Белая ведьма, черное проклятье
Шрифт:
Память отсеяла все, что я знала, и пульс участился, когда что-то забрезжило — воспоминание о том, как я падаю на спину, ударяясь о стену. Моя голова бьется о стену. Задержав дыхание, я посмотрела через гостиную на безликие и нетронутые панели. Прямо здесь. Я помню.
Форд подошел ко мне вплотную.
— Вы не обязаны делать это таким способом.
В его взгляде читалась жалость. Мне не понравилось, что он испытывает ко мне это чувство, и его амулет засветился серебром, когда я, собрав волю в кулак, переступила через порог.
— Я сделаю это, —
Фэвэбэшники отлично умели собирать информацию, даже лучше, чем в ОВ. Это объяснялось тем, что учреждению, состоящему из людей, приходилось полагаться на поиск улик, а не сканировать помещение с помощью второго зрения или использовать ведьминские чары, чтобы установить, кто и зачем совершил преступление. Однако любой может что-нибудь пропустить, и это было одной из причин, почему я здесь. Второй была надежда разбудить мою память.
Когда я упала, я была напугана. Моя голова ударилась о стену… прямо здесь.
Форд следовал за мной, наблюдая, как я изучаю гостиную с низким потолком, простиравшуюся от одного борта до другого. Сейчас она выглядела как всегда, если не считать неподвижности линии горизонта Цинци, видимого через узкие окна. Я прижала руку к талии, когда у меня в животе все свернулось. Я вспомню, что бы это ни было.
— Я имел в виду, — сказал Форд, засовывая руки в карманы, — что ведь есть и другие способы вызвать воспоминания.
— Медитация? — Спросила я, мне было стыдно, что я заснула в его кабинете.
Чувствуя приближение головной боли, я прошла мимо дивана, где мы с Кистеном обычно ужинали, мимо телевизора, показывавшего слишком плохо, чтобы мы когда-нибудь на самом деле его смотрели, и мимо бара с алкоголем. В дюйме от неповрежденной стены у меня заныла челюсть. Я медленно поднесла руку к обшивке в том месте, где ударилась головой, и провела пальцами. Пальцы начали дрожать. Моя голова ударилась о стену. Кто меня толкнул? Кистен? Его убийца? На моя память была разбита на тысячи осколков. И в этом месте больше не было черепков.
Отвернувшись, я засунула руки в карманы, чтобы скрыть легкую дрожь. Дыхание вырывалось почти видимыми клубами пара, и я плотнее запахнула пальто. Поезд давно прошел. За занавесками все хранило неподвижность, кроме трепыхавшегося на ветру синего брезента. Инстинкт говорил мне, что Кистен погиб не в этой комнате. Надо было идти вглубь корабля.
Форд ничего не сказал, когда я направилась в темный узкий коридор, на мгновение ослепнув, пока мои глаза не привыкли к полумраку. Пульс застучал быстрее, когда я шла мимо крошечной ванной, где когда-то примеряла острые колпачки на зубы, подаренные мне Кистеном на день рожденья. Я затихла, прислушиваясь к своему телу, и поймала это чувство, когда потерла кончики пальцев, ощутив в них покалывание.
Что-то раздражало мою кожу, и я остановилась, уставившись на свои пальцы и вспоминая ощущение ковра под ними, горячими от трения. Я задержала дыхание, когда в моей голове вспыхнула новая мысль, относящаяся к давно прошедшим событиям. Насилие, беспомощность. В этот коридор меня волокли силой.
Вспышка воспоминаний вызвала панику, и я подавила ее, заставив себя дышать медленнее. Царапины, оставленные мною на ковре, были стерты пылесосом ФВБ с места преступления и чарами — из моей памяти. Воспоминание о них хранило лишь мое тело, а теперь и я.
Форд молча встал позади меня. Он знал, что что-то прояснилось в моем мозгу. Впереди была дверь в спальню, и страх усилился. Это было то место, где все произошло. Это было то место, где лежал Кистен, его раненое и истерзанное тело свалилось на кровать, глаза посеребрились и застыли в истинной смерти. Что, если я вспомню все это? И сломаюсь, прямо здесь, перед Фордом?
— Рэйчел.
Я подскочила в испуге, и Форд вздрогнул.
— Мы можем сделать это другим способом, — уговаривал он. — Медитация не сработала, но гипноз может. Это не так мучительно.
Покачав головой, я потянулась к ручке двери в комнату Кистена. Мои пальцы были бледными и холодными, чего нельзя сказать обо мне. Спокойствие, которое дает гипноз обманчиво — паника все равно настигла бы меня, в самое глухое время ночи, когда я была бы одна.
— Я в порядке, — отозвалась я и открыла дверь. Медленно набрав воздуха, я вошла внутрь.
В просторной комнате было зябко, широкие окна, освещавшие помещение, не сильно препятствовали проникновению холода. Обхватив себя руками, я посмотрела туда, где на кровати лежал Кистен. Кистен. Там ничего не было. Мое сердце заболело — я скучала по нему. Позади меня послышалось прерывистое дыхание Форда. Я постаралась сдержать свои эмоции, чтобы они не давили на него.
Кто-то почистил ковер, на котором Кистен умер во второй и окончательный раз. Не то что бы здесь было много крови. Порошок для выявления отпечатков пальцев был убран, но единственные отпечатки, которые они нашли, принадлежали мне, Кистену и Айви. Его убийца не оставил никаких следов. Даже на теле Кистена. Возможно, его тело подчистили парни из ОВ — у них было на это время, между моим отъездом, чтобы пнуть под зад некого вампира, и моим возвращением вместе с ФВБ, когда я была сбита с толку и ничего не помнила.
В ОВ не хотели расследовать это убийство. По их мнению, кто-то получил кровь Кистена в подарок, как благодарность, и состава преступления не было. Очевидно, традиции внутриземельцев они ставили выше, чем законы общества. Те самые люди, вместе с которыми я когда-то работала, покрывали это убийство, и меня это вымораживало.
Мои мысли метались между яростью и беспросветной тоской. Форд начал задыхаться, и я попыталась успокоиться — хотя бы ради него, все равно ничего другого у меня не получалось. Немигающими глазами, изо всех сил стараясь сдержать слезы, я уставилась в потолок, вдыхая холодный застоявшийся воздух и считая в обратном порядке от десяти. Форд научил меня этому бесполезному упражнению, чтобы я могла погрузиться в легкое состояние медитации.