Белая магия

Рединг Жаклин

— Августа? — Шарлотта вновь постучала в дверь.

Августа развернулась. Вытерла глаза, вздохнула и разгладила рукой платье. Потом пересекла комнату и повернула ключ в замке. Дверь сразу же распахнулась. Шарлотта, герцог и герцогиня Девонбрук, и ещё несколько гостей толпились в коридоре.

— Что ты делаешь здесь? — спросила Шарлотта, протискиваясь мимо неё, чтобы осмотреть комнату.

Августа быстро заговорила, надеясь, что та не заметит двух бокалов из-под бренди. Внезапно разрушение своей репутации

потеряло для неё былую привлекательность.

— Сожалею, что заставила тебя волноваться. Мне было нехорошо, так что я решила удалиться в более спокойное место, чтобы отдохнуть.

— В какой-то момент ты просто исчезла, — сказала Шарлотта, оборачиваясь к ней. Она, казалось, не заметила бокалов.

— Не знаю, что произошло. Должно быть, я задремала в кресле.

И тотчас же завитки её волос выскользнули из-под шпилек и с недвусмысленным намеком упали ей на лоб. Шарлотта посмотрела на неё с плохо скрытым подозрением. Видела она бокалы с бренди или нет, но она ни на мгновение не поверила словам Августы.

— Вы в порядке, леди Августа? — спросил герцог. — Не следует ли мне послать за врачом?

Она покачала головой, вежливо улыбнувшись.

— Ох, нет, ваша светлость, мне уже намного лучше. Сожалею, что вторглась в ваш кабинет.

Августа бросила взгляд назад и увидела, что Шарлотта всё ещё вглядывается в интерьер кабинета, словно ожидая, что вот-вот что-то появится.

Или кто-то. Девушка в молчаливом ужасе наблюдала за тем, как Шарлотта пересекла комнату и взяла один из двух бокалов.

— Пожалуйста, не беспокойтесь по поводу этого, — сказала герцогиня Катриона. Она шагнула вперед, взяла Августу под руку и направилась назад в бальный зал. — Если вы чувствуете, что вам необходимо прилечь, то я буду рада показать вам свою собственную спальню наверху. Моя кровать намного удобнее, чем эти стулья. И, как вы видите, в кабинете моего мужа необходимо навести порядок.

Августа улыбнулась ей, благодарная за старание отвлечь внимание от сцены её неудавшейся попытки погубить свою репутацию.

— Теперь я себя хорошо чувствую. В самом деле. Спасибо за вашу заботу. Я, правда, не хотела доставлять вам никакого беспокойства.

Когда они вернулись в бальный зал, все остальные возвратились к своим разговорам, а музыканты заиграли резвую сонату. Взяв предложенный герцогиней стакан с лимонадом, Августа извинилась и отошла к дальней стене комнаты, где было не так многолюдно и шумно. Она присела на изящную резную скамейку, стоявшую у стены, и начала медленно потягивать напиток, стараясь стереть образ Ноа — разгневанного, оскорблённого, обвиняющего — который стоял перед её мысленным взглядом, а также стараясь избавиться от чувства сожаления, воцарившегося в её душе.

— Добрый вечер, леди Августа.

Августа подняла глаза и увидела изящную блондинку, неожиданно остановившуюся

перед ней. Девушке на вид было лет девятнадцать, худощавая, но хорошенькая, с огромными голубыми глазами и бледной кожей. Но более всего от остальных её отличал траур: она была в чёрном с ног до головы.

— Добрый вечер… Простите, мы знакомы?

— Нет, пока ещё нет. Я мисс Сара Прескотт. Я имела удовольствие видеть, как вы танцевали в «Олмаксе» на прошлой неделе.

Августа кивнула, подумав, что, разумеется, весь Лондон видел её той ночью.

— Приятно познакомиться с вами, мисс Прескотт.

— Не будете возражать, если я присяду рядом? Мне так хотелось познакомиться с вами.

Хотя Августа была не в том настроении, чтобы разговаривать, она сердечно кивнула, указывая на место рядом с собой:

— Конечно.

Сара опустилась на скамейку, благопристойно сложив свои обтянутые перчатками руки на коленях. И они обе стали рассматривать общество: Августа потягивая лимонад, а Сара едва заметно постукивая носком своей туфельки по полу. В молчании прошло несколько минут, прежде чем Сара заговорила вновь.

— У вас очень красивое платье.

Августа посмотрела вниз, внезапно возненавидев одеяние и всё, что оно собой представляло.

— Спасибо, но я не могу принять это на свой счёт. Его выбирала моя мачеха.

— Этот цвет прекрасно подходит к вашей коже. — Она подняла край своего собственного платья. — Чёрный — такой ужасный цвет. Как бы мне хотелось, чтобы я могла не носить его больше.

Августа посмотрела на неё.

— Ох, я не думаю, что чёрный такой неблагоприятный цвет. В действительности, я довольно неравнодушна к нему.

Ещё одна пауза, после чего раздалось:

— Все игнорируют вас, когда вы в трауре, — Сара вздохнула, — они не знают, что сказать, как реагировать, поэтому лишь вежливо улыбаются и оставляют вас наедине с вашими мыслями, словно вы разносчик какой-то болезни, которую они боятся подцепить.

Августа посмотрела на неё, с любопытством:

— Я сожалею. Вы лишились своего…

— Брата, лорда Энтони Прескотта, виконта Кили.

— Как это прискорбно. У меня нет брата, но есть сводная сестра, и я представляю, как это было бы ужасно, если бы я её потеряла.

Сара кивнула.

— С момента смерти Тони Ноа вёл себя просто замечательно.

Августа постаралась не обращать внимания на жар, тотчас заливший её лицо при одном упоминании этого имени.

— Ноа? Вы имеете в виду брата герцога?

— Да. Вы танцевали с ним на том балу в «Олмаксе», разве не помните?

— Конечно, помню. Боюсь, у меня не очень хорошо получалось. Я…

— Мы поженимся, как только закончится мой траур.

Поженимся? Августа уставилась на неё, гадая, правильно ли она расслышала, и надеясь, что нет.