Белая рабыня
Шрифт:
Девушки поцеловались.
— А дон Франсиско? — осторожно спросила Элен.
— Он действительно очень плох, на него сильно подействовали твои слова.
— Это меня сильно огорчает.
— Я попытаюсь, я попытаюсь, Элен, рассказать ему все, но не знаю, перенесет ли он это.
— Я ни на чем не настаиваю. И даже не прошу, — грустно сказала Элен, — я так сама несчастна, что не желаю быть причиной чьих бы то ни было несчастий.
Аранта ушла, всхлипывая, грустно улыбнувшись пленнице на прощание.
Целый день прошел в томительном для Элен ожидании. Но даже это ожидание было лучше прежней безысходности. Она не притворялась, говоря, что ей жаль отца Аранты, она мысленно ставила себя на место маленькой испанки и лишь тяжело вздыхала. К столу она не выходила, сказавшись больной.
К вечеру следующего дня к ней в комнату вошел дон Мануэль. Он был в черном бархатном, шитом золотой нитью мундире алькальда. Сняв шляпу, он церемонно поклонился своей гостье-пленнице. Сабина суетилась, придвигая кресло господину. Он проигнорировал ее усилия и уселся на банкетку, на которой совсем недавно происходили взаимные излияния двух девушек.
— Чему обязана? — спросила Элен.
Дон Мануэль усмехнулся.
— Вы сегодня выглядите значительно менее уверенной, чем за вчерашним обедом.
— Боюсь еще одним неловким движением нанести душевную травму вашему отцу.
— Похвальна, очень похвальна ваша забота о моих родственниках.
— Ваш тон настолько ехиден…
— Еще бы, мисс! Вы доводите до припадка моего престарелого и больного батюшку, до слез и истерики — мою недалекую и богобоязненную сестру и при этом говорите о каких-то своих сожалениях.
— Но вспомните, кто был виновником моего появления здесь и всей этой ситуации, в которой мне приходится поступать подобным образом?
Дон Мануэль помолчал, разглаживая красно-синие перья на своей шляпе.
— И тем не менее, мисс, я рассматриваю это как объявление войны. Вами — мне. Хочу вам сказать, что затеяли вы ее без всяких шансов на успех. Ваши родственники не знают и никогда не узнают, где вы находитесь. Сестра моя — союзник слабый и непостоянный. После разговора с вами она на вашей стороне, после беседы со мной — на моей. Отец? Он скоро умрет. К сожалению. Но и без этого власть в городе принадлежит мне. Причем на совершенно законных основаниях. Я был специально прислан сюда из Мадрида, чтобы сделаться местным алькальдом. У вас нет ни одного шанса возобладать надо мной.
— То есть победа у вас уже в кармане?
— Почти, — улыбнулся дон Мануэль, — это теперь только вопрос времени.
Элен повернула к нему голову и внимательно посмотрела ему в глаза.
— И какою вам представляется победа в этой войне?
Дон Мануэль продолжал ласкать свою шляпу, словно породистое домашнее животное.
— Когда вы признаете свое поражение, вы сами попросите меня, чтобы я взял вас в жены.
— Но ведь я не люблю вас.
— За это будет вторая война.
Дон Мануэль встал, надел шляпу и, не торопясь, вышел из комнаты.
— Лавинии Биверсток нет в Порт-Ройяле?
— Точно так, милорд, — кивнул лейтенант Уэсли, длинный, худой, унылый валлиец. Ему было поручено наблюдать за домом юной плантаторши.
— А где же она?
Уэсли развел руками.
— Дайте мне поручение, я попробую узнать.
Губернатор сидел за столом вместе с лордом Ленгли, который никак не мог понять, почему столько внимания уделяется этой самой мисс Биверсток, и поэтому делал максимально значительное лицо.
— А как вы узнали, что ее нет, Уэсли?
— Проговорился помощник садовника, мои парни угостили его в «Красном льве», и он…
— Понятно, Уэсли. Можете идти. Да… знаете, когда вам нужно будет в следующий раз тратить казенные деньги, используйте «Золотой якорь».
Лейтенант козырнул и удалился.
— О чем мы говорили с вами, сэр? — обратился губернатор к лорду Ленгли.
— О фортификации.
— Так вот, сегодня мы больше говорить о ней не будем.
— Сэр!
— Не сердитесь, лорд Ленгли, просто наступил момент, когда я должен предпринять несколько решительных шагов.
Сэр Фаренгейт надел сначала шпагу, потом шляпу. Лондонский инспектор догадался, что его выпроваживают, и даже, кажется, не очень вежливо. Он, надувшись, встал.
— Вы так спешите на свидание с привлекательной девушкой, что это вас до известной степени извиняет.
— Обещаю вам, вернувшись, все объяснить. — С этими словами губернатор вышел из своего кабинета, и уже в коридоре прозвучал его приказ: — Бенджамен, карету! И пусть догонят Уэсли, он мне понадобится.
— Может быть, нам стоит взять небольшую охрану? — поинтересовался валлиец, когда вернулся.
— Даже чуть побольше, чем небольшую, — усмехнулся губернатор. — Очень может статься, что нам понадобятся люди.
Четверо церемониальных негров с пиками выросли как из-под земли. Видимо, по команде Бенджамена.
— Ну, только вас мне сейчас не хватало. — Губернатор обернулся к дворецкому. — Сейчас как раз удобный случай решить с ними. Бенджамен, найдите им какую-нибудь работу по дому.
— Слушаюсь, милорд.
Через десять минут карета губернатора, сопровождаемая двумя десятками драгун, проследовала на север от Порт-Ройяла по направлению к Бриджфорду.
— Так мы едем к этому таинственному особнячку? — спросил Уэсли.
— Я убежден — все, что происходит на острове в последние месяцы, так или иначе связано с этим мрачным строением.
— Мы будем его обыскивать, милорд? …..
— По крайней мере сделаем такую попытку.
— А почему вы убеждены, что если мисс Лавинии нет в Порт-Ройяле, то она именно там? Могла она, например, отправиться попутешествовать?
— Мне трудно это объяснить, но я уверен, что она не уехала путешествовать.