Шрифт:
Глава 1
Домой я вернулся под утро. Уже цвела заря, стирая с небосвода искорки звёзд, но признаться, не тянуло восхищаться красотами мира. Ночь я провёл насыщенно и весело, на коже ещё горели сладко сотни поцелуев, которыми оделили прекрасные девы. Пришлось потрудиться на ложе любви, ублажая их, а ещё больше себя, потому шаг мой был нетвёрд, а улыбка наверняка отдавала простительным в данной ситуации идиотизмом.
Моя скромная спальня находилась так далеко — под самой крышей, а ковёр в большой гостиной выглядел таким мягким, что я решил снять с себя всю одежду и улечься отдыхать прямо на нём. Рубашка и штаны улетели куда-то в другую галактику, я
— Александр! Где, силы небесные, тебя носило всю ночь?
Мой господин и повелитель — Саторин. Он, конечно, гений, это все признают, но какой же гад! Я кротко спросил:
— Ринни, а это не подождёт до утра?
— Сейчас утро! — прогремел он.
Да, пожалуй. Когда он называет полным именем, это всегда оборачивается не к добру. Такая у него манера. Ладно, бывали грозные времена, но сейчас-то что случилось? Чувствуя, что отвертеться всё равно не удастся, я томно перекатился на спину и раскинулся в позе морской звезды. Теперь работодатель попал в поле зрения, и в том, что он рассержен всерьёз, я ещё и визуально убедился, но продолжил лениво валяться на ковре. Поорёт и заткнётся. Ничего он мне не сделает. Уволит? Хоть отдохну тогда.
Саторин, впрочем, поспешил посвятить меня в причины своего дурного настроения:
— Явился этот человек, Велеров и пытался взять у меня интервью!
— Ну так, запер бы дверь или дал ему! Одно из двух точно бы помогло.
— Это твоя работа! — прорычал он.
И вот так всегда!
— Да, конечно! — я решил немного успокоить патрона, потому что слишком громкий голос тревожил мои жаждущие покоя нервы. — Моя работа! Учить тебя обманывать людей, хотя за века существования сам мог освоить это несложное искусство, трахать твоих поклонниц, потому что сам ты ударился в неуместное воздержание, жить за тебя нормальную жизнь, потому что искусство требует жертв. Никого, кстати не беспокоит, что от меня. Ты у нас творец миров, а я всего лишь твой управляющий и номинальный любовник.
Угомонить Саторина естественно, не получилось, он продолжал сотрясать воздух и топтать пол, но я больше не слушал, умиротворённо наблюдал за тем, как он беснуется, и про себя потешался. Гении — такие простаки, что бы они делали без наблюдения и руководства со стороны? Я вот — личность заурядная, и потому плаваю в этом мире как рыба в воде, хотя и не создаю новых.
— Не трать попусту энергию, творец! — произнёс я волшебное заклинание, и оно, как всегда, сработало.
Саторин необыкновенно ревниво относится к своему таланту и изо всех сил старается его преумножить. Начитавшись в глупых книгах о том, как гении прошлого бессмысленно растрачивали себя в угаре страстей, он решил отказаться от всего лишнего. Иногда создаётся впечатление, что и кровь бросил бы пить, насыщаясь восторгами толпы, но это — нет. Без обычной нашей пищи он слабеет, миры получаются бледными и маловещественными. Я не ценитель, но в механике дела разобрался вполне и обеспечиваю моему капризному приятелю то существование, которое способствует развитию его гениальности. Ну кроме воздержания: в этом непростом деле он преуспевает сам.
Саторин, Шерил и я — мы живём втроём, образуем что-то вроде семьи, хотя ругаемся и цапаемся постоянно. Для внешнего мира мы все — любовники. Публика убеждена, что Саторин трахает меня и нашу подругу во все отверстия тела, и никто никого не разубеждает. Зачем? Эти слухи помогают делать деньги. Иногда люди додумываются приписывать нам извращения, которые мне даже не пришли бы в голову — я не бог пропаганды, скорее, любитель плыть по течению. Мы ничего не опровергаем, чем грязнее фантазии,
Помянул всуе и накликал новую напасть на свою голову. Шерил ворвалась в комнату как фурия. Не помню уже, что это такое, но по впечатлению, выглядело похоже. Длинные пышные волосы летели за ней белокурой метелью, юбки развевались сзади и облепляли спереди, позволяя мне любоваться стройной безупречностью ножек, каблучки устав пересчитывать половицы, интимно тонули в тёплом ворсе ковра.
Когда мы познакомились, давно тому назад, Шерил деловито переспала с каждым из нас по очереди, после чего к телу не допускала. Словно проверила на годность и не сочла подходящими кандидатами на постоянные отношения. Следовало обидеться, да оно того не стоило, а Саторин злился, он тогда ещё снисходил до плотских утех и предпочитал вампирских женщин, а не человеческих.
— Что ты развалился на полу в одном нижнем белье? — резко сказала наша дама.
Туфелька нетерпеливо постукивала о ковёр уже у самой физиономии, и взор мой жадно устремился под юбку, но слова Шерил заставили очнуться и оглядеть себя. Действительно, раздеваясь для сладкого отдыха, я забыл снять трусы и, хотя они полупрозрачные и облегающие, выглядел в них глупо. Не берусь судить — почему, но вот так вот. Должно быть, в неполной наготе терялось эстетическое совершенство. Пришлось встать, разыскать одежду и натянуть её на себя. Настроение от лишних усилий лучше не стало. Вампиры злые: они не могут видеть, когда кто-то другой счастлив.
Оказалось, что вернулся домой я в смокинге цвета морской волны, вероятно, в нём и уходил вечером, но поскольку почти всю ночь провёл без одежды, плохо запомнил этот факт. Ткань чудно подходила к моим глазам, да и белокурые волосы оттеняла неплохо. В костюме я был так же хорош, как и без него.
Саторин уже успокоился настолько, чтобы с царственным видом развалиться на диване, Шерил элегантно разместилась в кресле, я остался на ногах, чтобы изобразить почтительность, которой никогда ни перед кем не испытываю. Пришла пора утихомирить страсти.
— Велерову было назначено для приёма другое время, он явился без спроса, потому и претензий предъявлять не будет, а если рискнёт — заявим, что он мешал творческому процессу, и СМИ съедят уже его самого. Публика любит гениев больше, чем всех прочих идиотов.
Саторин поморщился, но как видно решил не тратить более нервы на пререкания с помощником и простить ему непочтительное обращение со своей почтенной особой. Иногда этот бессмертный даже меня раздражает, а это непросто. Ростом он почти два метра, статный красавец с широкими плечами, атлетическим сложением, с гривой чёрных кудрей и пронзительным взглядом пророка, безумца, или меланжа того и другого компонента. Я помельче, что и даёт ему повод лишний раз ощущать и высказывать превосходство, но вполне доволен своей внешностью.
— Ты-то чем рассержена, прекрасная госпожа? — повернулся я к Шерил. — Кто-то не угодил тебе этой ночью? Страсть была холодна? Я готов по мере сил восполнить понесённый ущерб.
Вампирша обожала отказывать поклонникам, это всегда поднимало ей настроение, потому послав меня так далеко, как хватило энергии и фантазии, она тоже немного успокоилась. Пришла пора беседовать, а не выплёскивать раздражение, как прокисшую кровь кому-нибудь на бедность.
— Предстоящий поединок гениев, вот что не даёт покоя, — сказала Шерил. — В этот раз всё не так, как всегда. Мы даже не знаем соперника Саторина, они скрывают личность нового творца миров так тщательно, что моя разведка ничего не добилась, а это, поверьте, резвые мальчики и девочки.