Белая вуаль
Шрифт:
— Ладно уж, невеста, — Маринка отложила расческу в сторону, — с тобой каши не сваришь, иди отдыхай.
Часовая стрелка приближалась к двенадцати. Виолетта выбралась из кресла и уже в полусонном состоянии блаженно опустилась в мягкую постель.
…Виолетте показалось, что сон длился не более пятнадцати минут. Когда она проснулась, в комнате по-прежнему было темно, чуть слышно тикали часы, за окном завывала метель, а на краешке кровати сидел человек. Виолетта не испугалась и не удивилась, каким-то седьмым чувством она угадала, что это Леонид. И действительно, когда ее глаза привыкли к темноте, она с радостью различила знакомое лицо. Виолетте захотелось приподняться в постели, но странная усталость вдруг охватила все ее тело. Не в силах пошевелиться, она замерла в предчувствии
Видимо, до утра еще оставалось достаточно времени, потому что вместо парадного фрака на женихе была белая просторная рубаха с расстегнутым воротом.
Леонид осторожно пододвинулся ближе и взял маленькую ладошку девушки в свои руки. Неведомая прежде нега разлилась по телу Виолетты, когда он нежно и бережно начал целовать ее пальцы. Губы Леонида коснулись кисти девушки, потом переместились к ладошке. Странное дело, но язык не повиновался Виолетте. Не в силах вымолвить ни слова, она лишь беззвучно шевелила губами, а Леонид уже ласкал ее плечи, целовал шею… Каждое новое прикосновение будило в ее теле спящую струну, и незнакомое восхитительное чувство постепенно перерастало в волшебную мелодию. Девушка так ясно слышала эту дивную музыку, что невозможно было понять, как Маринка умудряется спать в соседней комнате сном младенца. Впрочем, меньше всего Виолетту занимали сейчас мысли о подруге. Леонид коснулся края одеяла, осторожно отогнул его и непривычно высоким голосом произнес:
— Милая мадемуазель, кушать подано.
Девушка очнулась и с трудом разлепила тяжелые веки. Метель давно кончилась, за окном сияло солнце, а рядом с кроватью стояла Маринка, облаченная в домашний халат хозяйки. С волосами, туго накрученными на бигуди, она до смешного напоминала молодого барашка.
— Кушать подано, — торжественно повторила Локтева.
Виолетта сладко потянулась, нехотя откинула одеяло и босиком отправилась в ванную. Только там, постояв несколько минут под холодным душем, она смогла полностью освободиться от ночных видений. Что же это было? Неужели ее девичье тело, не знавшее мужской ласки, так же тянулось к Леониду, как и душа? И, если даже сон так прекрасен, какова же должна быть реальность?
— Стоп! Это чисто деловой союз, — сказала себе Виолетта, с остервенением растерлась махровым полотенцем, надела старенькое ситцевое платье с короткими рукавами и вышла к завтраку.
— Во что это ты вырядилась? — изумилась Маринка.
— Не вырядилась, а приготовилась. — Виолетта кокетливо поправила оборочки на платье. — Стилист настаивала на «максимальной доступности тела». Кстати, через полчаса она появится, так что мы должны поторопиться.
Однако стилист, оказавшийся приятной женщиной лет тридцати пяти, весьма скептически отнеслась к наряду невесты. Виолетта была вновь изгнана в ванную, а оттуда уже появилась в одной легкой простынке, завязанной узлом на груди. Женщина, назвавшаяся Валентиной Андреевной, усадила Виолетту в кресло перед зеркалом и разложила на столе множество баночек, тюбиков, коробочек и кисточек. Виолетта откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, предоставив Валентине Андреевне свое лицо в полное распоряжение. Она чувствовала, как нежные руки собрали ее волосы в пучок, нанесли на кожу крем с приятным запахом, а затем мягкая кисточка быстро забегала по ее лицу, особенно бережно прикасаясь к родимому пятну… Виолетта посмотрелась в зеркало лишь после того, как Валентина Андреевна закончила возиться с ее прической. Действительно, мастер старалась не зря: в зеленых глазах девушки появился какой-то колдовской изумрудный блеск, ресницы стали казаться особенно длинными и пушистыми, губы приобрели сочность и чувственность, а родимое пятно на щеке теперь почти не было заметно.
— Ну что же, если вы довольны, пора надевать платье.
Валентина Андреевна, улыбаясь, направилась к большой коробке, которую оставила в коридоре. Маринка устремилась за ней. Уже через минуту из прихожей донеслись восхищенные восклицания Локтевой, а затем взору Виолетты предстало изысканное атласно-кружевное чудо, к которому даже страшно было прикоснуться.
— Скажите, я не испорчу прическу, когда буду его надевать? —
— Нет, моя дорогая. Сзади на этой модели предусмотрена длинная шнуровка. Завяжу ее на вас я, а вот освободиться от свадебного наряда поможет уже супруг, — улыбнулась Валентина Андреевна, но Виолетта вдруг погрустнела.
— А фата, какая она?
— Сейчас, моя девочка, вы увидите. Валентина Андреевна открыла еще одну коробку и достала оттуда сверкающую диадему с прикрепленной к ней фатой.
— А где же вуаль?
— Зачем она вам? Во-первых, это уже немодно, а во-вторых, вы молоды и красивы. Я думаю, ни к чему прятать лицо.
— Без вуали я никуда не пойду, пусть ее сейчас же доставят. И пусть она будет плотной, я не хочу, чтобы все видели вот это. — Виолетта прикоснулась пальцами к левой щеке.
— Виолетта, вы придаете обычному родимому пятну слишком большое значение, оно вас совершенно не портит. Ну как вас убедить? — Валентина Андреевна беспомощно развела руками.
— А не нужно никого убеждать. Без вуали я не выйду из квартиры. — Виолетта села в кресло, на глаза ее уже навернулись слезы.
Женщина в растерянности посмотрела на Маринку, но та только пожала плечами, всем своим видом показывая, что любые попытки что-либо объяснить или доказать здесь совершенно бесполезны.
Валентина Андреевна вздохнула, подошла к телефону и набрала номер. Минут через десять вуаль была доставлена, и женщина закрепила кусок плотного кружева над лицом невесты. А еще через полчаса сам мистер Стаутленд вместе с Виолеттой спустился к роскошному белому «мерседесу», стоявшему возле подъезда.
Несмотря на ночную метель, перед входом во Дворец бракосочетаний снега было немного, а от крыльца до того места, где остановилась машина, предусмотрительно проложили ковровую дорожку. Гости, прибывшие заранее, прилипли к стеклам с внутренний стороны и наблюдали, как из подъехавшего «мерседеса» вышел седовласый мужчина, открыл заднюю дверцу, и оттуда, шелестя тончайшими кружевами подвенечного наряда, появилась невеста в сверкающей диадеме. Меховая накидка, кружевные перчатки и туфельки на высоком каблуке делали ее похожей на принцессу из волшебной сказки. Кто-то восторженно ахнул. Опираясь на руку спутника, девушка уже подходила к двери, когда ей навстречу выбежал высокий мужчина в черном фраке и «бабочке» и протянул букет белых роз. Виолетта вздрогнула и остановилась. Кровь мгновенно прилила к щекам и быстро-быстро запульсировала в висках. Ночное видение снова ярко вспыхнуло перед глазами Виолетты, и она замерла на месте, задыхаясь от смущения и не смея поднять глаз. Леонид мягко улыбнулся, принял переданную ему Фрэнком руку Виолетты и, бережно поддерживая девушку, повел ее на второй этаж по винтовой лестнице.
Сколько раз Виолетта мысленно представляла себе тот день, когда и для нее заиграет марш Мендельсона. Казалось, что память навсегда сохранит мельчайшие подробности происходившего, каждый взгляд, слово, жест. А теперь ей чудилось, что душа ее словно отделилась от тела и кто-то другой ответил «да». Она слышала ответ Леонида, видела свою руку, на которую он надел массивное золотое кольцо, чувствовала прикосновение его губ к своим, но по-прежнему не верила, что все это происходит на самом деле.
— Ну что, Калиновская, то есть теперь мадам Борисова, поздравляю тебя! — Маринка поцеловала подругу. — Да очнись же ты!
Официальная часть была закончена, а загородный домик уже ждал гостей и молодых.
Определение «загородный домик» оказалось весьма условным: видимо, раньше здесь располагался какой-нибудь партийный санаторий. Виолетта и Леонид первыми вошли в один из трех корпусов деревянного дворца и сразу оказались в огромном зале, ярко освещенном хрустальными люстрами. Повинуясь взмаху дирижерской палочки, оркестр заиграл вальс Штрауса, а навстречу новобрачным вышел метрдотель во фраке. Пока гости занимали места за столами, Виолетта, заметив в коридоре зеркало, решила поправить прическу. Здесь было довольно темно, и она уже собиралась вернуться в зал, когда легкое прикосновение мужских пальцев к ее плечам заставило Виолетту вздрогнуть.