Белая ночь
Шрифт:
– Да, я бываю иногда неаккуратен. Чуть-чуть.
Эрик лишь покачал головой и жестом пригласил идти за ним. У Алекса был потрясающий дом. Все здесь было обставлено с удивительным вкусом. Квадратная прихожая плавно переходила в большой холл с высоким потолком. Вверх вела широкая деревянная лестница из темного толстого бруса. Стиль всей обстановки был сдержанным, но в то же время очень уютным. Я ожидала увидеть лепнину на потолке и картины в золоченых рамах, но ничего этого не было. Светлые стены и бежевый диван в гостиной, на полу серый паркет, много деревянных и даже каменных элементов оформления - естественных природных материалов. В комнате, которую я назвала гостиной, было удивительно светло. Огромные окна почти до пола были занавешены полупрозрачной
– Садись, Саша, и чувствуй себя как дома. Мы сейчас будем ужинать.
Где-то я услышала голос Элен, и Алекс удалился ей навстречу. Я с удовольствием плюхнулась на диван, который оказался даже мягче, чем выглядел со стороны. Передо мной горел огонь, успокаивая и наполняя тело ощущением безмятежности. Даже мои сомнения слегка отступили. Через пару минут в комнату вошла Элен, и я поднялась ей навстречу.
– Как хорошо, что ты приехала!
Она была искренне рада мне, за эти несколько месяцев мы очень привязались друг к другу. Последний раз я видела ее еще до отъезда на Алтай, и потом у нас так и не выдалось возможности пересечься. Поэтому встречи с ней я сегодня боялась больше всего. Она ничего не знала о том, что произошло в Питере между Алексом и мной, а если бы узнала, то вряд ли сейчас так тепло приветствовала меня!
Как и сказал Алекс, нас ждал праздничный ужин. Элен приготовила все по высшему разряду, ведь она была идеальной хозяйкой, идеальной матерью и идеальной женой. Об этом явно свидетельствовал образцовый порядок, в котором она содержала дом и обоих своих мужчин. И я вынуждена была признать, что вряд ли смогу стать такой как она.
Мы сидели за столом до позднего вечера. Сегодня все разговаривали только на русском, чтобы я чувствовала себя комфортно, и мне, действительно, было хорошо в их семье. Они были рады нашему приезду, и потихоньку напряжение, которое не оставляло меня весь день, спало. Мы говорили обо всем: о моей учебе, о родственниках Алекса, которые звали нас завтра к себе в гости, о новом президенте США, о глобальном потеплении и о том, как оно отражается на Швеции. В общем, это был обычный семейный ужин. В конце-концов я почувствовала, что начала 'клевать носом'. Элен сразу заметила это.
– Вы совсем уморили Сашу своими разговорами. Она, наверно, устала.
Элен предложила мне показать мою комнату, и я не стала отказываться, потому что день, и вправду, выдался сложным. Попрощавшись с Эриком, я поднялась вслед за Элен на второй этаж. Мне выделили уютную комнату для гостей, в которой была одноместная, но очень удобная кровать, небольшой книжный шкаф и кресло рядом с ним, наверно, чтобы гости могли посидеть вечером у торшера с книгой в руках. Окна моей комнаты выходили на улицу, открывая панораму на соседние дома. Вид отсюда был замечательный, словно картинка на рекламной открытке. Выслушав от меня поток благодарности, она удалилась, оставив меня наедине с Александром.
– Тебе нравится?
– спросил он.
– Конечно, здесь очень мило.
– Ты не жалеешь, что приехала?
– Нет, - не притворяясь, ответила я.
– Хочу тебе кое-что отдать, - Алекс достал из кармана янтарную подвеску и протянул ее мне.
– Думаю, она должна быть у тебя.
– Да, наверно.
Я взяла из его рук камень и бережно сжала в своих ладонях. Это память, единственное, что связывало меня теперь с Дэвидом. Пока янтарь был со мной, у меня оставалась надежда, что он однажды придет за ней. Все-таки я ненормальная, раз думаю об этом!
Мы молча стояли друг напротив
– Спокойной ночи, - наконец, сказал он.
– Спасибо.
Дверь за ним закрылась, и я отвернулась к окну. Мы засиделись сегодня допоздна, и город уже спал. Была глубокая ночь, но за окнами по-прежнему оставалось светло. Я убегала от белых ночей в Питере, но они преследовали меня даже здесь в Стокгольме. И на меня вдруг снова накатила волна страха. Что я здесь делаю? Они так радушно принимают меня, словно между нами все уже давно решено. Я подошла к шкафу, там было много книг на русском языке, но желания почитать перед сном у меня не возникло. Тогда я залезла под душ и долго стояла под горячими струями воды, словно ожидая, что они разгонят мои грустные мысли. Но этого не произошло, и я легла спать. Надо как-то жить дальше!
Я лежала в темноте, машинально гладя каменную фигурку, которая снова была со мной. Память упрямо возвращала меня к недавним событиям в Питере. Я боролась с ними, но они все равно лезли мне в голову.
Потом вдруг я увидела город, грязные улочки самых бедных кварталов. Они были настолько бесцветными, что трудно было определить, какой это век. Женщины, одетые в сари, указывали на то, что это, скорей всего, Индия. Я видела все вокруг чужими глазами, духота и влажность затрудняли мое дыхание. Передо мной в придорожной пыли играл маленький мальчик лет пяти, и я знала, что он мой брат. По переулку шагал человек, укутанный в плотный темный плащ до самой земли. Он подошел ко мне и, наклонившись, долго смотрел на меня, потом распрямился. Его колючий взгляд скользнул по моему брату, и он нахмурился.
– Они так похожи на нее, - глухо проговорил человек.
Капюшон немного соскользнул, приоткрыв его лицо, и я поняла, что уже дважды видела эти черты - передо мной стоял Отступник. Я ни за что на свете не смогла бы ни с кем перепутать его пугающие, почти бесцветные глаза. Значит, он с самого начала знал о рождении Дэвида и его брата.
Картинка ушла, оставив меня в полном смятении. Конечно, это были воспоминания Ареса. Как странно, его уже нет в живых, но образы из его памяти навсегда теперь останутся со мной, появляясь в тот момент, когда я их совсем не жду, пугая или напоминая о том, что так хочется забыть!
Видно, Отступник заранее что-то знал об этих мальчиках и, может быть, даже о том, что однажды они сыграют свою роль в нашей истории. Как все запутанно в их жизни! Я никогда не смогу во всем этом разобраться, да и нужно ли мне теперь в чем-то разбираться? Уже слишком поздно. Но самое ужасное, что воспоминания Ареса будут снова и снова возвращать меня к прошлому, ведь теперь они - часть моей жизни, и их нельзя ни перечеркнуть, ни забыть.
В ту ночь я опять измучила себя раздумьями, и наступившее следом утро было для меня не в радость. И хотя мне удалось немного поспать, ощущения, что я отдохнула, все равно не было. Часы на стене показывали восемь. Время в Швеции шло на два часа с запозданием, поэтому я проснулась даже вовремя. За окном было ярко и солнечно, и я постаралась взять себя в руки. Нужно вести себя естественно, а не выглядеть, как царевна Несмеяна. Я спустилась вниз, и оказалось, что в доме никто уже не спал. Я выглядела на их фоне просто неимоверной соней.
– Ты почему так рано поднялась?
– к моему удивлению спросила Элен. Она что, шутит?!
– Ничего себе, рано, - возразила я.
– Давайте я чем-нибудь помогу?
– Нет, Саша. Ты - наша гостья, и я себе не позволю тебя эксплуатировать.
Она рассмеялась.
– Элен, пожалуйста, - взмолилась я, - иначе буду чувствовать себя не в своей тарелке. Хотя она и была русской, но долгая жизнь в Швеции изменила ее привычки. Она никогда не позволяла называть себя по имени отчеству, как было заведено у нас в стране. Сначала мне это казалось немного дико, но потом я привыкла. Теперь мне даже казалось, что обращаться к человеку в любом возрасте только по имени - вообще хорошая привычка, это позволяет оставаться всегда молодым.