Белая камелия
Шрифт:
Вдруг он почувствовал, что девушка на соседнем сиденье не спит — дыхание у нее было неровное, руки нервно теребили пакет.
— Что с вами? — спросил он недовольно.
— Нет-нет, ничего. Не беспокойтесь, — торопливо ответила она.
— Перестаньте, — сказал он уже добродушнее. — Я же все вижу.
— Ничего, просто… я очень хочу есть, — неохотно призналась она. — Я захватила с собой еду, но пока бежала, поскользнулась и выронила сумку.
— Остановимся у первой же закусочной, которая попадется
— Конечно, — благодарно откликнулась она.
Однако он заметил, что, несмотря на голод, она не накинулась сразу на шоколад, а жевала каждый квадратик неторопливо и тщательно.
— Как вас зовут? — небрежно спросил он, даже не глядя на нее.
Она немного замешкалась.
— Серена Барбрук.
Он засмеялся. Все они такие, эти современные девицы, помешанные на кино. Придумывают себе звучные имена, словно у героинь фильмов, и думают, что это кого-то обманет.
— Слушайте, перестаньте! Я вас серьезно спрашиваю.
— Так стал называть меня отец после смерти мамы. Ее тоже звали Серена.
Серена. Да, нечасто встретишь такое имечко в деревенской глуши.
Ник вдруг понял, что слишком возбужден неожиданным приключением и не может сосредоточиться на пьесе. Надо подождать, пока станет ясно, в чем загвоздка со вторым актом. А пока он не меньше своей нечаянной спутницы ждал, когда наконец им повстречается по дороге кафе.
Но пришлось проехать еще миль десять, прежде чем он заметил вдали манящие огоньки и призрачные силуэты двух или трех грузовиков у обочины — их водители, видимо, пошли перекусить.
Он остановил машину, и девушка сразу встрепенулась.
— Мы уже приехали? — Она выпрямилась на сиденье.
— Да, это кафе, — коротко ответил он. — Идемте.
Он открыл ей дверцу, но не стал помогать выйти. И когда она вышла, то наткнулась на него.
— Простите, — робко извинилась она. — Я такая неловкая, просто ноги затекли.
— Да, разумеется. — Он поддержал ее рукой, чтобы она не упала. — Теперь все в порядке?
— Да.
— Тогда идемте.
Ник не оборачиваясь пошел вперед. Она покорно трусила следом. Около вращающейся двери кафе он на минуту задержался и оглянулся. Все-таки надо было соблюдать осторожность — кто знает, вдруг этот ее папаша позвонил в полицию. Впрочем, теперь уже поздно было об этом беспокоиться. К тому же старик все равно не мог ничего с ними сделать. Он открыл дверь перед девушкой. Некоторые посетители повернулись к ним, окинув их любопытным взглядом. Но по этой дороге ездило так много ночных путешественников в город и из города, что они едва ли смогли пробудить какой-то особый интерес к себе.
Ник заказал чай и бутерброды. Серена тихо сидела и ждала, сложив руки на коленях и чуть склонив голову. Бедный ребенок, пронеслось у него в голове, вид у нее совсем измученный. Но ничего, крепкий горячий чай ее взбодрит.
Сейчас он в первый раз мог как следует разглядеть ее. У нее было удивительное тонкое, даже изысканное лицо. Ее темные волосы не были изуродованы новомодными начесами или дурацкими кудряшками; они мягко падали на плечи. Разумеется, думал Ник, она так бледна от усталости и нервного напряжения. Вдруг девушка, словно почувствовав на себе его взгляд, подняла глаза, и, как ни странно, он, взрослый мужчина, светский лев, смутился от ее взгляда.
Ник был рад, когда они вышли из кафе и он смог полностью сосредоточиться на дороге — под этим предлогом можно было не поддерживать с ней разговор. Она тоже как будто не имела желания беседовать. Но вдруг, когда они проезжали район Бэгшот, она вдруг точно опомнилась и спросила:
— А как вас зовут?
Он сразу не представился скорее по лени, чем из предосторожности — маловероятно, чтобы она оказалась искательницей приключений.
— Николас Ханслоу, — громко и четко произнес он и понял, что она слышит его имя впервые.
Она вежливо сказала:
— Красивое имя, не правда ли?
— Не знаю, — коротко бросил он, злясь на себя, потому что его задело, что она понятия не имела, кто он такой.
Она снова погрузилась в молчание, потом тихо, так, что он сначала даже решил, что ослышался, сказала:
— Я сказала вам неправду, мистер Ханслоу!
— Что? — обернулся он в ее сторону.
— Я сказала вам неправду, — повторила она чуть громче.
— Вот как? — На этот раз он расслышал ее отлично. — И в чем же эта неправда?
— Я вам сказала, что у меня есть друзья в Лондоне… — произнесла она едва слышно.
— А на самом деле?
— На самом деле у меня никого нет. Никого на свете!
— Так, — мрачно сказал Ник, — давайте-ка разберемся во всем по порядку! Это значит, когда мы приедем в Лондон, вы на самом деле не имеете представления, что будете делать?
— Нет, — призналась она.
— Но тогда скажите, ради бога, зачем вам понадобилось туда ехать? — воскликнул он, не скрывая раздражения.
— Просто вы туда ехали, а мне надо было как можно дальше уехать от отца, — объяснила она, и Ник тихо рассмеялся.
— А если бы я сказал, что еду к черту на куличики, вы сказали бы, что у вас и там есть друзья?
— Да, конечно, но вы ведь понимаете, что я… что мне пришлось это сделать, мистер Ханслоу?
— Что ж, пожалуй, так. Но все равно, у вас должен быть какой-то план действий.
— Я решила… что, когда мы доедем туда, вы мне как-нибудь поможете, — доверчиво выпалила девушка.