Белее снега, слаще сахара...
Шрифт:
Я свернула в переулок, где сани не могли проехать, и королю пришлось остановиться.
– Лгунья!
– крикнул он мне вслед.
– Ты помнила обо мне! Узнала-то ты меня сразу же! Сразу же узнала, Мейери!..
28.
На следующее утро, ровно в половине десятого, мы с мастером Лампрехтом стояли под дверями комнаты, где завтракали король и принцесса. Хозяин держал серебряное блюдо, накрытое вышитым полотенцем, и косился на мастера
В десять часов подали кофе, и нас пригласили войти.
Король сидел рядом с сестрой, и если принцесса улыбнулась, приветствуя нас, то его величество и бровью не повел, мрачно глядя на чашку кофе, которую поставила перед ним барышня Диблюмен и насыпала две ложечки сахара фарфоровой ложечкой.
– Будете ли вы сегодня сливки, ваше величество? – спросила она медовым голоском, помешивая ложечкой. – Они жирные, сладкие…
– Оставьте так, пожалуйста, - произнес король с раздражением.
– Иоганнес, - мягко упрекнула его принцесса. – Кондитеры пришли.
Он промолчал и отпил кофе, забыв вынуть ложечку из чашки. Барышня Диблюмен поспешила исправить эту оплошность, забрав ложечку, но король ей не позволил.
– Не суетитесь, - сказал он, поморщившись, будто кофе был настойкой цикория. – Я сам вполне в силах позаботиться о себе.
– Итак, что вы предложите нам к утреннему кофе? – спросила принцесса.
Синие глаза ее сияли, как у ребенка, ожидавшего найти подарки в рождественском башмаке. Мастер Лампрехт и мастер Римус поставили на стол блюда и одновременно сняли полотенца, скрывавшие лакомства.
– Ах! – принцесса всплеснула руками. – Что это за чудо?!
– Это – пирожные из яичных белков, взбитых с сахаром и миндальной мукой - объяснил мастер Римус. – Они легкие, нежные, так и тают на языке. А между ними – кремовая прослойка из жирных сливок, ложечки меда и самого белого сахара. Они и сами как снежинки, посмотрите! Мы так и назвали их – «Снежинки».
– В самом деле, какие беленькие!
– восхитилась принцесса. – Попробуем.
Она взяла одно из пирожных двумя пальцами и поднесла ко рту.
– Ах, милая Маргрет, - вмешалась барышня Диблюмен, - позвольте мне первой попробовать эти пирожные. Не хочу никого обидеть подозрением, но все же лучше проявить излишнюю бдительность, чем потом пострадать, - и, лукаво улыбнувшись, она подхватила пирожное с блюда. – Вам следует поберечь себя, - сказала она, откусывая хрустящий белый бочок, - а я рада буду умереть за вас.
Она всерьез подозревала, что мы решим отравить короля и принцессу?!.
Мы все – я, мастер Лампрехт, мастер Римус и его помощник, с изумлением уставились на барышню-блондинку, пока она доедала пирожное, прищуривая глаза и всем видом показывая, как ей вкусно и сладко.
Бледное лицо принцессы порозовело, и если я что-то понимала, ее высочеству было неловко.
– Я никогда не осмелился бы покуситься на жизнь ее высочества или его величества, - напыщенно произнес мастер Римус, подкручивая ус. – Я, моя семья, и все мои предки на семь поколений, были преданы королевской семье…
– Кто же станет травить жениха, если надеется заработать на его свадьбе, - сказала я, перебив пафосные речи мастера Римуса. – Вы бдительны там, где не следует, барышня Диблюмен. Но мы понимаем – это ваша работа. Бдеть перед ее высочеством и его величеством.
«Милая Клерхен» поперхнулась, закашлялась, одной из фрейлин пришлось постучать ее по спине, и обе дамы взглянули на меня с укоризной.
– Что? – спросила я, приподняв брови. – Мастер Римус отравил пирожные, и вы уже умираете?
– Протестую! – возмутился хозяин «Шоколадного льва».
Клерхен пошла красными пятнами, но одолела пирожное и произнесла с жалобным укором:
– Вы такая же грубая, как и неуважительная, барышня Цауберин. Возможно у печи вы куда как ловки, но когда говорите – то изящества в вас не больше, чем у тяжеловеса.
– Клерхен, - сказала принцесса, и фрейлина тут же почтительно поклонилась ей, показывая, что поняла и умолкает.
Король тоже собирался что-то сказать, но принцесса погладила его по руке, и он замолчал, нахмурившись.
Ее высочество попробовала пирожные от «Шоколадного льва» и осталась очень довольна.
– В столице делают такие пирожные, - сказала она, - но никто еще не догадался прослоить их кремом. Мы едим их с медом и вареньем, а тут вы соединили нежность и сладость. Они такие мягкие, что и правда тают во рту. А теперь посмотрим, что приготовили в «Пряничном домике». Какое интересное печенье, - она взяла плоскую лепешечку, густо обсыпанную сахарной пудрой.
– Предложим попробовать сначала барышне Диблюмен, - сказала я учтиво. – Чтобы она не зря получала деньги за свою работу. Прошу, - я с поклоном указала на блюдо.
– Жалование – это ничто по сравнению со счастьем служить ее высочеству, - пропела Клерхен. – Какая вы меркантильная, барышня Цауберин! Все бы вам мерить деньгами.
– У кого в чем нехватка, тот о том и думает, - сказала я добродушно. – Я думаю о деньгах, а вы – о замужестве.
Король, который как раз поднес к губам чашку с кофе, фыркнул так, что брызги полетели в разные стороны.
– Какой ты неосторожный, - поругала брата принцесса, подавая ему салфетку, и спросила у нас с мастером: - Как называется ваше блюдо?
– «Девушка из Арнема», - ответила я немедленно, опередив хозяина, которому только и оставалось, что закрыть рот и промолчать.
Вчера мы решили назвать это печенье «Первый лед», но я передумала в одно мгновение.
– Интересное название...
– принцесса и барышня Диблюмен откусили по кусочку, и король тоже потянулся, чтобы взять печенье.
Они попробовали кусочек, потом еще кусочек, а потом от печенья не осталось ничего.