из них были самым невообразимым образом "перепутаны". Вот, например, перевод Д. В. Нэша викторианской эпохи, как говорят, неточный, но лучший на сегодняшний день. Оригинал написан короткими рифмующимися строчками, и одна рифма объединяет десять-пятнадцать строк, однако меньше половины их принадлежит поэме, давшей название всему сочинению, поэтому их надо тщательно рассортировать, прежде чем о чем-то, включая загадку Гвиона, говорить. Терпение!

20

Речь идет о косуле-самце.

Cad Goddeu

(Битва деревьев)

У меня было много обличий, Прежде чем появилось нынешнее. Я был острым лезвием меча. (Поверю, когда увижу сам.) 5 Я был каплей в воздухе. Я был сияющей звездой. Я был словом в книге. Я был книгой в начале. Я был светом лампады. 10 Год с половиной. Я был мостом Над трижды двадцатью реками. Я летал, как орел. Я был кораблем в море. 15 Я был военачальником в битве. Я был завязкой на свивальнике дитяти. Я был мечом в руке. Я был щитом в бою. Я был струной арфы, 20 Заколдованной на год В пенистых водах. Я был кочергой в очаге. Я был деревом в лесу. Нет ничего, чем бы я не был. 25 Я сражался, хоть был еще мал, В битве Готай Бриг, Прежде чем правитель Британии Обрел свои корабли. Равнодушные барды делают вид, 30 Будто они чудовище С сотней голов И прискорбным недовольством В глотке и на языке. И еще одна битва идет 35 Внутри головы. Жаба, на лапах которой Сто когтей, Пятнистая с капюшоном змея, Для наказания в их плоти 4 °Cта душ из-за их грехов. Я был в Кайр Вевинет, Где быстро растут травы и деревья. Путники смотрят на них, Воины удивляются 45 Возрождению старых ссор, Гвидионовым подобных. Взывая к Небесам И к Христу, он вновь Вызовет их к жизни, 50 Всесильный Боже. Если Господь ответит, Колдовством и магией Прими вид деревьев И в этом наряде 55 Обуздай людей, Неопытных в битве. Когда деревья были заколдованы, Была для них надежда, Что они сделают тщетным 60 Усилие окружившего их огня… Лучше когда трое вместе И довольны друг другом, А один рассказывает Историю Потопа, 65 И распятия Христова, И скорого Судного дня. Впереди ольха стоит, Она [21] начинает. Ива и рябина 70 Промедлили с одеянием. Слива — не самое Любимое дерево у людей. Мушмула, что той же природы, С трудом, но идет. 75 В тени бобов Целая армия фантомов. Малина, увы, Не лучшая еда. В укрытии живут 80 Бирючина, и жимолость, И плющ в свое время года. Велик утесник в битве. Вишней пренебрегли. Береза, хотя она великодушна, 85 Опоздала нарядиться; Но не из трусости, А из-за своей высоты. Внешний вид… Напоминает свирепого чужака. 90 Cосна при дворе, Сильная в сражении, Мною немало возвышена В присутствии королей И подвластных ей вязов. 95 Она, не крутясь, Бьет в середину И издалека. Судьею стал лесной орех, Его плоды — твое приданое. 100 Бирючина благословенна. Могучие вожди во время войны — …и тутовник. Богатый бук. Темно-зеленый падуб 105 Был очень храбр: Защищенный со всех сторон Колючками ранящей руки. Высокие тополя Весьма пострадали в битве. 110 Взятый в плен папоротник; Ракитник со своими отпрысками: Дрок вел себя неважно, Пока его не укротили. Вереск несет утешение, 115 Радуя людей. Черемуха преследует. Дуб быстр в движенье, Пред ним дрожат земля и небо, Мощный привратник против врага — 120 Имя его во всех землях. Связанный плевел Предан огню. Другие были отвергнуты Из-за глубоких ям, 125 Вырытых сильными На поле битвы. Гневается… Жесток угрюмый ясень. Робок каштан, 130 Бегущий от счастья. Наступит тьма, Задрожат горы, Явится очищающий огонь, Высокая волна накатит, 135 Когда же услышат крик — Верхушки дубов заново зазеленеют, Изменятся и вновь оживут из праха; Спутаны верхушки дубов Из Gorchan Майлдерва. 140

Улыбается из-за скалы Груша не пылкого нрава. Не от матери и не от отца, Когда я был сотворен, Была моя плоть, была моя кровь; 145 Из девяти разных даров, Из плода плодов, Из плода Господь создал меня, Из цветка горной примулы, Из почек деревьев и кустов, 150 Из земли земной. Когда я был сотворен Из цветов крапивы, Из воды девятой волны, Я был околдован Матом 155 До того, как я стал бессмертным. Я был околдован Гвидионом, Великим колдуном бриттов Айриса и Айруна, Айрона и Медрона. 160 Мириады тайн Открыты мне, как Мату… Я знаю об Императоре, Когда он чуть не сгорел. Я знаю о звездах, 165 Сотворенных до земли. Когда я родился, Как же много миров уже было. В обычае образованного поэта Прославлять свою страну. 170 Я играл в Хлоугхоре, Я спал, укрытый пурпуром. Разве, я не был вместе С Диланом Айл Мор На скамье посередине 175 Между коленями короля На двух тупых копьях? Когда с неба пришли Потоки на землю, Губящие все вокруг. 180 [Я знаю] четырежды двадцать песен, Чтобы веселить народ. Нет никого из молодых и старых, Кроме меня, Никто не знает все девять сотен, 185 Известных мне Об окровавленном мече. Честь меня ведет. Все полезные знания от Бога. [Я знаю] как зарезать вепря, 190 Как он появляется, как исчезает, Как понимает слова. [Я знаю] свет, чье имя Слава, И другой властный свет, Который разбрасывает огненные лучи 195 Из дальней вышины. Я был пятнистым змеем на горе; Я был гадюкой в озере; Я был недавно злой звездой. Я был грузом на мельнице. 200 Моя сутана красная сверху донизу. Я не предсказываю зла. Четырежды двадцать колец дыма Всем, кто унесет их с собой: И миллион ангелов 205 На острие моего ножа. Красива желтая лошадь, Но в сто раз красивее Моя кремовая лошадь, Быстрая, как чайка, 210 Которая не пролетит мимо меня По кромке моря. Разве я не лучше всех на кровавом поле? У меня сотня долей в добыче. Венец мой из красных камней, 215 Золотом окаймлен мой щит. Нет среди рожденных такого, как я, И не было в прежнее время, Кроме Горонви Из долины Эдрави. 220 Пальцы у меня белые и длинные, Давным-давно я был пастухом. Я бродил по земле, Прежде чем стал ученым мужем. Я бродил, я все обошел, 225 Я спал на сотне островов; Я жил в сотне городов. Просвещенные друиды, Вы предрекаете явление Артура? Или меня вы чествуете, 230 И распятие Христово, И скорый Судный день, И один рассказывает Историю Потопа? Золотом в золоте 235 Стал я богаче; Удовольствие мне доставляет Тяжелый труд золотых дел мастера.

21

В "Битве деревьев" все деревья-воины, конечно же, мужи.

Немного требуется труда, чтобы отделить строки, принадлежащие поэме "Битва деревьев", от еще четырех-пяти поэм, с которыми она смешана. Вот мы и попытаемся восстановить то, что полегче, не трогая того, что труднее поддается расшифровке. Что привело меня к моему решению, я расскажу в свое время, когда буду определять смысл аллюзий. Я использую балладную форму как наиболее соответствующую оригиналу.

Битва деревьев

Я в Кайр Вевинете (строки 41–42) Сижу на престоле — Там мощны деревья И травы на поле. И путник, и воин (строки 43–46) Глядят изумленно: Вновь распри пошли, Как во дни Гвидиона. Одно в подъязычье (строки 32–35) Бушует сраженье, Второе в мозгу Обретает рожденье. Дерется ольха (строки 67–70) На переднем краю, Но ива с рябиною Медлят в строю. Вот падуб зеленый (строки 104–107) Свирепствует в брани, Пронзая шипами Врагов своих длани. Две тверди (строки 117–120) Под натиском дуба звенят; "Всесильный привратник", — О нем говорят. Утесник с плющом (строки 82, 81, 98, 57) Красовался на вые. Орешник судьей был Во дни колдовские. [Пихте] дикарской (строки 88, 89, 128, 95, 96) Злой ясень сродни; Стоят непреклонно, Бьют в сердце они. Береза в сраженье (строки 84–87) Не столь поспешала — Не трусость — достоинство Гордой мешало. Спасителем вереск (строки 114, 115, 108, 109) Плывет по полям. Высоким, урон Нанесен тополям. С размаху в стволы их (строки 123–126) Оружье вогнали, И прямо на поле От ран они пали. Вот вышла [лоза], (строки 127, 94, 92, 93) Ей доспехи нес вяз. "О, сильные мира!" — Взопил я, дивясь. Лишь жимолость, (строки 79, 80, 56, 90) Что незнакома с войной, В укрытье таилась С придворной сосной. Маленький Гвион ясно говорит, что это не сама Cad Goddeu, но Возрождение старых ссор, Гвидионовым подобных.

Комментаторы, смущенные хаотическим расположением строк, в основном удовлетворяются замечанием, что в кельтской традиции друиды имели власть обращать деревья в воинов и посылать их на битву. Однако, как первым заметил преподобный Эдвард Дэвис, умнейший, но безнадежно заблуждавшийся валлийский ученый, в "Celtic Researches" (1809) описанная Гвионом стычка — не "незначительная битва" и вообще не реальная драка, а интеллектуальная битва, в которой оружием были разум и язык. Дэвис также обратил внимание, что во всех кельтских наречиях "деревья" значит еще и "буквы", что школы друидов располагались в лесах, что бoльшая часть друидовских волшебств совершалась с помощью разных веток и что самый старый ирландский алфавит "Beth-Luis-Nion" (Береза-Рябина-Ясень) получил свое название от имен первых трех деревьев, чьи начальные буквы составляют алфавит. Дэвис был на правильном пути, хотя вскоре свернул не туда, не понимая, что стихи перемешаны, и неправильно перевел их, придав им, как он считал, некий смысл, но его наблюдения помогают нам восстановить кусок о деревьях:

Но жизни они (строки 130 и 53) Разлюбили услады; Вид букв алфавита Принять они рады.

Следующие строки, по всей видимости, являются вступлением к описанию битвы:

На буках побеги (строки 136–137) Воспрянули вновь: Проходит пора — Увяданья дубов. Дубы еще дремлют (строки 103, 52, 138, 58) В сетях волхвованья, Но зелены буки — Живут упованья.