Белая вуаль
Шрифт:
Прошла почти неделя с момента выписки Виолетты из больницы. Она, как обычно, ждала Леонида к ужину, но время шло, а он не появлялся. Виолетта набрала номер его рабочего телефона, в трубке зазвучали унылые длинные гудки. Она почувствовала, как прежние страхи темной волной подкатывают к сердцу. Время тянулось бесконечно. Виолетта металась по дому и через каждые пятнадцать минут смотрела на часы. Постепенно за окнами стемнело, смолкли детские голоса на улице, соседи за стеной наконец-то перестали двигать мебель, а по потолку поползли причудливые тени. С каждой минутой на душе становилось все тревожнее. Заслышав, что открывается дверь, Виолетта вздрогнула. Выбежав
— Ленька, где ты был, я так волновалась! — Она бросилась к мужу и повисла у него на шее, покрывая его лицо поцелуями.
Леонид отстранил жену и молча прошел в комнату.
— Что случилось? Объясни наконец!
Он поднял голову и странно посмотрел на Виолетту:
— Не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить, но все равно тебе нужно это знать: во всем виноват я.
— В каком смысле? — Виолетта опустилась на корточки, прислонившись спиной к дверному косяку.
— Помнишь тот вечер, когда мы решили, что не будем разводиться?
— Да, но какое это имеет отношение…
— Подожди. Я был счастлив, как мальчишка, и на следующий день на работе распил с друзьями пару бутылочек. Об истинной причине своей радости я, конечно, никому не сказал, но… В общем, я проболтался про триста тысяч долларов.
— Неужели ты думаешь, что кто-то из твоих друзей решился на убийство из-за денег?
— Я не думаю, я знаю, — тяжело вздохнул Леонид, — сегодня мне удалось покопаться в директорском сейфе с бумагами, и я нашел то, что искал. Или документы просто не успели уничтожить, или еще надеются применить…
— Я ничего не понимаю.
— Все очень просто. Я обнаружил документ, в котором говорится, что я получил наличными от фирмы триста тысяч долларов для совершения сделки. На документе — печать фирмы, подпись главного бухгалтера и моего любезного друга и шефа Александра. Есть и мой автограф.
— Но что это значит?
— А это значит, что после твоей смерти и моего ареста директор фирмы представил бы в суд документы, из которых следует, что я взял деньги и не вернул ни товара, ни денег. Соответственно, эта сумма была бы снята с твоего банковского счета и возвращена организации.
Виолетта недоуменно пожала плечами:
— Я не понимаю, каким образом они собирались снять деньги с моего счета?
— Этого я точно не знаю. Наверное, есть какие-то лазейки в законе. Дали бы на лапу кому следует…
— А ты что, не смог бы опротестовать этот документ?
— Кто бы мне поверил? — раздраженно вскрикнул Леонид. — Я убийца, отравивший жену. Где одно преступление, там и другое.
— Подожди, подожди! — Виолетта встала и подошла к мужу. — А откуда на документе твоя подпись?
— Это причуды бухгалтерии, — невесело усмехнулся Леонид. — Крупные суммы долго в кассе держать нельзя. Их нужно сдавать в банк, а это не всегда удобно. Вот и оформляется бумажка, что они якобы выданы подотчет.
— Надо немедленно звонить в милицию.
— Не суетись. Не нужно торопиться. Возможно, мне удастся раскопать кое-какой компромат на Сашу. Господи, до сих пор не могу поверить, что это он… Так вот, тогда легче будет доказать, что в этом деле виновен именно он, к тому же и доктор уже завершит свои «мышиные» эксперименты, так что в милицию мы явимся не с пустыми руками.
— Мне страшно. — Виолетта прижалась к плечу мужа. — Лучше бы я вообще не получала этих денег.
— Любимая, я сумею тебя защитить! — сказал Леонид и нежно обнял жену.
10
День прошел абсолютно бестолково: ученицы, как назло, все до одной не подготовились к уроку, а в студии сломалась аппаратура и запись отложили на неопределенное время. Виолетта медленно брела по центральному проспекту. К вечеру раскаленный воздух начал остывать, но дышать все равно было тяжело. Интересно, чего же ожидать от июля, если в самом начале лета хочется ходить, завернувшись в мокрое полотенце? Конечно, дома можно наполнить ванну прохладной водой и сидеть так в ней до ночи, но даже эта перспектива не могла заставить Виолетту поторопиться. В последнее время она вообще предпочитала не оставаться в квартире одна. Леонид появится не раньше девяти вечера, значит, еще как минимум час придется бесцельно слоняться по улицам.
Годы идут, а город почти не меняется, во всяком случае, его центральная часть. Виолетта сквозь стекло заглянула внутрь небольшого кафе. Семь лет назад в этом самом помещении ее класс отмечал окончание школы. Выпускной бал! Как давно это было, а здесь все осталось по-прежнему: те же столики из темного дерева, те же резные стулья, те же светильники с абажурами, напоминающими паруса… Сейчас в кафе было почти пусто. Виолетта заказала стакан сока и села за самый дальний столик в углу. Пожалуй, здесь можно было провести время, оставшееся до возвращения мужа: приятная музыка, прохлада, воспоминания… Но светлые картины школьного детства никак не хотели являться перед глазами, а мысль, и так не дающая покоя все последние дни, вспыхнула с новой силой: что бы сейчас было с ней и с Леонидом, если бы он знал не только о трехстах тысячах долларов, а обо всей сумме, завещанной миссис Велльхауз? Виолетта не могла до конца объяснить себе, почему она утаила это от мужа: наверное, побоялась унизить, не захотела, чтобы он, сильный и мужественный, почувствовал себя зависимым, а может быть, пыталась исключить малейшую вероятность того, что он остается с ней из-за денег. Возможно, злоумышленники, надеясь сорвать больший куш, повременили бы с осуществлением своих планов. Кто знает, долго ли им оставалось ждать: уже через год Виолетта могла стать матерью и тогда… Она даже зажмурилась от страха, представив несчастного малыша, который остался бы сиротой…
— Калиновская, неужели это ты? — отвлек ее от горестных мыслей знакомый голос.
— Не верю глазам своим, кого я вижу!
Молодую женщину, устроившуюся напротив нее, сложно было назвать красавицей, но что-то удивительно привлекательное было и в ее худощавой фигурке с тонкой талией, и в ямочках на щеках, и, конечно, в круглых голубых глазах.
— А я вот вспомнила наш выпускной и решила зайти сюда, — сказала она, с улыбкой глядя на Виолетту.
— Представь себе, я тоже. Вот уж не ожидала встретить здесь кого-нибудь из знакомых! Светка, это сколько же мы с тобой не виделись?
— Да два года уже. В последний раз в «Книжном» столкнулись, когда я после четвертого курса на каникулы приезжала.
— Два года назад, после четвертого. Выходит, ты теперь уже дипломированный врач?
— Выходит, так.
— А домой приехала погостить?
— Нет, по распределению. Москва не очень-то жалует провинциалов: говорят, езжайте-ка домой… Хотя, так, наверное, и в самом деле правильнее.
— Вот что, — Виолетта встала и повесила сумочку на плечо, — я должна реабилитироваться за ту нашу последнюю встречу: просто я была так занята, что толком даже не могла поговорить с тобой. А сейчас мы едем ко мне в гости. Возражения не принимаются.