Белларион
Шрифт:
— Не обольщайтесь, мадонна, — с пониманием улыбнулся Белларион. — Лучше держитесь подальше от своих горе-друзей, пока регент с их помощью окончательно не устранил с дороги вашего брата.
— Я не могу поверить, что они решатся на такое дело без моей санкции, — заявила она, бледная и взволнованная.
— Они хотят поставить вас перед свершившимся фактом. За последние сутки я немного узнал о Монферрато, а также и о самих заговорщиках. Могу поклясться: среди них нет ни одного, от кого бы не отвернулась фортуна.
— Мессер, — задумчиво улыбнулась она, — неужели книги не научили
— Добавьте: жадных, думающих только о своей выгоде, отчаявшихся игроков, готовых поставить на карту не только свои головы, но и вашу, принцесса, и вашего брата. Они ведь уже успели разделить между собой все государственные должности, и Барбареско сам намекал мне, что амбиции, которыми я якобы руководствуюсь, заслуживают должного вознаграждения. Он не способен представить себе иную причину, заставляющую человека рисковать, и одно это говорит о нем куда лучше, чем все остальное, вместе взятое.
— Барбареско незаслуженно пострадал, — задумчиво ответила она. — Он беден; но когда был жив мой отец, это был первый человек в государстве. Мой дядя лишил его всех почестей и почти всего состояния.
— Ничего лучшего о маркизе Теодоро я до сих пор не слышал.
— Разве я могу бросить его? — не обращая внимания на реплику Беллариона, продолжала она. — Разве можно… О Боже! Что я говорю? — неожиданно прервала она сама себя и, выпрямившись, презрительно рассмеялась ему в лицо. — Каким же искусством владеете вы, абсолютно незнакомый мне человек, полуголодный школяр, безвестный и безымянный, что, полагаясь на одно ваше слово, мне приходится задавать себе такие вопросы?
— Искусством выявлять причинно-следственные связи, мадонна, — мягко улыбнувшись, ответил Белларион.
— Вы опираетесь на неверные предпосылки.
— На неверные предпосылки опираются те, кто замышляет убийство.
— Ими руководит излишнее рвение.
— Всего лишь чрезмерная алчность, принцесса.
— Я не позволю вам говорить так о людях, сохранивших мне верность в тяжелую минуту.
В ее глазах вновь вспыхнул гнев, но она тут же справилась с собой.
— Мессер, я искренне благодарна вам и ценю вашу помощь. Если вы еще не отказались от намерения послужить мне, отправляйтесь к мессеру Барбареско и прикажите от моего имени отбросить всякую мысль о насильственном устранении регента. Передайте, что в противном случае я буду вынуждена сама рассказать ему о заговоре.
— Хорошо, мадонна. Но если, обдумав все как следует…
— Я найду способ сообщить синьору Барбареско свои планы, — перебила она его. — И для этого мне не потребуются ваши услуги. Отправляйтесь с Богом, мессер Белларион.
Она повернулась, собираясь уйти, но он остановил ее.
— Маленькая просьба, мадонна: мне нужно пять дукатов. О, я вижу, вы никак не хотите понять меня! — торопливо продолжил он, заметив ее сдвинувшиеся брови. — Ведь я уже говорил, что мог бы продать все эти сведения маркизу Теодоро, если бы хотел заработать. Мне всего лишь нужно отдать эти дукаты Гоббо, который одолжил мне одежду художника, чтобы я мог беспрепятственно появиться здесь.
— Вам не откажешь в изобретательности, мессер, — сказала она, и ее взгляд смягчился. — Вы получите десять дукатов, если только ваша гордость позволит вам принять их.
— Вы считаете меня гордым?
— Чудовищно гордым своей проницательностью и, помимо этого, чрезвычайно тщеславным.
— Я возьму десять дукатов, чтобы убедить вас в своем смирении. Другие пять могут потребоваться мне на службе у вашего высочества.
— Эта служба окончена, мессер, вернее, будет окончена, когда вы передадите мое повеление синьору Барбареско.
И Белларион ушел, сохраняя в своем сердце уверенность, что настанет день, когда она будет рада признать, насколько необдуманным было ее последнее заявление.
Что ж, по крайней мере, она не ошиблась, если хотела задеть его тщеславие.
Глава VIII. ПАТ
«Едва ли у нас в монастыре в Великий пост кормят более скудно, чем здесь», — думал Белларион, сидя в компании синьора Барбареско, за ужином, состоявшим из черствого хлеба, овощей и кислого, разбавленного вина.
— У меня есть важные известия, синьор, — с нарочитой суровостью в голосе обратился он к своему хозяину, когда с едой было покончено и слуга, старый и неопрятный, зажегши свечи, удалился. — Принцесса, естественно, оставила без ответа ваше послание. Скажу прямо: она была разочарована вашим бездействием и выглядела настолько подавленной, что я решил подбодрить ее.
— Каким же образом? — удивился Барбареско: слова Беллариона явно испугали и озадачили его.
— Вы помните, что успел сказать граф Спиньо… — слегка запнулся он под яростным, готовым, казалось, пробуравить его насквозь взглядом голубых глаз Барбареско. — Так вот, я намекнул ее высочеству, что скоро стрела из арбалета разрубит гордиев узел note 44 , завязавшийся в Касале.
— Ага! — буркнул Барбареско, напрягшись, словно приготовившийся к прыжку бульдог.
Note44
Гордиев узел — знаменитая задача древности, которую поставил фригийский царь Гордий, завязав узел на ярме повозки. Оракул предсказал, что человек, распустивший этот узел, будет владеть Азией. Согласив легенде, Александр Македонский решил задачу, разрубив узел мечом
— Но, увы, все мои попытки убедить ее в необходимости столь решительной меры оказались напрасными.
— Вы убеждали ее? И что же она?
— Велела вам забыть об этом. Она заявила, что скорее расскажет обо всем маркизу Теодоро, чем согласится участвовать в заговоре против его жизни.
— О Боже! — вскочил на ноги Барбареско; его лицо побагровело от ярости и вены на висках вздулись словно веревки.
— Несчастный дурак! Трижды осел! Болтливая обезьяна! — выкрикивал он. — Немедленно возвращайтесь к ней и скажите, тупоголовый бабуин, что ничего подобного и в помине не было.