Белая ночь
Шрифт:
— Да ладно тебе, отец, — отвечала ему жена. Ведь не китайские машины, а наши, советские.
Они же своих не трогают.
— А рентгены, они не разбирают, где свои, где чужие. Ты на меня посмотри, аппетит уже не тот, что раньше, спать плохо стал.
— Это от того, что лакаешь много со своей шоферней! — защищала боевое дежурство патриотически настроенная мать.
— Не больше лакаю, чем другие. На работе не пью, между прочим, как эта солдатня на боевом дежурстве. А вот Наташку нам они облучили. Ты посмотри, какая девчонка худющая Освенцим с Бухенвальдом…
Действительно, десятилетняя Наташа была очень худенькой девчонкой, с огромными серыми глазищами, которые на скуластеньком
Однажды учитель литературы прочитал на уроке знаменитое стихотворение Заболоцкого про некрасивую девочку, которая среди играющих детей напоминала лягушонка. В классе тут же решили, что это про Наташку Забугу. Самое интересное, что она не стала спорить — стихотворение ей очень понравилось. Она нашла сборник лирики Заболоцкого и переписала стихи о себе в блокнот. Самое главное для нее заключалось в последнем четверостишьи:
… А если это так, то что есть красотаИ почему ее обожествляют люди?Сосуд она, в котором пустота,Или огонь, мерцающий в сосуде?Правда, эти стихи Наташа понимала по-своему. Лежа в кровати, девочка представляла себе прекрасную древнегреческую амфору, как на картинке в учебнике истории. Это был сосуд очень тонкой работы, с длинным узким горлышком, с изображениями богов и героев. Но самое главное внутри его мерцал огонек. Теплый, спасительный огонек, который она увидела тогда в ночной тайге. Наташа Забуга и была этим самым сосудом, красоту которого не могли оценить варвары, которые разрушили Рим в самом конце учебника за этот год. Под эти мысли девочка засыпала.
После зимних каникул к ним на урок физкультуры пришла очень красивая молодая женщина. Вообще, интересные женщины для поселка Привольное были обычным явлением.
У офицеров, а особенно почему-то у прапорщиков, жены были молоды и красивы. Но у этой девушки была такая потрясающая осанка и походка, что и девчонки, и мальчишки замерли в тех позах, в которых их застало это явление. Только баскетбольный мячик продолжил свой полет и больно стукнул в лоб, конечно же, Наташу Забугу. Но она даже не заплакала, потому что почувствовала, что сейчас свершится чудо, потому что фея явилась по ее мерцающую внутри сосуда пламенную душу.
— Меня зовут Алла Владимировна Зорина, сказала фея перед построившимися без команды учителя ребятами. — Я буду вести секцию художественной гимнастики в Доме офицеров.
Знаете, где находится Лом офицеров?.. Вот-вот.
Мальчики могут быть свободны, потому что художественная гимнастика — чисто женский вид спорта и мужчин не терпит.
Давно мальчишки из их класса не были так расстроены, будто их не взяли в секцию боевого самбо или дзюдо. Зато девочкам было оказано достойное внимание. Каждую из них Алла Владимировна осмотрела, со всеми переговорила и всех, без исключения, пригласила на занятия, но лишь Наташе тихо сказала особенные слова:
— Девочки будут только заниматься гимнастикой, а настоящей гимнасткой будешь ты.
Теперь началась совсем другая жизнь. В этой жизни ничего не было, кроме художественной гимнастики и Аллы Владимировны. Наташа даже разругалась со своей лучшей подругой Верой Ляльченко, хотя та тоже посещала секцию. Но ведь Наташа Забуга не посещала, а жила этим, а потом она ни с кем не хотела делить Аллу Владимировну и страшно ревновала ее ко всем, даже к ее мужу — лейтенанту Зорину.
Аллочка Зорина была родом
— Ну, куда нас посылают? — спросила Аллочка, теперь дипломированный тренер по гимнастике, встречая свежеиспеченного лейтенанта Зорина.
— Южнее Сочи едем, — пошутил он по-армейски. — Тебе понравится.
Трудно сказать, насколько нравилась военизированная уссурийская тайга Алле Владимировне. Наташе, по крайней мере, она никогда не жаловалась. А ведь с Наташей она проводила больше времени, чем со своим мужем, который постоянно заступал на дежурства, выезжал на работы и учения.
Наташа после тренировки шла к Зориной в гости, пила чай и слушала своего тренера, открыв рот. Алла Владимировна говорила ей о Ленинграде, описывала, как могла, его набережные, мосты, белые ночи, парки, музеи. Она пересказывала девочке любимые книги, фильмы, спектакли. Часто Зорина читала ей вслух.
Девочка завороженно слушала, но сама так и не приучилась к чтению. Когда она начинала читать книгу, автор словно брал ее за руку и тащил за собой. Наташе это не нравилось, она выдергивала руку и захлопывала книгу. Когда же она слушала рассказы Аллы Владимировны, то чувствовала себя свободной, никто ее никуда не вел. Слушая, она на ходу переделывала сюжет под себя, и уже не граф, а графиня Монте-Кристо мстила своим недругам, красивая индианка Большая Змея охотилась вместе с Соколиным Глазом, причем, была в него тайно влюблена… Побочные женские персонажи ее не устраивали. Ей хотелось мужской славы, но женской красоты.
— У нее задатки лидера и совершенно мужской характер, — говорила Алла Владимировна Наташиным родителям. — Из нее должна получиться чемпионка.
Постепенно изменялась Наташина внешность.
Если раньше ее ноги мальчишки называли спицами, потом — спичками, еще позднее — карандашами, то в восьмом классе, в первый день после летних каникул, случилась сенсация.
— Ты видел — какие ноги? — говорили они друг другу, встречаясь в коридорах, и бежали смотреть еще и еще раз.
Странно, что изменение произошло вот так вдруг, словно по мановению волшебной палочки. Стопа осталась такой же, как в пятом классе, а ноги теперь решили расти только в длину, по пути приобретая точеную форму. Конечно, все случилось не за один день, просто мальчишки не особенно обращали на нее внимание, а летом вообще ее не видели. Тут еще Алла Владимировна так ушила и подшила Наташину школьную форму, что на нее засматривались даже девчонки.
На следующий день Наташу Забугу вызвала в кабинет завуч по воспитательной работе и о чем-то долго с ней беседовала, но внешне этот разговор на Наташу никак не повлиял. Наоборот, она утвердилась во мнении, что варвары уже завоеваны ею, но это только начало. Где-то за сопками, за широкими сибирскими реками, за Уральскими горами, за болотами и лесами, лежал на островах золотой город. Наташа смотрела вдаль на северо-запад, и порой ей казалось, что сквозь облака она видит торчащий кончик Адмиралтейской иглы. С картой СССР, висевшей в кабинете географии, все было еще проще. Она вставала напротив Приморья, поднимала ногу и дотрагивалась носком до Ленинграда. Это было так легко. Наташа могла спокойно достать и до Северного полюса, и даже до крюка, на котором висела карта.