Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась
Шрифт:
Но что, если дело было не только в прогулках и подъеме по лестнице? Я оглядела кухню, и вдруг меня озарило – словно в голове заиграли колокольчики церкви Сан-Никколо: все, что я ела, было свежим и натуральным.
В Лондоне я питалась одними полуфабрикатами, и вряд ли бы кто-то мог точно сказать, из чего они приготовлены на самом деле. Сплошные консерванты и добавки, завернутые в целлофан и пластик, и такое количество картона, что из него можно было выстроить целый бедняцкий квартал. Ни времени, ни сил на то, чтобы готовить самой, у меня не было.
Теперь каждое утро я шла на рынок с большой плетеной сумкой, которую нашла в недрах шкафа, а Антонио наполнял ее фруктами и овощами – и никакие целлофановые пакеты и пластиковые
С раннего детства я казалась самой себе толстой. Еще ребенком я была пухленькой, и моя мать, которая, сколько я помню, всю жизнь сидела на диете, предпочитала кормить меня, чтобы не есть самой. Так она демонстрировала мне свою любовь, и я, желая сделать ей приятное, съедала все до последней крошки. Помню, как разложив еду по тарелкам, она намеренно лишала себя вкусненького: как хозяйка дома, она не могла себе позволить располнеть. Она постоянно занималась спортом, и в 1980-х поддалась всеобщему ажиотажу, занявшись аэробикой с Джейн Фондой. Вместе с друзьями я смеялась над призывами Фонды «сжигать лишний вес», а сама тайком делала ее упражнения, чтобы избавиться от того, что казалось мне жиром в области талии. И хотя в школе мы достаточно занимались спортом, вместе с переходным возрастом начались соревнования в том, кто больше ненавидит собственное тело. Единственное, чему мы так и не научились, – это любить себя такими, какие мы есть, видеть сияющую красоту молодой кожи и упругой высокой груди.
Глядя на фотографии, где мне семнадцать, я вижу задорную молодую девушку с аппетитными формами и классными ножками. Но тогда я видела лишь тело, ничуть не похожее на силуэт Кристин Бринкли или Синди Кроуфорд.
На первом курсе, по-настоящему влюбившись и распробовав пиво, я в самом деле начала толстеть. Последовав примеру матери, я села на диету. Тогда-то я узнала, что такое железная самодисциплина – в конце концов, живой пример всегда был у меня перед глазами, – и килограммы мало-помалу стали уходить. Спустя две недели я так воодушевилась, что просидела на диете еще три месяца и вдобавок записалась в спортзал. Когда кости на бедрах стали выпирать, а на лице остались одни глаза, мать наконец посмотрела на меня одобрительно и повела в магазин, чтобы полностью обновить гардероб и накупить облегающей одежды.
К тридцати годам и началу редакторской карьеры я была счастливой обладательницей сорокового размера одежды, курила и пила гораздо больше, чем ела, но так гордилась своей фигурой, что совершенно не задумывалась о том, чего мне стоило ее поддерживать. Начав прибавлять в весе, я перепробовала все существовавшие на тот момент диеты – раздельное питание, диету Дюкана, диеты на капустном супе и на грейпфрутах, диету по группе крови, на кленовом сиропе и даже на детском питании. Когда же ни одна из них не помогла – не считая того, что я регулярно теряла сознание прямо на рабочем месте, как какая-нибудь барышня из произведений русской литературы девятнадцатого века, – пришлось обратиться к диетологам и специалистам по нетрадиционной медицине. Я проходила тесты на аллергены и исключала из рациона «вредные» продукты, в первую очередь сахар, глютен и дрожжи. Я готова была отказаться от всего, что запрещал мне очередной диетолог. Когда же мой рацион уменьшился настолько, что перестал включать даже бананы, я слегла в постель на все выходные, пока не пришла Кикка, открыв дверь своим ключом, и не приготовила мне пасту без глютена, которая, несмотря на все ее усилия, по вкусу напоминала клей. Именно любовь и забота Кикки спасли меня в те черные дни и помогли встать на ноги и встретить новую неделю.
Теперь же вокруг
В Лондоне приготовление домашнего хлеба по традиционным рецептам превращалось в целую маркетинговую акцию под руководством знаменитого шеф-повара. Здесь же это было частью повседневной жизни. От тосканского хлеба живот не болел и не вздувался так, словно я была на пятом месяце беременности. Он просто утолял чувство голода. Во Флоренции хлебу вернули его изначальное значение: он давал жизнь.
Однажды пасмурным днем, когда небо Флоренции было затянуто тучами, словно плотным покрывалом, возвращаясь с рынка, я увидела на углу улицы Старого Роберто. Глубоко вздохнув, я подошла к нему. Туман был ледяным, и влажный холод пробирал до костей.
– Вид у тебя усталый, – сказал он, оглядывая меня своими слезящимися глазами.
Обычно, когда тебе говорят подобное, на самом деле имеют в виду «ты ужасно выглядишь» или «ты постарела». В общем, как ни крути, на комплимент не похоже.
– Хм… ну, вообще-то я спала десять часов…
– А! – сказал он. – Вот в чем дело. Слишком много спишь. Это вредно. И слишком много времени проводишь одна в постели.
Недоуменно моргая, я уставилась на него. Неужели он пытается ко мне клеиться? Да ему же сто лет в обед! А может, он просто проявляет отеческую заботу? Слегка неуместно, но с добрыми намерениями.
Я извинилась и торопливо зашагала домой.
Неужели Старый Роберто решил, что я почти его ровесница? Как обычно, когда мне требовался совет, я отправилась к Луиго.
– Ты выглядишь не старше тридцати семи, bella mia… [30] – улыбнулся мне Луиго, подмигнув.
Второй раз за день я озадачено заморгала, уставившись на итальянца.
– Bella, – произнес он, – в определенном возрасте женщине приходится выбирать между задницей и лицом. Ладно-ладно, – торопливо добавил он, когда я ахнула в ответ на его горькую правду. – Не расстраивайся ты так. Знаю, похоже на очередной перл Луиго, но на самом деле это сказала Катрин Денев.
30
Моя красавица (ит.).
– Что ты имеешь в виду под «определенным возрастом»? – с вызовом спросила я.
Луиго пропустил мой вопрос мимо ушей и лишь обмакнул кусочек хлеба в блюдце с оливковым маслом, хорошенько пропитал его и сунул мне в рот.
– Вот тебе лекарство, и будь умницей. Принимать четыре раза в день. Оливковое масло – секрет молодой кожи. Видела бы ты мою мать…
– Но Луиго, не могу же я пить оливковое масло! Я только-только похудела… – запротестовала я.
– Оставь ты эти свои англосаксонские cazzate [31] насчет калорий, – гнул свое Луиго. – Давай поищи в своем любимом Интернете – ты же журналист. А у меня клиенты, – и с этими словами он оставил меня.
31
Глупости (ит.).