Белая смерть

Шекли Роберт

– То, что ты мне рассказала, очень интересно. Но я ничего не знаю о тебе, даже твоего имени не услышал.

– Меня зовут Соэра, – представилась женщина. – Обо мне сказать нечего. Но если ты будешь столь любознателен и пожелаешь что-либо узнать обо мне, то не выпить ли нам по чашечке кофе в моей комнате?

– Веди, – сказал я. Когда мы уходили, я еще раз взглянул на Дэйна и Лейру. Я напомнил себе, что мне повезло и я не связался с этим мешком костей и холодным личиком, да притом предположительно йездкой.

И вот такими делами мы продолжали заниматься в эту ночь, да и в следующую тоже.

Глава 6

На третью ночь нашего пребывания в Мешхеде, именно тогда, когда я начал от души наслаждаться в этом благословенном городе, Дэйна, наконец, нашла та информация, которую он искал. Точнее, она нашла меня. Дэйн отдыхал в своем номере, – должно быть, после утомительной ночи с Лейрой. Я возвращался от Соэры, которая оказалась крайне приятной женщиной, хотя очень дорогой и требовательной. Едва я ступил на лестницу, из темноты протянулась рука и ухватила меня за рукав.

Первая моя реакция была схватиться за нож, потому что у меня еще болела голова после нападения тех сартов. Но тут раздался голос, который произнес по-тюркски:

– Это ты покупаешь секреты?

– Выйди на свет, – сказал я, крепко сжав рукоять своего ножа.

– Я никуда не двинусь, – ответил этот человек сердито и раздраженно. – Сначала скажи мне – вы с тем иностранцем все еще покупаете секреты или уже купили все, что вам было нужно?

Я сдержал свое нетерпение и сказал:

– Мы еще покупаем секреты, если это те секреты, которые нам нужны. А теперь выходи на свет, или ты боишься показать свое уродливое лицо?

Это его задело, и он дошел вместе со мной до края веранды. Это был желтолицый молодой человек с тонкими черными усиками. В свете единственной голой лампы я разглядел высокую черную шапку из овечьей шкуры, потрепанный халат, на груди – две портупеи крест-накрест, за спиной винтовка, на ногах – поношенные сапоги из мягкой кожи. Я почуял запах овечьего загона и лошадиного пота и понял, что передо мной туркмен.

– Ну, теперь ты меня увидел, – сказал он. – Давай, веди меня к твоему господину, чтобы он мог купить мой секрет.

– Этот иностранец мне не господин, – сказал я. – Мы с ним друзья и вместе занимаемся важными делами.

– Ну так отведи меня к нему.

– Возвращайся к своей лошади, – сказал я. – Я не стану тратить его время и его деньги на туркменские выдумки. У любого бродяги Мешхеда есть секрет на продажу, но туркмены всегда опаздывают, а потому лгут пуще всех остальных.

Он свирепо глянул на меня, по туркменскому обыкновению скорчив рожу, – они думают, что этим можно напугать. Я пожал плечами и отвернулся.

– Ради Аллаха! – сказал туркмен. – У меня есть настоящий секрет – секрет, который стоит много денег и жизней многих людей. Я смертельно рискую,

явившись сюда, чтобы поговорить с иностранным шпионом... И вот как меня здесь принимают!

Я помедлил, разглядывая его, и дернул себя за нижнюю губу. Наконец я сказал:

– Несомненно, твоя история лжива, как все туркменские истории. Но я сначала выслушаю тебя, а потом буду решать. Если история будет чего-то стоить, я вознагражу тебя.

Туркмен разразился горьким смехом.

– Ты в самом деле думаешь, что я поведаю свой секрет двуличному персидскому горожанину?

– О Аллах! – воскликнул я. – По крови я монгол с материнской стороны, прямой потомок эмиров Бухары. Ты, глупец, подумай сам – откуда я, по-твоему, знаю твой язык?

– Всякий может выучить язык. Как тебя зовут?

– Ахмед Аботай.

– Я как-то знал в Мерве одного свинопаса по имени Аботай, – заявил он.

Такие штучки сходят у туркменов за юмор, и этот юноша казался себе весьма остроумным.

– Пошли, – повторил он. – Веди меня к своему господину.

– Сначала открой мне свой секрет.

– Никогда.

– Тогда дай мне хотя бы намек, чтобы я смог оценить его важность.

Обычное выражение лица туркмена – усмешка, но этот так нахмурился, что я испугался – не парализовало ли ему лицо от напряжения. Он подумал – что для туркмена всегда дело непростое – и наконец проговорил:

– Мой секрет касается города Имам-баба и одного вещества, которое называют Белым Порошком.

Я приложил все усилия, чтобы по моему лицу ничего нельзя было прочесть, но напрягся.

– Дальше, – произнес я усталым голосом.

– Это мое последнее слово, – заявил туркмен. – Прежде чем разговор пойдет дальше, я должен получить деньги.

Я зевнул.

– Твой так называемый секрет может оказаться совсем не важным, но я представлю моему другу возможность решить это лично. А тебе я дам возможность увидеться с ним.

Сказав это, я замер, как статуя, а туркмен молчал и нервно переплетал пальцы. Он ждал. Я тоже ждал.

– Ладно, – наконец проронил он. – Пойдем.

Я задумчиво сказал:

– Возможно, мне не стоит беспокоить моего очень богатого друга сегодня вечером. Может быть, лучше сделать это завтра или послезавтра.

Туркмен очень хорошо знал, чего я хочу и что было вполне естественно. Но, как и все их племя, он скорее проглотил бы свои деньги, чем расстался с ними. Он обозвал меня некоторыми непочтительными словами, продемонстрировав таким образом все свои грязные мысли и недостаток воображения. Я не обращал на него внимания, пока он не сделал паузу, чтобы набрать воздуха, и тогда я сказал, что, может быть, встречу с моим американским другом будет лучше отложить до следующей недели. Однако, добавил я, к тому времени у моего друга может остаться очень мало денег.