Белая карта
Шрифт:
Титанический труд русских минеров немецкий историк контр-адмирал Лорей оценит в своем фундаментальном исследовании так:
«…Постановка минных заграждений у Босфора и Варны русскими морскими силами летом и осенью 1916 года явилась операцией во всех отношениях замечательной. По приблизительному подсчету, ими было поставлено от 1800 до 2000 мин заграждения. Для выполнения этого задания они пользовались многими ночами, потому что лишь ночью им можно было приближаться к берегу. Их линии заграждений тянулись до самого очертания побережья вплотную к берегу и новые ставились так близко от прежде поставленных, что ловкость, отчетливость и уверенность, с которой русские избегали своих же, на малую глубину ранее поставленных мин, поистине достойна удивления. В качестве приметных пунктов они обычно пользовались ракетной или спасательной станциями…»
За все время
Первая директива Ставки Черноморскому флоту – добиться полного господства на море – была выполнена. Наступал следующий этап осуществления стратегической задачи – взять в свои руки Босфор и Дарданеллы. Верховное командование назначало срок – лето 1917 года. Именно к этому времени, рассчитывала Ставка, наступит общий перелом в затянувшейся войне, когда русская армия и войска союзников поведут наступление на всех фронтах.
Адмирал Колчак начал готовить детальный план грандиозной операции. Прежде всего он учел печальный опыт англо-французской эскадры, годами штурмовавшей Дарданеллы без поддержки наземных войск.
Овладение Босфором, по замыслу адмирала, должно было начаться с высадки большого десанта на его скалы, который бы привел к молчанию береговые батареи турок, прикрывавших вход в узкий пролив с высоких круч. Только после этого по протраленным фарватерам корабли врывались в морские врата Царьграда.
Уже была сформирована транспортная флотилия для переброски десанта.
Уже были розданы командирам штурмовых отрядов подробные тактические наставления.
Уже была создана служба связи для руководства десантом с кораблей. Но в ход операции властно вмешались форс-мажорные обстоятельства: Февральская революция, брожение в войсках, падение дисциплины…
Седьмого октября 1916 года в 8 час. 45 минут в Главную Ставку пришла срочная телеграмма на имя Государя от командующего Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака. Никто не хотел относить ее императору:
«Вашему императорскому величеству всеподданейше доношу: Сегодня в 7 час. 17 мин. на рейде Севастополя погиб линейный корабль "Императрица Мария". В 6 час. 20 мин. произошел внутренний взрыв носовых погребов и начался пожар нефти. Тотчас же начали затопление остальных погребов, но к некоторым нельзя было проникнуть из-за пожара. Взрывы погребов и нефти продолжались, корабль постепенно садился носом и в 7 час. 17 мин. перевернулся. Спасенных много, число их выясняется.
Телеграмма Николая II Колчаку
7 октября 1916 г. 11 час. 30 мин.
Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание.
Письмо А.В. Тимиревой10 А.В. Колчаку 13 октября 1916 г.
Дорогой, милый Александр Васильевич, отправила сегодня утром Вам письмо, а вечером мне сообщили упорно ходящий по городу слух о гибели "Императрицы Марии". Я не смею верить этому, это был бы такой ужас, такое громадное для всех нас горе. Единственно, что меня утешает, это совершенно темные подробности, которым странно было бы верить. Вероятно, все-таки есть какие-нибудь основание к этому, ну, авария какая-нибудь, пожар, но не гибель же в самом деле лучшего из наших кораблей, не что-нибудь такое совсем непоправимое. С этим кораблем, которого я никогда не видел, я сроднилась душой за то время, что Вы в Черном море, больше, может быть, чем с любым из наших, близких мне и милых привычных кораблей здесь. Я привыкла представлять его на ходу во время операций, моя постоянная мысль о Вас так часто была с ним связана, что я не могу без ужаса и тоски подумать, что может быть все это правда и его больше нет совсем. Если же все-таки это так, то я понимаю, как это особенно должно быть тяжело для Вас, дорогой Александр Васильевич. В эти, такие черные минуты, которые Вы должны переживать тогда, что я могу, Александр Васильевич, – только писать Вам о своей тоске и тревоге и бесконечной нежности и молиться Господу, чтобы он помог Вам, сохранил Вас и дал Вам силу и возможность отомстить
Анна Тимирева
с Вами, может быть я сумела бы лучше говорить с Вами, чем сейчас писать так трудно – лучше передать мое безграничное участие к Вашему горю. Если это что-нибудь значит для Вас, то знайте, дорогой Александр Васильевич, что в эти мрачные и тяжелые для Вас дни я неотступно думаю о Вас с глубокой нежностью и печалью, молюсь о Вас так горячо, как только могу и все-таки верю, что за этим испытанием Господь опять пошлет Вам счастье, поможет и сохранит Вас для светлого будущего.
До свидания милый далекий друг мой, Александр Васильевич, еще раз – да хранит Вас Господь.
Р.S. Это письмо я пошлю через Генеральный штаб, т. к. иначе они идут очень долго; Вы же, Александр Васильевич, милый, если соберетесь написать мне, пишите на Шпалерную, 32, кв. Плеске – я здесь живу и вряд ли еще скоро, уеду».
…
А как великолепно все начиналось…
С того самого первого своего севастопольского дня, когда, подняв на линкоре комфлотовский флаг и выйдя в море на перехват «Бреслау», «Императрица Мария» стала его любимицей… Он не раз еще выходил на ней в море, с гордостью представлял корабль государю императору во время высочайшего смотра, на нем же положил себе войти в освобожденный Царьград… Не раз мечтал «познакомить Анну с «Марией», то есть увидеть на широчайшей палубе линкора свою возлюбленную, придумывая для этого невозможные почти сказочные комбинации…
Линкор, построенный в Николаеве, по праву считался гордостью отечественного судостроения.
ПЕРОМ ПИСАТЕЛЯ. "Современники и много лет спустя, – отмечал писатель Анатолий Елкин, – не переставали им восхищаться – …Черное море еще не знало таких дредноутов, как «Императрица Мария».
Водоизмещение дредноута определялось а 23 600 тонн. Скорость корабля 22 3/4 узла, иначе говоря, 22 3/4 морской мили в час, или около 40 километров. За один прием "Императрица Мария" могла взять 1970 тонн угля и 600 тонн нефти. Всего этого топлива для "Императрицы Марии" хватало на восемь суток похода при скорости 18 узлов. Команда корабля 1260 человек вместе с офицерами…
Корабль располагал шестью динамо-машинами: четыре из них боевые и две вспомогательные. В нем помещались турбинные машины мощностью в 10 000 лошадиных сил каждая. Для приведения башенных механизмов в действие на каждой башне имелось 22 электрических мотора… В четырех трехорудийных башнях размещались двенадцать обуховских двенадцатидюймовок. Палуба была предельно освобождена от надстроек, что весьма расширяло секторы обстрела башен главного калибра. Вооружение «Марии» дополняли еще тридцать две пушки различного назначения: противоминные и зенитные. В дополнение к ним были устроены подводные торпедные аппараты. Броневой пояс толщиной без малого четверть метра проходил по всему борту линкора, а сверху цитадель прикрывалась толстой броневой палубой.
Словом, это была многопушечная быстроходная бронированная крепость. Такой корабль и в наше время, в эпоху авианосцев, ракетных крейсеров и подводных атомоходов, мог бы быть зачислен в боевой строй любого флота.
Больше года "Императрица Мария" участвовала в боевых походах. Осенью 1915 года линкор прикрывал ударную группу русских кораблей в стратегической операции по отсечению главных баз турецкого флота от угольного района Зонгулдак. В октябре того же года «Мария» дважды вместе с другими кораблями громила порты на вражеском побережье. В ноябре корабль снова выходил на блокаду Угольного района.