Белиал: Война богов
Шрифт:
– С чего ты взял? – огрызнулась она на меня.
Я весело пожал плечами:
– Опыт.
Неприятный опыт, если быть точнее. Девственницы почти всегда означали неприятности. Либо я отпугивал их тем, чего ожидал от хороших любовных утех, либо они отпугивали меня тем, что ожидали от меня верности. Кроме того, у большинства из них были вспыльчивые отцы, такие же неуравновешенные братья или матери-истерички, которые любили нанимать надоедливых колдунов, чтобы спасти честь дочерей. Нет, спасибо. К этому времени я научился распознавать девственниц за три мили против ветра и обходить их по широкой дуге. В некоторых странах этот факт приобрел такую известность, что люди пытались изгонять меня кровью девственниц. Смешно, но характерно
Впрочем, эта девушка вела себя не так, как я бы ожидал от девственницы. Она не мыслила как девственница и уж точно не была настолько неопытна.
– Так кто счастливчик? – полюбопытствовал я.
Щелк, и вот он, опять этот прелестный злобный взгляд.
– Тебя это не касается! – прошипела она и сделала глоток вина – не от жажды, а чтобы скрыть то, что проступало под ее упрямством. Печаль? Ярость?
Во мне проснулось любопытство и настойчиво требовало новых ответов, но я чувствовал, что сегодня достиг предела. Девчонка многое пережила, и у нее все равно уже слипались глаза. От такой усталости она даже упустила тот факт, что на протяжении какого-то времени общалась не как послушная рабыня. Я расценил это как первый успех и решил завершить вечер, пока она полностью от меня не закрылась. Поэтому поставил свою чашу на стол и поднялся.
– А теперь я иду спать, – сообщил ей я. – Завтра дам тебе знать, что ты будешь для меня делать.
Удивленная и слегка растерянная, девушка тоже встала. Кажется, она не имела ни малейшего понятия, что от нее требовалось. Ее смущение привлекало меня почти так же, как и гордая строптивость. И не в силах устоять перед искушением, я сладко потянулся, позаботившись о том, чтобы от нее не укрылись все достоинства моего тела.
С ярко-алыми щеками она уставилась в пол. Мило.
– Когда мне возвращаться? – тихо осведомилась она.
– Никогда. Потому что спать ты будешь здесь, чтобы быть рядом, на случай если понадобишься мне.
На этом я ее оставил и прошествовал к своей кровати. На этот раз идея не отпускать ее отсюда не имела ничего общего с планами по соблазнению – хотя и не повредит им. В действительности речь шла о том, чтобы держать в строгих рамках влияние Януса на его рабыню. Пять дней не такой уж большой срок, и наш дорогой хозяин наверняка уже задумывался, как бы помешать мне победить. Есть клятва или нет, если я не буду бдителен, он найдет способ меня обмануть.
– Где? – крикнула мне вслед девушка. Как бы она ни старалась придать голосу спокойствия, в нем все равно проскальзывал шок.
– Где хочешь, – засмеялся я и демонстративно завалился в постель, в которой хватило бы места четверым. Естественно, она не примет мое приглашение, поэтому я сократил ее страдания и небрежным жестом погасил жаровни. После чего откинулся на подушки и вслушался в темноту.
Тишина. Только бешеный стук человеческого сердца. Видимо, нынешняя ситуация совершенно ошеломила мою прекрасную гостью. Поначалу она просто стояла на месте и не шевелилась. Потом внезапно раздался шорох ее платья. Приглушенный звон посуды. Жевание. Девушка прибиралась и при этом что-то ела. Хорошо. Мне понравилось, что она хотела оставаться полной сил. Они могли ей понадобиться. В конце концов вновь воцарилась тишина. Я готов был поспорить на что угодно, что сейчас она в нерешительности смотрела на меня и мягкую постель. Негромкие шаги. Рабыня шла к двери. Колебание. Ослушается моего приказа?
Разозлившись, я покинул свою оболочку и полетел сквозь разорванные лунным светом тени. Девушка правда замерла перед коридором, который вел к выходу из моих покоев. Однако она не выглядела так, будто взвешивала возможность побега. Суровое выражение лица создавало скорее такое впечатление, как если бы ей вот-вот предстояло встретиться с заклятым врагом – и врагом этим, как ни странно, был не я. Она задумчиво покусывала нижнюю губу. Затем словно приняла какое-то решение и уверенно направилась обратно к столу. Но через пару шагов застыла и в ужасе уставилась на меня. Нет, сквозь меня, все-таки заметить мою сущность она не способна. Ее пульс участился. Что бы она ни увидела или ни услышала, это ее напугало. Девушка попятилась назад до самого дальнего угла комнаты. Там сползла по стене на пол и обхватила руками коленки. Я с любопытством последовал за ней. Мне хотелось знать, что внушило ей такой страх. Однако теперь от него у нее на лице не осталось и следа. Упрямо и почти немного обиженно она бросила быстрый взгляд в сторону кровати, как будто та могла вспыхнуть пламенем по одному лишь ее желанию. Даже после того, как утомление наконец взяло верх и у нее стали закрываться глаза, раз за разом она встряхивалась и заново начинала битву со сном. Битву, в которой ей не выиграть. В какой-то момент ее голова облокотилась о стену. Дыхание и сердцебиение успокоились, а непримиримое выражение лица разгладилось. Она уснула.
Я быстро вернулся в тело и поднялся. Не знай я наверняка, мог бы поклясться, что она увидела мою сущность. Но это невозможно. Хотя это обстоятельство не делало девушку менее загадочной.
С одним из своих одеял в руках я бесшумно пересек покои. Ее скорченная фигурка выглядела очень хрупкой, и тем не менее в ней жил настолько сильный дух, что даже сейчас не ощущалось ни единого отголоска ее чувств. Чтобы поддерживать такой защитный барьер еще и во сне, ей надо было работать над ним годами. Что заставляло такого юного человека это делать? Я выясню. И рано или поздно испробую те невероятные эмоции, которые она так отчаянно оберегала. Когда Янус разрушил ее стены, на мою долю перепала маленькая затравка. Как жаль, что большая часть была адресована не мне. Проклятие праймусов: мы способны питаться лишь теми чувствами, причиной которых послужили сами.
Очень стараясь не разбудить, я укрыл одеялом ее миниатюрное тело. При других обстоятельствах я бы просто перенес ее в кровать. Мне она в любом случае не нужна, так как спал я довольно редко и определенно не планировал начинать делать это в доме у Януса. Но за это она выцарапает мне глаза. Либо сразу, либо завтра утром. Или то и другое. Поэтому я оставил спящую девушку одну и вышел в сад, прилегающий к моим покоям.
«Хиро?» – мысленно обратился я к своему охраннику.
Тот мгновенно ответил мне по нашей связи:
«Да?»
«Я хочу, чтобы ты собрал сведения об этой девчонке. Начни с работорговца из пещер, а потом переходи к верховной жрице Лукусте из храма Венеры у Коллинских ворот. Но будь осторожен, она колдунья».
Хиро обошелся бы и без последнего предостережения. Он всегда осторожен. Помимо прочего, он обладал несравненным талантом к скрытому наблюдению. Именно то, в чем я сейчас и нуждался.
«Срок?» – уточнил он.
«Как можно скорее».
Не сомневаясь, что Хиро уже приступил к выполнению задания, я мог спокойно сосредоточиться на плане Б. Между тем я уже прошел через весь сад и оказался перед граничащими с ним покоями моих спутников. Стучаться необязательно. Я просто ментально предупредил Гримхильду о своем визите. Ее дверь распахнулась сама по себе, приглашая меня в уютную комнату с охряной росписью на стенах. Моя отмеченная сидела за столом и корпела над листом пергамента.
– Над чем трудишься? – поинтересовался я, после чего занял стул напротив нее.
Грим подняла голову и укоризненно сморщила нос. Очевидно, ей до сих пор не особенно хотелось со мной разговаривать. Затем она взяла в руки пергамент и зачитала:
– Двенадцать демонов разгневала отважная Аврора,Благословенной смерти уж в лицо смотрела, не моргая.Тогда тринадцатый явился, и пощадить ее желал он,Тем самым на страшнейшую из судеб обрекая.