Белая полоса
Шрифт:
Показания Надежды Половинкиной, которая в суде также подтвердила известные ей факты вымогательства Макаровым и лицами из его окружения денежных средств у сотрудников компании, в приговоре были признаны недостоверными на том основании, что Стариков, о котором она упоминала, якобы присоединился к преступной группировке в 1997 году, когда Попов уже не работал. Однако Половинкина не указывала конкретно период появления Старикова в офисе, и её показания не содержали противоречий.
Показания свидетеля Лущевского, который фактически подтвердил в суде данные мной ещё на самом первоначальном этапе досудебного следствия показания и пояснил
А показания Фиалковского «…об угрозах со стороны каких-либо лиц в отношении Шагина и других руководителей и учредителей “Топ-Сервиса” мне ничего не известно и я никогда не слышал о подобных ситуациях, хотя, конечно, я мог просто об этом не знать… О случаях вымогательства денежных средств у Шагина и других мне не известно. Хотя это не означает, что такого не было…», которые в суде не оглашались, в приговоре были приведены как доказательство моей вины.
Я продолжал читать дальше, вчитываясь в текст на украинском языке, — и стало понятно, почему при оглашении приговора Кондратович в зале суда начала возмущаться, а потом расплакалась: «Я такого не говорила!» Её показания в приговоре не были искажены. Они были выдуманы.
Я продолжал читать, перескакивая с абзаца на абзац и перелистывая одну страницу за другой. Практически во всех приведённых показаниях свидетелей, потерпевших и подсудимых (в том числе и в моих) были искажения с уклоном в пользу обвинения. Я долистал до последнего по делу эпизода. Показания, данные Трофимовым в суде, в приговоре отсутствовали. Вместо них в искажённом виде были приведены показания, данные им в РОВД на следствии. Якобы он слышал мою фамилию как заказчика преступления и, сотрудничая со следствием, такими показаниями раскрыл мою банду.
Самым же большим противоречием в приговоре было то, что, с одной стороны, я был наделён гениальным интеллектом, руководя одновременно сотнями предприятий, занимающихся хищением сотен миллионов долларов. А с другой стороны — его полным отсутствием, заказывая для устранения препятствий этим предприятиям преступления, ни одно из которых не было доведено до конца. И если это была шутка, то очень злая. Но это не было шуткой, и я находился в камере ПЛС.
Я положил приговор под матрас и постарался уснуть.
Владимир Тимофеевич посетил меня на следующий день после обеда. Я взял с собой приговор. Он сказал, чтобы я оставил его у себя, почитал, так как в Верховный суд можно предоставлять дополнительные доказательства, а он сам написал в Апелляционный суд заявление и в течение нескольких дней получит его копию. И от моего имени напишет кассационную жалобу (предварительную).
— Она уже написана, — сказал Владимир Тимофеевич, — чтобы уложиться в тридцатидневный срок.
И
Через несколько дней Владимир Тимофеевич привёз предварительную кассационную жалобу, чтобы я ознакомился, подписал и на следующий день отправил. Также он сказал, что получил и ещё раз перечитал приговор, но и предположить не мог, что он будет таким — не по наказанию, а по мотивировочной части, которая фактически была вымышлена. Показания свидетелей приведены выборочно и перевраны. Изложенные обстоятельства и мотивы перепечатаны с обвинительного заключения, в то время как никакие опровергающие доказательства не взяты во внимание.
— В Верховном суде такое не пройдёт, — сказал Владимир Тимофеевич.
Я рассказал ему то, что сообщили мне: народная заседательница, которая была в составе суда и на оглашении приговора в чёрной одежде и в чёрном платке, не хотела подписывать приговор. Она сказала, что не сомневается, что всё было именно так, как говорили я и свидетели. Но её заставили подписать, оказывая давление: её родственник находился под следствием.
— Похоже на правду — такое может быть, — сказал Владимир Тимофеевич.
Какой будет приговор в Верховном суде, мы не обсуждали. И не делали предположений. Он мог быть оправдательным. Дело могло быть возвращено на доследование. Приговор мог быть изменён частично, в том числе в части назначенного наказания. Или оставлен как есть.
— Но такого не будет, — сказал Владимир Тимофеевич.
Я попрощался с адвокатом и попросил разрешения забрать в камеру сигареты и шоколад.
Кассационная жалоба была адресована в коллегию судей Верховного суда Украины по уголовным делам (от осуждённого Шагина Игоря Игоревича, место содержания: СИЗО № 13 Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний) и составляла 6 листов. Далее шёл перечень статей, по которым я был осуждён, заканчивающийся так:
«На основании ст. 42 УК Украины 1960 года назначено по совокупности преступлений путём поглощения менее сурового наказания более суровым окончательное наказание — пожизненное лишение свободы с конфискацией всего имущества, которое является собственностью осуждённого. Срок наказания исчислять с момента фактического задержания — 28 апреля 2000 года…»
И затем в кратком изложении приведена мотивировочная часть приговора, оканчивавшаяся перечнем по приговору совершённых мною преступлений.
«В совершении указанных преступлений, — ниже было изложено в жалобе, — я себя виновным никогда не признавал, поскольку никаких действий, связанных с организацией банды, а также с совершением вышеперечисленных преступлений не совершал…»
Далее перечислялись ошибки следствия и нарушения моих прав на защиту.
«С самого начала расследования и до вынесения приговора я указывал все обстоятельства, которые подтверждают мою невиновность. Я не только не являюсь организатором и участником совершения этих преступлений, а напротив, потерпевшим от действий лиц, вымогавших у меня на протяжении длительного времени денежные средства и имущество под угрозами применения насилия в отношении меня, моих близких и сотрудников, которые я воспринимал реально.