Белое крыло
Шрифт:
– Ого, так у вас все капитально задумано!
– воскликнул директор.
– Таким можно попробовать заразить и начальство!
– А вы попробуйте!
– сказал Илья Андреевич.
– Александр Блок говорил, что несчастен тот, кто не обладает фантазией!
– Физика и лирика, - усмехнулся директор.
– Ну, этим их, пожалуй, не возьмешь! Вот если бы министр был яхтсменом или хотя бы болельщиком! Бывают на счастье спортсменов такие начальники...
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда он начинал свой купальный сезон, на берегу собиралась толпа зевак. По реке к морю уплывали последние льдины. Вода тихо, но жестоко пытала его, резала и жгла тело.
Солнца не было, но опять-таки спасало махровое полотенце Честь и хвала тому, кто придумал и изготовляет махровые полотенца, шаровары с начесом и плотные шерстяные свитера! Капитан был благодарен этим людям.
Люди его зовут Капитан Доброе Сердце за отзывчивость, за постоянную готовность помочь человеку. Он большой шутник и оптимист. И если бы его попросили рассказать о себе, он, наверное, сказал бы так:
– Капитан гавани яхт-клуба Михаил Михайлович Кукин. Только прошу не путать: не капитан Кук. Известно, что капитан Кук был убит на Гавайских островах, а я, как видите, жив и здоров. Фамилия у меня хотя и длиннее, да, видно, нос короче. Потому искать мое имя в энциклопедии - дело бесполезное.
Пять лет назад мне предложили перейти на пенсию. Но я ни в какую! Что вы, говорю, чтобы таким здоровякам, как я, да на государственные хлеба садиться! Это уж кто болен, без ног, без рук - те пусть отдыхают. А мое время пока еще не пришло.
А так я - мужчина образца 1898 года. Да, так точно, шестьдесят шесть стукнуло.
Последнее время я плавал боцманом. Провел на море, на па лубе, как в пушкинской сказке, ровно тридцать лет и три года. Ну, а потом отказался от пенсии и пошел боцманом гавани яхт-клуба. Все-таки ближе к воде.
Чем, спрашиваете, занимался до революции, так сказать, до семнадцатого года? Да вот пришлось почти целых двадцать лет с царем прожить. Вместе, в одном государстве. Российской империей называлось. Только встречаться не приходилось. Он мне как-то не понадобился, ну и я ему, наверное, тоже. Да и заняты были оба, не до встреч, у каждого свои дела. А кроме того, у нас с ним расхождения были по некоторым вопросам и во взглядах на жизнь.
Вы слыхали слово "монархист"? Так вот, российский царь был монархистом номер один. А я к семнадцатому году уже в партию большевиков вступил. Теперь понимаете, почему мы не встречались?
До революции я сначала работал мальчиком, а потом - поваром у Селиванова. Потом плавать пошел, тоже первое время - коком. Я вам и сейчас любой бифштекс, лангет, отбивную, заливное - все, что захотите, приготовлю. Ведите на камбуз, давайте продукты! А потом в матросы перешел. Тогда я стеснялся поварской специальности. Познакомишься с девушкой, а она спрашивает: "Кем плаваете?" Ответишь правду, она думает про себя: "Ну уж и моряк! Кастрюльная душа!"
В двадцатом году, после освобождения Севера от интервентов, меня взяли работать в губком партии - по водному транспорту. А какой тогда транспорт был! Получше что было, интервенты с собой захватили - увели за границу. Осталось старье прикольное. Вот на первых порах и пришлось это старье восстанавливать. Потом спортивной работой руководил в губернии. Спорт - моя страсть. Шестьдесят шесть, а у меня и гантели, и эспандер, и штанга, и лыжи - все в боевой готовности.
А море все-таки тянуло. Пошел опять плавать. Последние восемнадцать лет хозяином палубы был, боцманом. А теперь поставили меня хозяином гавани, капитаном величают. Капитан! Только не парохода, а гавани. Это чуть поменьше, пониже. Как говорят, наш корабль совсем как "Титаник", только дым пожиже да труба пониже. Но зато уж на дно не пойдем!
Вот что я сказал бы о себе, если бы меня вздумали избрать академиком или вторично принимали в члены спортивного общества "Водник".
Недавно Михаил Кукин, капитан гавани яхт-клуба, пережил немалую радость справил новоселье. Ему дали комнату в новом доме. Комната с балконом, на четвертом этаже. С балкона видно всю реку и яхт-клуб, где Кукин работает.
В этот же дом переехала семья Вишняковых. Вишняковым тоже отвели одну комнату.
Переезду с квартиры на квартиру всегда сопутствуют хаос и неразбериха. Вы никогда не подумаете, что у вас такое множество вещей.
Кукин недоумевал, как все это умещалось на двенадцати метрах их старой комнатки? Где они, эти вещи, скрывались столько лет? А при переезде вдруг вылезли на свет и вмиг заполнили трехтонную грузовую машину. Да еще не все уместились. Михаил Михайлович и Ирина Ивановна раздавали ненужное или выбрасывали. Но вещей все-таки оставалось еще много, и они нахально лезли и лезли в машину, чтобы попасть на новоселье. Конечно, это происходило не без тайного содействия хозяев: кое-что из старого памятного, хотя и бесполезного хотелось сохранить.
Супруги клялись, что при переезде они все лишнее раздадут, выбросят, уничтожат. И все-таки втихомолку от жены Михаил Михайлович засунул в машину старую, годную разве только для музея сеть-троегубицу (сколько она ухватила в свои ячеи щук, язей, окуней, налимов!), немудрый, но тугопружинный и цепкий капкан (три волка и несколько десятков лисиц!) и отцовский непромокаемый рокан - куртку.
Пряча эти дорогие ему вещи в кузов, Кукин вдруг обнаружил там, под креслом, плетеную дамскую широкополую шляпу (Ирина Ивановна носила ее в двадцатых годах), бабушкин кофейник со свистком на крышке и комплект журнала "Прожектор" за двадцать пятый год. И капкан, и рокан, и кофейник со свистком капитан не видел уже лет пятнадцать. Откуда они появились?..
Он усмехнулся и прикрыл Иринину шляпу сетью-троегубицей. Ладно уж, пусть тоже перебираются на новоселье!
Теперь они в новой комнате все любовно расставили, развесили и разложили. И быстро привыкли к новому жилью. По привычке Кукин называл комнату каютой. Но она больше походила на спортивный полумузей, полусклад.
Впервые Кукин ударил сапогом по футбольному мячу ровно полвека назад. На лыжах и на коньках бегал с десяти лет. В молодости дядя Миша увлекался борьбой. И штангу брал легко и на жим и на толчок. А придете к нему, он вам на память завяжет узелок из шестимиллиметровых новеньких гвоздей.
Немногие поверят, что в самом раннем детстве Миша Кукин был очень хилым, слабым и болезненным. Он плохо ходил даже в шесть-семь лет и больше лежал в постели. "Не жилец!" - говорили соседки.
– Воздуху надо парню!
– сказал фельдшер Храмович отцу Миши.
– Парного молока! Отправляй мальчишку в деревню!
Все лето мальчик провел в Поморье, у своего деда и у бабки. У бабки корова, парное молоко (силком поила Мишку по наказу отца), сметана, масло. У деда - свежая рыба.