Белая богиня
Шрифт:
Если коротко, то Тема — это древняя история в тринадцати частях с эпилогом о рождении, жизни, смерти и воскресении Бога Прибывающего Года, где главное место уделено поражению его в битве с Богом Убывающего Года, в которую он вступил за любовь непостоянной и всевластной Триединой Богини, их матери, жены и убийцы. Поэт идентифицирует себя с Богом Прибывающего Года, а свою музу — с Богиней. Его соперник — его кровный брат, его второе "я", его судьба. Вся истинная поэзия — определенная так согласно практическому тесту Хаусмана — отмечает какой-то эпизод или сцену этой древней истории, а три главных персонажа настолько неотъемлемы от нашего наследия, что не только утверждают себя в поэзии, но и являются в периоды эмоционального напряжения в снах, параноидальных видениях и галлюцинациях. Судьба, рок, соперник часто появляются в ночном кошмаре в виде высокого, худого, темнолицего призрака, Воздушного Короля, который пытается утащить спящего в окно, а когда тот оглядывается, то видит себя лежащим в постели. Однако он может иметь множество других страшных то ли дьявольских, то ли змеиных личин.
Богиня — красивая хрупкая женщина с крючковатым носом, со смертельной бледностью на лице, красными, как ягоды рябины, губами, блестящими
Иногда бывает, что читаешь сцены, в которых нет людей и событий, а волосы все равно встают дыбом, значит, Белая Богиня так или иначе присутствует в стихах, например, когда ухает сова, когда луна проглядывает сквозь гонимые ветром облака, когда деревья стоят стеной над бурным потоком, когда слышится вдалеке лай собак или когда колокола в мороз неожиданно извещают о рождении Нового года.
Несмотря на глубокое чувственное удовольствие, доставляемое классической поэзией, от нее волосы никогда не встанут дыбом и сердце не захочет выскочить из груди, разве только она забудет о приличиях, и это говорит о разном отношении классического поэта и истинного поэта к Белой Богине. Однако сие не значит, что нужно ставить знак равенства между истинным и романтическим поэтами. Романтический — удобное определение, когда речь идет о возвращении в Западную Европу с помощью авторов поэтических сказаний мистического поклонения женщине, однако слово это запятнано неумеренным употреблением. Типичный романтический поэт девятнадцатого столетия был физически нездоровым неуравновешенным человеком, приверженцем лекарств и меланхолии; а истинно поэтом — только в своем фаталистическом отношении к Богине как к властительнице его судьбы. Каким бы талантливым и прилежным ни был классический поэт, он не в силах справиться с тестом, потому что хочет быть повелителем Богини и унижает ее, относясь к ней как к кокетке, полагающейся на его опеку. Иногда, правда, он еще и сводня, если пытается украсить свои строчки ворованными чарами истинной поэзии. В классической арабской поэзии есть прием, известный как "разжигание", когда поэт нагнетает поэтическую атмосферу с помощью рощ, речных потоков и соловьев, а потом быстро, пока она не рассеялась, переходит к делу, например к льстивому описанию, скажем, мужества, добродетелей и великодушия своего покровителя или к мудрым сетованиям по поводу короткой и чреватой всякими неожиданностями человеческой жизни. В классической английской поэзии "разжигание" частенько растянуто на все сочинение.
В следующих главах я буду говорить о священных чарах разных древностей, в которых сводятся вместе различные версии Темы. Литературные критики, в чью задачу входит судить литературу с точки зрения менестрелей, то есть насколько она развлекательна для масс, наверняка повеселятся над тем, как я тычу пальцем в небо. А ученые скорее всего вовсе воздержатся от каких-либо замечаний. Но, в конце концов, кто такой ученый? Это тот, кто не может разорвать путы под страхом изгнания из академических кругов.
А что такое "пальцем в небо" [13] ? Шекспир намеком дает на это ответ, хотя подменяет Одина, первоначального персонажа баллады, святым Свитольдом.
Swithold footed thrice the wold He met the Night-Mare and her nine-fold, Bid her alight and her troth plight, And aroynt thee, witch aroynt thee! [14]13
Грейвс использует игру слов. Английская идиома, соответствующая русскому "попасть пальцем в небо", — "to find a mare's nest", букв, "найти гнездо кобылы". Nightmare- ночной кошмар.
14
"Король Лир" III. 4. В переводе М. Кузмина строки звучат так:
Трижды Витольд святой приезжал И девять чертовок с Марой встречал, Слезть им велел, И заклял от злых дел, И пошла вон, ведьма, пошла!Более полное описание подвига Одина есть в "Заклятиях против Ночной Кобылы", пришедших с Севера и датируемых примерно четырнадцатым веком:
Thamono'micht, he radeо'nicht Wi 'neider swerd ne ferd ne licht. He socht tha Mare, he fond tha mare, He fond tha Mare wi 'her ain hare, Ond gared her swar by Midder-micht She woldeпаеmair ridо'nicht Whar aince he rade, thotmono'micht.Ночная Кобыла — одна из самых жестоких ипостасей Белой Богини. Ее гнезда, если набрести на них в снах, находятся на скалах или на ветвях высоких и дуплистых тисов и сделаны из тщательно подобранных веток, выложены белой шерстью лошадей и перьями пророческих птиц, а внутри набросаны челюсти и внутренности поэтов. Пророк Иов сказал о ней: "Живет она на горе. И дети ее пьют кровь" [15] .
ГЛАВА ВТОРАЯ. Битва деревьев
15
Имеется в виду Книга Иова (39:27–30). В английской католической Библии короля Иакова (King James Bible) соответствующий текст гласит: "Doth the eagle mount up at thy command, and make her nest on high? She dwelleth and abideth on the rock, upon the crag of the rock, and the strong place… Her young ones also suck up blood: and where the slain are, there is she". В отличие от православной Библии, где говорится об орле, здесь речь идет об орлице.
Мне кажется, что валлийские менестрели, подобно ирландским поэтам, декламировали свои традиционные сказания в прозе, перемежая ее драматическими стихами под аккомпанемент арфы только в самых эмоционально напряженных местах. Некоторые из этих сказаний полностью дошли до нашего времени, даже со стихами, другие без стихов, а, например, в сказании о Хливархе Хене сохранились только стихи. Самое знаменитое валлийское собрание — "Мабиногион"; название это часто переводят как "Сказания для юношей", то есть сказания, которые должны были знать те, кто начинал учиться профессии менестреля. Все они есть в собрании тринадцатого века "Красная книга Хергеста". Правда, стихи в основном не сохранились. Эти сказания — что-то вроде рабочей схемы для менестреля, и некоторые из них более, а другие менее современны как в языке, так и в описании поступков героев и их нравственной подоплеки.
"Красная книга Хергеста" содержит также пятьдесят восемь стихотворений, которые получили название "Книга Талиесина", и среди них есть вставные стихи из "Сказания о Талиесине", не включенного в "Мабиногион". Однако первая часть "Сказания" сохранилась в рукописи конца шестнадцатого столетия "Peniardd M.S.", впервые изданной в начале девятнадцатого века в "Myvyrian Archaiology" вместе с поэтическими вставками из "Книги Талиесина", правда, не без текстологических разночтений. Леди Шарлотта Гест перевела эту часть, дополнив ее материалами из двух других рукописей, и включила ее в свое широко известное издание "Мабиногиона" (1848). К сожалению, один из двух манускриптов был взят ею из библиотеки Иоло Моргануга, известного в восемнадцатом веке "украшателя" валлийских документов, так что ее версию никак нельзя читать с полным доверием, хотя и не доказано, что она работала с поддельным манускриптом.
Суть "Сказания" в следующем. У знатного мужа из Пенхлина по имени Тегид Войл была жена по имени Каридвен, или Керридвен [16] , а также двое детей — Крейрви, самая красивая девица на свете, и Авагти — уродливый мальчик. Они жили на острове посреди озера Тегид. Чтобы как-то компенсировать уродство сына, Керридвен решила сделать из него самого образованного человека на земле. Итак, по рецепту, содержавшемуся в книгах колдуна Вергилия из Толедо (героя сказания двенадцатого столетия), она заварила Котел Вдохновения и Знаний, который нужно было кипятить на медленном огне ровно год и еще один день. Месяц за месяцем она добавляла в него новые травы, которые собирала в точном согласии с положением планет на небе. А пока она собирала травы, маленький Гвион, сын Гуреанга из Хланвайра, что в Кайрайнионе, должен был помешивать в котле. В конце года три капли упали на палец Гвиона и обожгли его. Гвион сунул палец в рот и в тот же миг понял природу и значение всего, что было в прошлом, есть в настоящем и случится в будущем, а также сообразил, что ему надо остерегаться Керридвен, решившей убить его, едва варево будет готово. Он бросился бежать, и Керридвен, похожая на черную ведьму, с воплями погналась за ним. С помощью недавно обретенных знаний ему удалось стать зайцем, но и она обернулась борзой. Добежав до реки, он стал рыбой, а она — выдрой. Он взмыл в небо птицей, но и она обернулась ястребом. Он рассыпался зерном в амбаре, а она накинулась на зерно черной курицей, отыскала его и проглотила. Когда же она вновь приняла облик женщины, то почувствовала, что беременна, и через девять месяцев родила мальчика. Она не нашла в своем сердце сил убить его, слишком он был красивый, поэтому положила его в кожаный мешок и за два дня до Майского праздника бросила мешок в море. Течение унесло Гвиона в залив Кардиган [17] , где его нашел и освободил принц Элфин, сын Гвитно и племянник короля Майлгвина из Гвинета (Северного Уэльса), который как раз собрался сетью ловить рыбу. Хотя никакой рыбы ему не досталось, Элфин счел себя вполне вознагражденным за свои труды и назвал Гвиона — Талиесином, что значило "ценное приобретение" или "красивый лоб" и дало автору сказания возможность неплохо покаламбурить на сей счет.
16
В дальнейшем Грейвс использует то одно, то другое имя.
17
Согласно легенде, в заливе Кардиган лежал когда-то прекрасный остров Майс Гвитно — цветущая земля с шестнадцатью большими городами. Примерно в пятом веке остров ушел под воду.