Белая Кость
Шрифт:
— Дверь крепкая, — сказал Бари, настороженно наблюдая за Рэном. — Обита железом изнутри и снаружи.
— Сколько ей лет? — спросил Рэн, рассматривая стены, покрытые плесенью и ржавым мхом.
— Не знаю. Больше ста — точно.
И это правда. Сейчас башни принято строить с круглым сечением, эта же — квадратная. Такие постройки хуже выдерживают удары стенобитного оружия и легко разрушаются с помощью подкопов. Понятно, что главная задача дозорного — зажечь сигнальный огонь и тем самым предупредить ближние деревни и замки о нарушении границы вражеским войском. Безопасность самого дозорного и его семьи, похоже, никого не заботила.
Рэн остановился напротив хозяина. Они оба примерно одного роста и возраста. Отличались телосложением, цветом волос и глаз. От Бари пахло собственным потом и элем, от Рэна — потом коня. Бари неумело сжимал в кулаке рукоять меча, направляя остриё в каменную плиту. А Рэн знал, что справится с хозяином голыми руками.
— Я могу осмотреть местность сверху?
Очередная хитрость. Рэн хотел увидеть, в каких условиях живёт Янара, и, возможно, увидеть её саму. Признаваться с ходу, зачем он приехал, Рэн не торопился.
Бари кивнул. Войдя внутрь, поставил меч сбоку от двери.
Трапезная комната на первом этаже, она же кухня и гостиная, произвела удручающее впечатление. Серо, убого. Масляная лампа отбрасывала свет на гору грязных мисок возле очага. На верёвке развешаны тряпки. На полу ушат с мутной водой. На скамье в углу подушка и лоскутное одеяло. Её одеяло… Неужели она здесь спит? Сидя за столом, сестра Бари лущила бобы.
Винтовая лестница, минуя несколько тёмных помещений, привела на смотровую площадку, посреди которой под навесом стоял каменный чан с поленьями.
Рэн встал между зубцами. До линии горизонта простиралась степь. Солнце пряталось за рваными облаками, роняя на землю редкие косые лучи.
— До границы четверть лиги, — объяснил Бари. — Ночью зажигаю огонь, если слышу шум с той стороны. Днём — когда вижу тёмное пятно. Оттуда свои не приходят. Только чужие.
— Кто же несёт дозор, когда вы отлучаетесь с обзорной площадки?
— У меня уговор с соседними вышками. Дежурим по очереди.
— Дикари часто нападают?
— Чем засушливее лето или холоднее зима, тем чаще. Пробегутся с краю, соберут дань и уходят.
Рэн повернулся к Бари:
— Какую дань?
Тот пожал плечами:
— Обычную. Раньше скот вырезали, дома сжигали, людей убивали. Старосты деревень решили им дань платить. Накладно, конечно, зато все целы.
— А что же лорды? — нахмурился Рэн.
— А что лорды? — усмехнулся Бари. — Их замки далеко. И какой дурак на замки пойдёт? А эти земли королевские.
— Эта вышка тоже королевская? — спросил Рэн и понял, что выдал себя. Как проверяющий он обязан знать, кому принадлежит стратегическая постройка.
Занятый своими мыслями, Бари не заметил в вопросе неувязки. Глядя вдаль, поставил ногу на парапет и опёрся сложенными руками на колено. Ветер прошёлся по его волнистым волосам, пригладил неаккуратную бороду.
— Вышку подарил моему отцу король Осул. Отец радовался. Мол, теперь он рыцарь, землевладелец. А потом понял. Я тоже понял, когда вырос. Раньше здесь несли службу дозорные, им за это платили. А мой отец зажигал огонь за спасибо. И дрова сам покупал, а дрова дорогие. Хотели на хворост перейти, но он сгорает быстро, надо всё время подкладывать. Я надумал продать всё к чёртовой матери и перебраться с сёстрами в город. Сунулся к местному богачу. А он: «Зачем мне твоя каланча?» Действительно, зачем? — Бари вытянул руку. — Видите колышки?
Рэн кивнул:
— Вижу.
— За ними королевский домен. — Бари указал в другую сторону. — Видите лес?
— Вижу.
— С него начинается феод соседа. А у меня земли — шиш, сплошной суглинок.
— Как же вы живёте?
— Держим коз. Молоко и мясо меняем на крупу и муку. Бобы там всякие, лук, репу, сельдерей сами выращиваем. Если сильно прижмёт, продам доспехи отца. Новенькие, ни разу не надёванные. После ранения он больше не мог сражаться. Это король Осул посвятил его в рыцари. А какой же он рыцарь без лошади и белых доспехов? Отец выложил за них всё, что в боях заработал. На лошадь деньги занял у купца. Потом много лет отрабатывал, охранял его подводы. А иначе нельзя.
— Нельзя, — кивнул Рэн.
Лучше бы король одарил воина деньгами. А так получается, что он обрёк Флоса на нищету. Рыцарь обязан иметь хорошего коня и латные доспехи. Недаром рыцарство — удел избранных. Чтобы стать элитным воином, надо родиться в богатстве или иметь богатого покровителя.
Рэн поднял воротник мехового плаща:
— Странно всё это.
Вынырнув из размышлений, Бари посмотрел на него непонимающе:
— Что странно?
— Я слышал, что ваш отец дал дочери богатое приданое.
Бари помрачнел:
— Так и есть. Мой отец нашёл клад. В этой самой каланче. В подвале. Целый сундук золотых монет. Монеты диковинные, с тремя острыми углами.
— Треугольные, — подсказал Рэн.
— С тремя углами и дыркой в середине.
— И все монеты отдал Мэритам?
— Не все. Налог заплатил. На строительство какого-то храма дал. Священник сказал, что так положено. Новую конюшню отстроил. Двух Выродков нанял, чтобы богатство охраняли. Вы тоже наняли Выродков. Знаете, сколько они стоят.
Рэн хмыкнул. Брат Янары, оказывается, не так прост. Всё подмечает.
— Остальное отдал Мэритам, — продолжил Бари. — Они обещали, что мой отец станет кастеляном их родового замка, когда Холаф станет королём и они переберутся жить в Фамаль. Обещали взять меня в королевскую гвардию. Они много чего обещали. Мой отец им поверил.
— А вы?
— Чтобы попасть в королевскую гвардию, надо быть рыцарем. Чтобы стать рыцарем, надо тренироваться с детства, а я всё детство стоял здесь и смотрел туда… — Бари указал на горизонт. — Мой удел — глазеть туда, пока не ослепну.