Белая рабыня
Шрифт:
— Теперь все понятно. — Дон Диего потирал ладони, брови его сошлись на переносице. Он размышлял.
— Я вам ничего не говорил, сеньор, — бормотал лысый генуэзец.
Фабрицио смотрел на него с отвращением: выболтать столько полезных сведений бесплатно! Что ж, вполне вероятно, что дело о выкупе рухнет, значит, он, Фабрицио, был прав, организовывая побег англичанки, деньги получил небольшие, но с паршивой британской овцы хоть шерсти клок.
Дон Диего уселся обратно на свое место и вдруг резко помрачнел. Как будто неприятная задумчивость дожидалась его, сидя в кресле. В неприятном двусмысленном молчании прошло с полминуты. Наконец Троглио, побуждаемый скрытыми, но энергичными жестами соотечественника, попытался обратить на себя внимание мрачного испанца. Он последовательно кашлянул, чихнул, уронил на пол столовый нож.
— Что тебе надо? — спросил дон Диего, поднимая на него глаза.
— Я прошу прощения, хотел бы узнать, как наша сделка?
— Какая сделка?
Поднятым с пола ножом Троглио подтолкнул к дону Диего кусок бумаги с письмом-предложением Лавинии.
Дон Диего взял его в руки, скомкал и, швырнув в физиономию гостю, грустно сказал:
— Пошел вон!
Глава 12
В ЛОГОВЕ «ЦИКЛОПА»
«Мидлсбро» подошел к берегам Гаити на рассвете. Указывая на сиреневую дымку у самого горизонта, Кирк сказал Энтони, вышедшему на шканцы:
— Я отдал приказ убрать паруса, ближе нам подходить опасно, мы легко можем нарваться на патрульное испанское судно.
— Эта, как ее, Мохнатая Глотка где-то поблизости?
— Если возьмем руля немного к ветру, то часа через два будем в виду внешнего форма Мохнатой Глотки. Ну и название, прости, Господи!
Два последующих дня ушло на то, чтобы произвести необходимую разведку. Трое матросов, хорошо знающих испанский, переодевшись подходящим образом, высадились, на берег милях в полутора от бухты дона Диего и, пройдя незамеченными в поселок, провели там полдня. Потолкались на пристани, потолкались среди торговцев и сухопутных моряков, посидели в припортовых тавернах. Выяснить удалось следующее: дочь сэра Фаренгейта, судя по всему, действительно находится у дона Диего, как и утверждал Беллингхэм. Один из лазутчиков узнал на рынке Тилби, камеристку мисс Элен. Ни о чем расспросить девушку не удалось, она была под присмотром альгвасила, и подойти к ней незаметно не представлялось возможным. В гавани царит довольно подавленная атмосфера, всех угнетает полуторамесячное, после налета на Бриджфорд, безделье. Два шлюпа, «Мурена» и «Бадахос», решившие искать счастья и удачи на свой страх и риск, получили лишь по паре пробоин от сорокапушечного француза севернее Кубы, их бесславное возвращение еще более сгустило атмосферу в гавани.
Энтони выслушал рассказы лазутчиков с вниманием, но без особого волнения — нечто подобное он ожидал услышать. Единственный факт, который потряс его и заставил смертельно побледнеть, был сообщен ему в самом конце. В гавани стоит на приколе «Тенерифе».
— Вы не ошиблись? — спросил он лазутчиков, играя желваками.
Они готовы были клясться на Библии, что нет, не ошиблись. Да и трудно было ошибиться: испанский корабль намозолил всем глаза за время пребывания в Карлайлской бухте.
Энтони растерялся, он не знал, за какую мысль хвататься. Выходит, дон Мануэль все же его обманул?! Умело разыграл психологический спектакль, а Элен была в это время у него на борту? Или этот дон Диего захватил ее собственными силами, но тогда каким образом его племянник узнал об этом?
Помучив себя некоторое время такими и подобными размышлениями, Энтони решительно их все отринул. Как бы там ни было, какие бы причины ни стояли за этим странным раскладом в Мохнатой Глотке, надо действовать, надо спасать Элен. И он немедленно объявил об этом своим офицерам.
— Действовать нужно, но каким образом? — спросил Логан.
— Мы атакуем их! — заявил Энтони.
Логан вздохнул. Не успел молодой человек развязаться с ромом, спешит подставить голову под испанскую пулю.
— Гаити является землею, принадлежащей Его Величеству королю Испании, — сказал Логан, — если мы открыто нападем на дона Диего, больших неприятностей не миновать.
— Странно вы рассуждаете. Этот грязный пират под флагом своего короля нападает на Ямайку, грабит ее, а мы. под флагом нашего короля не можем отбить награбленное.
Логан еще больше помрачнел.
— Нам неизвестно, в качестве кого он напал на Ямайку, зато известно, что у себя в Испании он объявлен почти что вне закона и, уж во всяком случае, он не состоит, как мы с вами, на законной службе. По нам же за сто миль видно, что мы — корабль ямайской эскадры.
— Но это же… черт знает что! — Энтони в ярости ударил кулаком по планширу.
— Я бы выразился еще крепче, сэр, но ничего тут уж не поделаешь.
— Я беру всю ответственность на себя! — заявил Энтони.
Логан покачал головой.
— Нет, сэр, что бы вы ни говорили, все равно вся ответственность падет на вашего отца. Его прогонят, и Ямайка достанется кому-нибудь из этих кровососов-плантаторов.
Молодой капитан исподлобья посмотрел на своего опытного, уверенного в своей правоте помощника.
— Так вы предлагаете мне плюнуть на то, что моя сестра находится всего в трех милях отсюда, и спокойно отправляться в Порт-Ройял к отцу с известием, что я даже не попытался ее освободить?
— Не совсем так, сэр. Мы действительно отправимся в Порт-Ройял. Мы сообщим там все, что нам удалось узнать, и губернатор вместе с лордом Ленгли решат, как в данной ситуации следует поступить. В конце концов, нас и посылали затем, чтобы разыскать мисс Элен, — эту задачу мы выполнили.
К спорщикам подошли штурман Кирк и лейтенант Розуолл, молодой, горячий юноша, восхищавшийся Энтони и готовый идти за ним в огонь и в воду.
— О чем вы спорите, господа? — спросил он бодро.
— О чем мы можем спорить? — невесело усмехнулся Логан. — О том, что нам делать дальше.
— Атаковать! — заявил Розуолл, но, натолкнувшись на слишком уж невосторженную реакцию Логана и Кирка, добавил: — Выставив предварительно ультиматум, конечно.
— Да, — неожиданно поддержал его штурман, — почему бы нам не вступить с доном Диего в переговоры?
— Какие могут быть переговоры с крокодилом?! — воскликнул Энтони.
— Насколько я наслышан об этом джентльмене, — сказал Логан, — он человек, сумевший свихнуться на ненависти к Англии и англичанам, но сохранить при этом изрядную долю звериной хитрости. Если мы заявим ему, зачем прибыли, он мгновенно переправит мисс Элен в глубь острова и сделает вид, что ее никогда и не было в Мохнатой Глотке. Если вообще захочет с нами разговаривать. И потом, Розуолл, у нас явный недостаток сил для того, чтобы атаковать. «Мидлсбро» — хороший корабль, но один против форта и двух судов в гавани… или вы надеетесь, сэр, что капитан «Тенерифе» и на этот раз будет сражаться на вашей стороне?
Энтони помолчал. В словах Логана было много правды, но перебороть себя и отдать приказ к тому, чтобы повернуть «Мидлсбро» в сторону от Гаити, у него не было сил.
— Но мы не можем просто так уйти! — заявил Розуолл, отвечая его чувствам.
— Поймите же, что мы рискуем и кораблем, и жизнью мисс Фаренгейт, оставаясь здесь. Разве не должны мы изо всех сил спешить в Порт-Ройял? Я не прав, сэр?!
— Вы правы, Логан, но мы поступим по-другому. Мы не будем рисковать кораблем и отношениями между Англией и Испанией…