Белая магия
Шрифт:
Но как? Как же ей остановить эту угрожавшую поглотить её лавину, коль она уже обрушилась на неё?
Шарлотта вела себя, словно одержимая. Августа понимала, что даже если бы совсем отказалась выходить из дома, тогда мачеха постаралась бы сделать её жизнь невыносимой. Разве не на это она намекала, когда только сегодня утром якобы случайно заявила Августе, что на любых финансовых документах должно стоять две подписи: её и Шарлотты? Если понадобится, Шарлотта могла лишить её возможности заниматься собственными изысканиями, ограничив её в деньгах.
«Ох, отец, как ты мог оставить меня в таком положении?» — спрашивала у себя Августа, хотя понимала, что иного выбора у него не было. Предоставить Августе единолично распоряжаться имуществом значило бы оскорбить жену, однако, оставь он всё на Шарлотту, и это стало бы полной катастрофой. Поэтому он изобрёл прекрасно работающий метод сдерживания и противовесов, возложив обязанности весов на Августу.
Но
А потом ей пришло в голову одно единственное решение.
Потеря репутации.
Августа придвинула к себе стопку приглашений и стала перебирать их в поисках одного, которое обеспечит ей самые лучшие декорации для осуществления её плана. Оказалось, что нужное ей приглашение лежало на самом верху.
«Их светлости, герцог и герцогиня Девонбрук просят Вас почтить своим присутствием музыкальный вечер в четверг, сего месяца 23-дня. Начало в 8 часов».
Брат лорда Ноа и его жена. Там соберется весь Лондон — себя показать и на других посмотреть. Идеальный вариант.
Мысленно продумывая свои действия предстоящим вечером, Августа внезапно поняла, почему она не разделила ужаса Шарлотты перед последствиями связи Пруденс с её молодым любовником. Следствием её поступка стало то, что теперь эта девушка обладала невиданной роскошью: она могла больше не беспокоиться о расположении оборок своего платья и о впечатлении, которое производит каждое её слово. Кроме того, это предоставило Пруденс свободу, с той лишь разницей, что действия Пруденс привели к вынужденному браку — у её поклонника не осталось иного выбора, кроме как поступить благородно и жениться.
При нынешнем своём затруднительном положении Августа могла завести любое количество ухажёров, готовых поспособствовать её падению, но не получится ли конечный результат таким же, как у бедной Пруденс? Брак Августе был сейчас никак не нужен. Нет, ей нужно совсем другое, ей нужен джентльмен, который на самом деле вовсе таковым не является, человек, способный вытворить нечто невообразимое, например, бросить собственную невесту.
Существовал лишь один человек, который, по её мнению, мог бы совершить что-то подобное.
Лорд Ноа Иденхолл, урожденный Девонбрук.
Глава 16
«Использование цвета может составить даме замечательное преимущество, выделяя её в толпе. Подобно тому, как сад без цветов — всего лишь грязь и трава, а дождь без радуги — не более чем мгла и тьма…»
Августа захлопнула номер «La Belle Assemblee», принесённый по её просьбе Миной. Это был лишь один образчик из несметных залежей маленьких книжечек, припрятанных Шарлоттой в комоде спальни. Вдохновляемая звучавшими у неё в голове словами мистера Белла, Августа поднялась со стула и подошла к своему простому платяному шкафу красного дерева, стоявшему в противоположной стороне комнаты. Она заглянула внутрь и нахмурилась: её внимательному взгляду предстала серо-коричнево-бежевая масса.
Плохи дела. Как ни неприятно ей было это признавать, подобная одежда не годится — по крайней мере, не для её цели. Сегодня вечером она должна одеться иначе. Сегодня ей придётся стать другой. Этим вечером ей ни в коем случае нельзя, как обычно, сливаться с окружающей обстановкой. Августа должна одеться так, чтобы её заметили, «выделиться из толпы», как писал мистер Белл. Ей необходимо попытаться превратиться в цветок. Всё проще некуда — Августе надлежит сыграть роль, которую она почти всю жизнь избегала.
Чтобы подготовиться к вынужденному перевоплощению, Августа почти всё утро провела за перелистыванием бесчисленных номеров дамских журналов, изучая всевозможные модные фасоны и помня при этом прочтённое в «La Belle Assemblee» изречение. К этой задаче она отнеслась столь же тщательно, сколь и к любому делу, за которое бралась, внимательно читая всякую найденную статью и досконально изучая в окружающем то, что служило подтверждением прочитанному. Последнее включало в себя тщательное исследование всех деталей туалета встреченных ею за последние несколько дней дам, от дебютантки до дряхлой вдовушки. Августа продумала, что в них считалось удачным, а что нет, мысленно перечисляя для сравнения полученные результаты. Она даже забросила свои античные книги и перешла на куда более популярное чтиво — среди которого самыми достойными оказались произведения миссис Рэдклифф [48] и Марии Эджуорт [49] .
48
Анна Радклиф (англ. Ann Radcliffe, урождённая мисс Уорд, Ward; 9 июля 1764 — 7 февраля 1823) — английская писательница, одна из основательниц
49
Мария Эджуорт (англ. Maria Edgeworth, 1 января 1767, Блэк Буртон, Оксфордшир — 22 мая 1849, Эджуортстаун, Лонгфорд) — английская (ирландская) писательница, эссеист, публицист. Дочь богатого ирландского землевладельца, писателя и изобретателя, радикала в политике. Дебютировала «Письмами к любительницам словесности» (1795) о праве женщин на образование; их развитием стал написанный Марией вместе с отцом трактат «Практическое образование» (1798). В 1802–1803 путешествовала с семьей по Бельгии и Франции. В 1813 познакомилась в Лондоне с Байроном. Большую часть жизни провела в Ирландии. Отец умер в 1817, Эджуорт завершила и издала его «Мемуары» (опубл. 1820, 2 т.). Деятельно помогала бедным во время Великого голода в Ирландии. Роман Эджуорт «Замок Рэкрент» (1800) стал первым в Европе историческим романом, он, как и роман «Вдали Отечества» (1812), получил высокую оценку Вальтера Скотта, с которым писательница вела многолетнюю переписку и которого посетила в его шотландском поместье Эбботсфорд. Написала также несколько романов о жизни современного английского общества («Белинда», 1801; «Элеонора», 1806, и др.) и моралистических историй для детей («Нравоучительные сказки», 1801). Веселые, захватывающие романы Эджуорт, посвященные жизни ирландского поместья и его обитателям, стали новым словом в литературе. В своих книгах, посвященных светскому английскому обществу, она создала образ здравомыслящей героини — в противовес образу героини романтической. Умерла Эджуорт в Эджуортстауне 22 мая 1849.
Теперь Августа поняла, почему Шарлотта всегда так странно на неё смотрела, даже когда она делала что-нибудь вроде бы незначительное, например, надевала удобные полусапожки, отправляясь на прогулку.
«За исключением выездов верхом леди, — утверждал мистер Белл, — должна носить туфли [50] , более приличествующие её изящным ножкам». Но мистер Белл не указал, что должна носить леди, ножки у которой несколько крупнее «изящных», тем более что эта леди провела своё детство, карабкаясь по стеньгам и всему корабельному такелажу [51] .
50
Дамские туфли (в начале 19 в.) шили из белого, голубого и розового цветов атласа. Обувь была без каблука с острыми, длинными носками в форме лодочки, на утолщенной кожаной подошве. Эти очень открытые туфли, подобно балетным тапочкам, завязывались белыми лентами крест-накрест на манер античных сандалий.
51
Стеньга (нидерл. steng букв. — шест, штанга) — рангоутное дерево, первое удлинение нижних мачт.
Такелаж (нидерл. Takelage: от takel — оснастка) — общее название всех снастей на судне или вооружение отдельной мачты или рангоутного дерева, употребляемое для крепления рангоута и управления им и парусами. Такелаж разделяется на стоячий и бегучий. Стоячий такелаж служит для удержания рангоутных частей в надлежащем положении, бегучий — для постановки, уборки парусов, управления ими, изменения направления отдельных частей рангоута.
Зато теперь Августа имела, по крайней мере, хоть какое-то представление о женской роли, что было совершенно необходимо для исполнения поставленной ею перед собой задачи.
Подготовившись теоретически, теперь она могла приступить к практическому воплощению своего нового образа на предстоящий вечер. Однако, как же ей применить полученные знания, когда она столь ограничена в выборе имеющихся средств?
Совершенно очевидно, что ей не помешала бы чья-то помощь.
— Миледи?