Белая кобра
Шрифт:
В вагоне поезда метро наша пестрая компания вызвала живейший интерес у пассажиров. Еще бы! Два респектабельных молодых человека, хорошо и дорого одетые, с двумя молодыми, очень красивыми дамами, едут куда-то в обществе жуткого урода в грязном камуфляже. И все пятеро держат на плече спортивные одинаковые сумки, так не соответствующие облику дам и молодых респектабельных людей.
Пассажиры не знали, что сумки были взяты у меня на квартире, когда мы делили внутренности железных чемоданчиков. А где я мог взять разные? У меня дома, где мы перегружали содержимое
Напрасно пассажиры удивлялись моей внешности и гадали о странном тождестве таких разных людей. Они заудивлялись бы намного больше, узнай они, что мы везем в этих сумках через всю Москву в поездах битком набитого ментами московского метрополитена. На наше счастье, у ментов мы тоже вызывали больше недоумения, чем подозрения.
Самое же смешное во всем этом было то, что документов, кроме меня, больше ни у кого из нас не было, все сжег майор. А у меня остались пенсионное удостоверение и ещё какие-то справки о ранениях, которыми меня снабдили старички, вот почему ещё я знал, что обязательно выберусь. Пока я не вернул эти бумаги, я не могу, просто права никакого не имею умереть.
Мои компаньоны и соучастники шеи себе отвертели, а я как прилип к схеме метрополитена, делая свои умственные выкладки, так и не отходил от нее. Я лихорадочно искал нужную мне для исполнения моего плана станцию.
И я нашел её.
Перед станцией "Библиотека имени Ленина" я протиснулся к дверям, но выходить не стал, терпеливо пропустив пихающихся и толкающих меня локтями пассажиров мимо себя. Как только вагон выгрузился, я сделал вид, что поднимаю с пола полиэтиленовую сумку.
Оглядевшись по сторонам в опустевшем заметно вагоне, я сделал вид, что мне кажется, что никто в вагоне на меня не смотрит, хотя на самом деле было все наоборот. Пора было разыгрывать пантомиму.
Еще раз осмотревшись, я воровато заглянул в пакет, потом достал оттуда обувную коробку и сделал вид, что хочу открыть её, но вдруг передумал и зачем-то приложил её к уху. Потряс эту коробку и опять приложил к уху.
И сделав недоумевающую рожу, обернулся к сидению за моей спиной и протянул, почти что сунул коробку под уши сразу двум сидящим рядом пожилым людям.
— Слышь, чего там в коробке стучит? — доверительно спросил я ближнего ко мне…
У пассажиров округлились глаза. Как я и рассчитывал, они наверняка смотрели по телевизору все криминальные хроники.
— Там что-то тикает, — побелевшими губами прошептал один из них, озираясь по сторонам, а второй в это время отползал и отползал по сидению подальше от меня и от этой тикающей коробки.
И как только он достиг противоположного края сидения, он вскочил и бросился к переговорному устройству, задыхаясь от испуга и волнения, и бестолково пытаясь нажать трясущимися руками кнопку вызова машиниста.
Весь вагон пришел в движение, сквозь стекла было видно, что происходящим в нашем вагоне заинтересовались и в соседних вагонах, пассажиры переспрашивали друг друга что случилось, когда же слышали про тикающую коробку, бросались к дверям и подальше от меня, сгрудившись в противоположном конце вагона.
Я терпеливо дождался, когда все соберутся поближе к концу вагона и попер к ним, держа коробку перед собой, спрашивая всех, изображая дурачка, что при моей внешности было совсем не трудно.
— Чего это тут в коробке тикает? Это что — ботинки тикают?
На меня смотрели с тихим ужасом, как кролики на наползающего удава. Судя по звукам, поезд подходил к платформе. И как только вагон остановился, и двери зашипели, в коробке раздался резкий звон будильника. Этот будничный звонок будильника был последней каплей.
— Бомба! — истерично завопил высокий женский голос, тут же подхваченный десятками голосов.
Под дикий визг и крики ужаса народ вымело из вагона, и они вылетели на платформу, сбивая с ног пассажиров, устремившихся на посадку, которые тут же разворачивались обратно, услышав дикий вопль, размноженный сотнями глоток:
— Бомбааааа!!!!
Моментом выдуло, как сквозняком бумажки со стола, пассажиров соседних вагонов, и паника перекинулась на противоположную платформу. Народ устремился к эскалаторам, обрушившись на них, как стая диких, голодных обезьян на бесхозную банановую плантацию. Этот людской водоворот по моим расчетам должен был утащить с собой всех наших соглядатаев.
Любой профессионализм бессилен против паники и натиска толпы.
Я кивнул своим компаньонам, и мы рванули по опустевшему вестибюлю станции метро, где в самом конце, возле опустевших эскалаторов испуганно жалась в углу дежурная по станции, пытаясь созвониться с кем-то по телефону.
Я шел по вестибюлю важно, степенно неся картонную коробку на вытянутых руках. Поравнявшись с дежурной, я сказал, глядя ей в перепуганные, покрытые инеем страха, глаза:
— Где тут у вас находится туалет?
— Зачееем? — проблеяла она, с перепугу ничего толком не соображая, как видно страх отморозил ей мозги.
— Описался я с перепугу! — гаркнул я. — Бомбу я нашел, несу вот, надо её куда-то девать?!
— Ну? — шепотом спросила она, отодвигаясь и схватившись за ворот форменной рубашки, наверное, испугавшись, что я сейчас же засуну эту самую бомбу ей за пазуху.
— Что — ну?! — заорал я на её бестолковость. — Обезвредить бомбу надо! В унитаз спустить.
— Аааа! — радостно протянула она, с перепугу ничего не соображая и принимая мой наглый бред за чистую монету, она не могла представить себе, что в такой момент кто-то может шутить. — Так это в конце правой платформы будочка, там открыто, а тама, в будочке этой, ступёночки вниз, и по лесенке спуститесь, как раз справа будет комнатка. Там вот это и есть то, что вам нужно. Только прямо по коридорчику не ходите, это вы на другую станцию попадете.