Белое на черном …

Юшкин Вячеслав

Ну, вот — кричат — За Родину! За Сталина! И я ещё до крика выскочил из стрелковой ячейки и прыжками побежал к разбитому танку. В спину мне било — За Родину! За Сталина! И немецкие пулеметы в лицо, но очередь идет не ко мне, пулеметная очередь идет к стрелковой цепи. Цепь от меня отстала, и я успел добежать до танка и спрятаться под танк. Что же первый этап я смог выполнить теперь поиск винтовки или автомата и вперед. Так и не надо далеко искать. Прямо за танком лежит убитый боец танкового десанта — и не один видимо снарядом их всех и накрыло. Так из четырех автоматов не пострадал один, мне больше и не надо. Теперь диски есть в противогазной сумке у одного из бойцов танкодесанта их аж пять. Боец готовился подгонял диски — у ППШ один недостаток диски не взаимозаменяемые. Только родные подходят остальные нужно специально подгонять. Проверил как они подходят. Отлично. Отомкнул диск — полный. Примкнул обратно и проверил автомат стрельбой. Работает. Так и второй этап пройден. Чуть дальше у воронки лежит боец и у него видна сумка с противотанковой гранатой и чуть дальше второй с такой же сумкой. Так значит вскакиваем и бежим дальше и на ходу надо прихватить эти гранаты. У танкистов гранат не оказалось. На поле каша — наши уже некуда не бегут пулеметы их прижали и планомерно вырезают одного за другим. Только пики торчат на месте, где один за другим погибают мои товарищи. Вскакиваю и бегу. Немцы не сразу меня увидели и мне это позволяет схватить обе сумки, и я бегу дальше. Впереди два пулеметных гнезда и попадаю между ними. Всего у немцев три пулемета и всё больше ничего нет. Ну ещё может десяток стрелков, но они погоды не делают. У немецкой обороны всё на пулеметах держится. Мне остается бежать совсем немного и когда остается уже метров пять до траншеи вокруг меня заплясали фонтанчики снега и льда. Немцы решили не пускать меня в окоп. Но они уже опоздали я падаю в воронку и вытаскиваю противотанковую гранату и приведя её в боевое состояние — швыряю в немецкий окоп. Я очень близко — но ворошиловский килограмм не закинешь далеко. Главное успеть спрятаться до взрыва гранаты. Бросил и прижался к земле. Повезло и докинул, и попал, и удачно попал. Ствол пулемета пролетел надо мной. Теперь надо кидать во вторую пулеметную ячейку и вот теперь надо очень постараться. Кидать надо на двадцать метров. Собираю всю дурь какая есть и на полном выкладе швыряю и есть. Я смог это сделать. Два пулемета из трех захлебнулись и теперь только один пулемет лупит по нашим в поле. Это тоже много на всё поле он уже не держит. Крик нашего политрука перекрывает грохот выстрелов — только теперь он кричит не за Родину! Теперь многоэтажный мат и звериный рык и поредевшая цепь встает, и я тоже бросаюсь к немецкому окопу. По брустверу какой-то провод на всякий случай перепрыгиваю и падаю на дно траншеи, как больно, подвернул ногу. Теперь если не смогу ходить полная безнадега. На ногу я встать не могу и потому иду, опираясь на стенку траншеи. Теперь, когда я на немецкой позиции меня просто так не возьмешь и первый же выскочивший на меня немец получил автоматную очередь в грудь. ППШ скорострельность имеет бешеную. Пол-диска вылетело просто за секунды. Надо стрелять аккуратнее и теперь второй получает уже меньше, но ему хватает. У меня же кончился диск. Меняю диск и отбрасываю пустой в сторону и некуда его складывать и времени нет. Еще двое немцев одновременно выскочили на меня и их перекрестил двумя длинными очередями и опять диск всё. Надо менять — мои благие пожелания стрелять короткими очередями разбиваются о нервы и неумение стрелять одним касанием пальца. Как ни старайся — всё равно длинная очередь. Мои терзания обрывает очередной немец — это уже офицер и он, вытянув руку с пистолетом пытается меня застрелить. Но правда на моей стороне — осечка, опять осечка и я наконец справился с диском и вот у меня почти истерика и весь диск ушел в немца. Но и у меня больше нет автомата — офицер успел выстрелить третий раз, и пуля разнесла мне приклад автомата. Только всё равно автомат уже не годен стрелять, ствол так разогрелся, что теперь должен остыть, но все равно пистолетная пуля сделала свое черное дело. У меня остался только наган погибшего танкиста и шесть пуль в барабане. И надо гасить последний пулемет и вот так прыгая на одной ноге двигаюсь к последнему третьему пулемету и вот уже и последний изгиб траншеи, и там немецкий расчет и этот проклятый пулемет, и я выглядываю за поворот. Три немца, всё свое внимание они бросили на поле и длинными очередями бьют по атакующим бойцам. Их уже немного и осталось, но всё равно они упорно ползут по снегу к немецкой траншее. Поднимаю наган и ровно три выстрела в затылки немцам. И наступает тишина. Нет не полная тишина, ещё стреляет несколько немецких винтовок, но больше нет грохота пулеметов и цепь идет вперед. Внезапно из наших окопов слышно — За Родину! И опять мат. Видимо автоматчики не сильно хотели идти в атаку. Но полковой комиссар выстрелами и пинками поднял и погнал вперед тех автоматчиков, что караулили нас. Немцы бросили всё и побежали. Пока суд да дело я посмотрел, что у меня с ногой. Ничего страшного, так растяжение. Я перебинтовал ногу и одел свой валенок. Теперь пока ура и цепь не добралась до немецкой траншеи надо посмотреть свои трофеи. Нормальная Омега только у унтера что командовал пулеметным расчетом. У остальных обычная солдатская «Дашка», но забираю и эти — поменять на что-нибудь полезное и ли еду можно и эти часы. Только вот надо пока их спрятать в валенок. У унтера оказался ППШ — немцы любят наш автомат. У них даже правило есть — в обороне ППШ, в атаке свой МП. Заодно прибрал к себе в сумку все консервы. Пожрать если и дадут то вечером и то если кухня доберется и подносчики притянут на передовую фляги с кашей. А здесь консервы и такие, что я раньше и не видел. Мед пополам со сливочным маслом и вот ещё растворимый кофе. Успел всё убрать в сумку и развернуть автомат в сторону немцев. До позиции немецкого пулемета первым добежал полковой комиссар и тяжело дыша спрыгнул в окоп и затем вытер рукой потный лоб и узнав меня сказал — молодец, хорошо выступил на митинге и в бою не подвел. «Служу Советскому Союзу» был мой ответ. Коротко и ясно. Пулемет я подобрал и стал смотреть как его приспособить для отражения немецкой контратаки. По немецкому шаблону контратака будет обязательно, и я хотел встретить немцев огнем их же немецкого пулемета. Полковой комиссар с интересом смотрел, за моими действиями и после моей просьбы выделил двоих красноармейцев в помощь. У меня было всё и сменные стволы и запас патронов и теперь пока не было немецкой атаки я учил свои номера как действовать и как управляться с пулеметом. Немцы как я и думал атаковали совсем скоро. Но это были какие-то странные немцы. Почему с белыми повязками и с нашими винтовками. С мосинками. Первая цепь была вся из этих немцев с повязками и винтовками. Вторая цепь была более редкой и в белых маскхалатах, и с автоматами. Было такое впечатление, что те, что с автоматами контролируют первую цепь, чтобы не сбежали. И они не смогли сбежать, один пулемет тоже сила. Короткими очередями я выбивал цепь, и она постоянно ложилась и потом под немецкие окрики вставала и шла дальше. Затем обе цепи откатились назад, и немцы больше не атаковали. Кто же это такие с повязками. Комиссар обходил позиции и увидел, что я заинтересован трупами в шинелях и с белыми повязками. Посмотрел на них тоже и сказал — украинская вспомогательная полиция. Предатели и иуды. И ушел дальше. Приказав своим номерам чистить окоп от гильз и поправить стенки траншеи, я занялся костром и приготовлением обеда. Оба мои номера были ленинградцами и с большим интересом следили за моими телодвижениями. С ещё большим интересом они стаи следить за мной, когда увидели, что я варю кулеш. Это я так назвал это блюдо. Это была сборная солянка из концентрата и мясных консервов. Мои номера просто лётом проглотили свои порции и снова стали жалобно смотреть на меня. Взяв по куску хлеба, я сделал бутерброды и раздал своим голодным товарищам. Себе я сварил кофе и сидел блаженствовал. Кофе было мало, и я его решил беречь. Но не успел. На аромат кофе пришел полковой комиссар и пришлось дать порцию и ему. За ним пришел политрук и лейтенант, но обломались. Полковой отослал обоих проверять цепь и командовать бойцами. Так мы и сидели вдвоем с комиссаром и пили кофе. Затем он ушел. Косые взгляды политрука и лейтенанта меня не взволновали. Полковой комиссар сказал, что политрука он заберет и вечером я буду на месте политрука роты, но звание у меня будет пока замполитрука. Это скорее не звание, а должность. Но для меня это всё равно, обязанности политрука роты — это контроль за командиром роты. Так что ничего они мне сделать не могли. Наоборот, в полит донесении я мог и написать о недостатках и ротного бы спросили. Но зачем подставлять человека, который с тобой в одной упряжке. Пришёл лейтенант и спросил, в курсе ли я своего нового положения. И как будем жить. Я ответил, что в курсе и что жить будем просто, у нас одна задача — рота должна выполнять приказы и по возможности выжить. Одного я не знал, я не останусь в роте. Вечером я уйду за линию фронта. Нужен язык и язык информированный и знающий местную обстановку. Но пока я пил кофе и ел мед с маслом и просто блаженствовал, выжил в атаке, в которой выжить нельзя и у меня теперь автомат. Автомат редкое оружие в это время. В роте только два автомата — у меня и ротного. И всё. Допить кофе пришлось одним глотком — за мной прибежал посыльный, вызывали в штаб…

Глава 16

Возвращение сознания прошло, как и всегда болезненно. Но в любом случае я проснулся в своей постели в Столице Анголы в Луанде. Сразу ушел в душ и стоял под холодной водой и затем под горячей и снова холодной водой. Контрастный душ помог. Я снова в Анголе и снова передо мной те же проблемы и задачи. Наступило время завтрака, и я ушел в обеденный зал — завтрак он такой завтрак. Но спокойно поесть мне не дали. Снова проблемы. Теперь ради разнообразия проблемы были перед спецназом. Опять меня посетил полковник и рассказал историю — в далеком от нас Мозамбике похитили группу советских геологов. РЕНАМЕ похитили. Такие же боевики, как и ФРЕЛИМО, но они не успели к кормушке и теперь ведет гражданскую войну с коммунистическим режимом в Мозамбике. Самая большая отличительная особенность у этого самого РЕНАМЕ привлечение в свои ряды малолетних пацанов.!3– 16 лет — возраст подавляющего числа боевиков. Зачем они похитили геологов скорее всего детская блажь. Так я и пояснил своему гостю — теперь этих геологов долго будут искать на территории Мозамбика. А надо искать на территории Малави в районе озера Ньяса. Там кого только нет. И Павел зацепился за мои слова и стал уговаривать помочь ему найти этих боевиков и отбить пленников.

Мне уже давно было скучно заниматься и торговлей камнями и управлять гостиницей и рестораном. Хотелось развеяться и снова подышать воздухом саванны. Дурацкое, между нами, желание. Это я просто забыл, как я по бушу бегал. Но я уже согласился и теперь надо было идти к этому самому озеру и искать там лагерь боевиков.

Амуницию и оружие представляла советская сторона. Группа состояла, как и всегда из шести человек. Я шел седьмым. Раньше совсем раньше в своем прошлом я стрелял из Калашникова и здесь в Родезии мне в руки попадала советское оружие. Но сейчас я снова получил автомат Калашникова на законных так сказать основаниях и как снова попал в армию. Снова вспомнилось как разбирал и собирал автомат на время и с завязанными глазами. Да как давно это было и как не скоро придет то время. В Африке змеи есть везде и потому кроме стандартного набора антидотов я прихватил пару бутылок «Столичной» и рассол. Один раз помогло и снова даст Бог поможет. В бой я не собирался вступать, моя задача вывести группу на лагерь боевиков. О лагере я знал немного — в окрестностях озера Ньянса прямо заповеднике имелось три лагеря РЕНАМЕ — один курировали ЮАРовские спецслужбы, второй был, так сказать, базовый и там или мирные беженцы, там же был штаб и руководство и третий был лагерь чисто для боевиков. Там с порядком было совсем плохо. Там были самые малолетние и отбитые боевики. О том, что Мозамбик был под контролем советских и китайских военных советников я знал. Как никак я в этом Мозамбике бывал не один раз, но вот так с советской группой я попал впервые. Летели мы в Мозамбик на советском военно-транспортном самолете с минимум удобств и самолет приземлился на военной базе, которую контролировали китайцы. Я с любопытством осматривался пока мы шли к джипу, на котором нас т отвезли к кромке джунглей. Впереди был комбинированный марш. Нас ждали и джунгли, и саванна и снова деревья, но уже на горных склонах. Начинать поиски я предложил сразу с детского лагеря.

Несмотря на такую дружбу с китайцами никто не сообщал китайцам — цели и задачи нашей группы. К берегам озёра нас перекинули на вертолете.

Озеро заполняет трещину в земной коре на южном конце Великой Рифтовой долины, вследствие чего оно вытянуто в меридиональном направлении и имеет 584 км в длину, его ширина варьируется от 16 до 80 км. Поверхность озера лежит на высоте 472 м над уровнем моря, его площадь — 29 604 км?, средняя глубина 292 м, максимальная — 706 м, то есть самые глубокие места озера находятся ниже уровня моря. Ньяса занимает третье место в списке самых глубоких озёр мира после Байкала и Танганьики. Общий объём озера 8400 км?. Глубины постепенно увеличиваются с юга на север, где обрывистые склоны гор, окружающих озеро, углубляются прямо в воды озера. В других местах побережья горы, возвышающиеся по краям рифтовой долины, отделяются от озера широкой прибрежной равниной; в местах впадения в озеро больших рек прибрежная равнина расширяется и соединяется с речными, углубляясь внутрь горных массивов. В результате рельеф береговой линии варьируется от скалистых обрывистых берегов до пространных пляжей. Особенно широки прибрежные равнины на северо-западе, где в озеро впадает река Сонгве, а также в южной части побережья.

Дно озера представлено толстым слоем осадочных пород, местами до 4 км толщиной, что свидетельствует о большом возрасте озера, который оценивается минимум в несколько миллионов лет.

Основную часть бассейна озера занимают нагорья и горы, которые являются границами рифтовой долины. Самые высокие из них — горы Ливингстона на северо-востоке (до 2000 м) и плато Ньика и горы Випья и Чималиро на северо-западе и возвышенность Дова на западе; на юге местность постепенно понижается. Озёрный бассейн значительно шире к западу от озера. На востоке горы подступают вплотную к воде, и бассейн сужается, расширяясь лишь на северо-востоке благодаря реке Рухуху, которая прорезает горы Ливингстона.

Вертолет десантировал группу и ушел на базу мы же пошли к предполагаемому месту расположения лагеря боевиков РЕНОМЕ. Так как я был в группе неофициально то и не нес груза кроме своих вещей. Пока шли опять накатили воспоминания как я бродил по бушу. Я бывал в лагере называемом детском пока служил в полку. Тогда нам поставили задачу прекратить снабжение боевиков ФРЕЛИМО, и операция проводилась совместно с силами из ЮАР и уже тогда меня поразило то, с какого возраста набирают в боевики. Там были дети. Точка выброски отстояла на двадцать километров от местонахождения лагеря, и мы добрались до цели уже на второй день. Устроили наблюдательный пункт на скале и стали наблюдать за лагерем. Вскоре и обнаружили захваченных геологов. Боевики выводили геологов отдельными группами в окружающие деревни и устраивали там представление, вот смотрите на этих советских геологов, мы их взяли в плен и теперь получим за них огромные деньги в виде выкупа. Сумму выкупа никто не знал и все вокруг завидовали этим пацанам. Зависть была лишней. Наказание за захват советских граждан уже прибыло и уже готовилось к началу операции.

Легкость захвата пленников сыграло дурную шутку с захватчиками. При налете на рудник боевикам не оказывали сопротивления. Солдаты из охраны разбежались по окрестностям, не вступая в бой. Сопротивление оказывали только охранники начальнику рудника и потому был какой-то бой. Затем под прикрытием своей охраны ушел начальник рудника и всё бой закончился. Я просто предложил открыто войти в лагерь и перестрелять столько боевиков сколько успеем остальные убегут. Павел подумал и согласился. Только спросил откуда я так хорошо знаю состояние боевого духа у боевиков. Ладно он Павел в Анголе готовил кадры для ангольской армии. Я ему ничего не ответил и мы, спустившись с горного склона пошли к лагерю боевиков. Пострелять нам не пришлось. Лагерь опустел почти мгновенно. Всё малолетние боевики бросая оружие рванули по лесной дороге к взрослому лагерю за помощью. Пленников они бросили. Брать в трофеи в этом лагере было нечего, но я посоветовал собрать автоматы и пулеметы, которые были брошены убегающими, для отчетности так сказать и не зря мы грузили эти так называемые трофеи в три трофейных автомобиля. Они нам потом пригодились. Уходить нам всё рано придётся водой. И мы, погрузив и трофеи, и отбитых у боевиков пленников отправились к берегу озера и уже там у причала нашли старенький пароход, который помнил ещё англичан и спокойно туда грузили свой груз. Пароход действительно был старенький у него в качестве движителя были колеса. Пока разводили пар и заводили паровую машину прошло достаточно много времени и к нам даже успела погоня. Но увидев, что мы уже на пароходе не стала нас атаковать и просто подождали нашего отправления. Самое страшное случилось уже на переходе от берега Малави к берегу Мозамбика. И только тогда мы поняли почему никто не стал нас атаковать пока мы были на причале. Мы уже были посредине водной глади озера, когда по правому борту стала расти водяная гора. Мы с любопытством смотрели как растет водяной холм и очнулись только тогда, когда поняли, это не водяной холм — это какое-то невиданное животное. Размеры его поражали — в длину это было почти стометровое и в ширину почти четыре метра. Длинное туловище заканчивалось удлинённой головой, напоминающей голову крокодила, но зубы гораздо больше и в три ряда минимум. И вот это чудовище с интересом поворачивает голову в нашу сторону. И зевает своей пастью. В эту пасть свободно входит внедорожник и ещё останется место. Мы застыли. Что делать. На берегу озера наши преследователи радостно закричали. Это чудовище стало погружаться и вскоре скрылось под водой. Но это был не конец истории. Вода в озере была достаточно прозрачной, и мы прекрасно могли видеть. Чудовище развернулось под водой и плывет в нашу сторону. Паники не было на борту. Не было только потому, что все были в ступоре. Ступор снял наш командир — с криком вот тебе подарочек. Он выкинул за борт корабля ящик с гранатами. Предварительно выдернув чеку у одной из гранат. Ящик с гранами взорвался и поднял фонтан воды. Если и у старшего была мысль, что так он отгонит это чудовище. То этот план не сработал. Совсем не сработал. Немного дальше из воды показались ещё три головы одна немногим меньше, чем у первой зверушки, но зато остальные две головы были больше и намного больше, чем у нашего первого знакомца. И посмотрев на нас с интересом, головы скрылись под водой и буруны на поверхности водной глади ясно показали, все эти милые животные направляются в нашу сторону. Затем началось избиение парохода, пароход подлетал как маленькая утлая лодка в шторм вверх и снова падал в воду и опять подлетал. Я молился в голос и снова по-русски. Но на это никто не обратил внимание. Страшно было всем. Затем нас перестало швырять и над бортом корабля появилась голова одной из этих животинок. И получила в глаз гранату из РПГ-7, граната взорвалась, и голова зверя исчезла в фонтане из крови мозгов и костей. Уголь швыряли в топку паровой машины уже не останавливаясь. Давление пара в машине уже давно была за красной чертой. Но взрыв паровой машины казался меньшим злом, чем оставаться рядом с этими водяными чудовищами. Скорость парохода росла, но росла и скорость, с которой нас догоняли оставшиеся в живых звери. Когда один из них догонял нас. То наносил удар хвостом по кораблю и корабль подлетал над водой. Так мы вылетели на песчаный пляж на берегу озера со стороны Мозамбика. Судно пропахало песок и полностью вылезло на сушу, и мы стали спрыгивать на ходу с парохода и бежать к горному склону на берегу. Когда чудовища полезли на берег мы уже были достаточно далеко, но продолжали бежать. Остановились только двое бойцов и снова выстрел из гранатомёта. Граната пролетела, показывая свой полет дымным следом и врезалась в бок самого большого зверя. И не нанесла урона. Граната рикошетом ушла в небо. Тогда побежали уже все. И не останавливались пока не взобрались на горный склон. Звери покрутились у корабля и ушли. Только тогда мы выдохнули и даже вдохнули. Чудовища ушли. После при докладе никто не поверил в чудовищ. Несмотря на то, что рассказывали и бойцы, и освобожденные пленники. Не поверили в доисторических чудовищ, потому что ученые уже всем доказали. Чудовища потому и доисторические потому, что давно умерли. Но трофеи в виде автоматов и пулеметов на корабле нашли и потому всем причастным и непричастным, но нужным людям вписали награды. Чем дальше от Африки и ближе к Москве, тем выше награды была. Я в этом не участвовал, потому и наград для меня не выписали. Я был не в обиде. Было бы сложно рассказывать свою биографию.

Тем более сразу после возвращения из Мозамбика я попал в самую гущу нападения на мой ресторан. Наконец наемники де Бирс решились напасть на меня. Момент они подгадали не самый удачный для меня и удачный для себя. Для них все звезды сошлись удачно. На своем автомобиле и без водителя, возвращался я с камнями с удачной сделки. И прямо на углу у моей виллы мне в автомобиле прострелили колесо. Автомобиль понесло прямо на забор другой виллы и два других автомобиля сжигая свои шины на пробуксовке рванули к моему автомобилю, который неумолимо несло на стену забора соседней виллы. Сыпались осколки лобового стекла и мой автомобиль надвигался на забор, столкновение было неизбежным. Мой автомобиль действительно влетел в забор соседней виллы и капот автомобиля был смят в гармошку. Меня несмотря на ремень безопасности приложили о рулевую колонку. Машины с группой захвата и прикрытия затормозили и из них вынырнули ладные фигуры с автоматами наперевес и кинулись ко мне.

В этот самый момент и закончилось везение у сотрудников и наемников компании де Бирс. Из замаскированных амбразур ударили пулеметы. Сломанными куклами полетели простреленные тела наемников и до моего разбитого автомобиля никто не смог добежать. Всех атакующих положили наповал. Наемники де Бирса схалтурили. Они отследили мой график, мою охрану и куда и на чем я катаюсь. Но они не проверили соседнюю виллу. Там же вопреки заявленным советским специалистам по сельскому хозяйству квартировали советские военные специалисты. Разница в одном слове но какая. И конечно они не учли, что при мятеже функционеров эту виллу взяли мятежники, когда прорывались из города. Тогда на одного советского специалиста приходилось по сто и более мятежников. Тогда не смогли найти тела погибших, черные пролетарии сожрали убитых советских военных специалистов, по могильной звезде тел не было. Но и мятежники далеко не ушли. Были подняты боевые вертолеты и ту толпу покрошили за городом. Потому и стояли пулеметы в замаскированных дотах прямо в стене виллы. И когда началась атака на меня, то они и вступили в дело. В живых никого из нападавших не осталось. Это не шутка, огонь ДШК в упор. Я же только сильно расшиб грудь, но уже через неделю не осталось и следа от удара. Оставлять такие выходки без последствий я не хотел и стал подбивать Павла нанести визит на пару алмазных разработок Де Бирса в Анголе. Эти разработки находились на территории, которую номинально контролировала оппозиция и мятежники. Но контролировать джунгли они не могли. Хотя и в каждой деревне они держали если не посты, то свою агентуру имели. Проехать по дорогам и не привлечь к себе внимание было невозможно. Но если знать точное место расположения рудников, то ничего невозможного уже не было. Эти два рудника находились на берегу рек. По системе рек и болот можно было пролететь на резиновой лодке и высадиться прямо на берег у рудника и сразу атаковать охрану. С воды эти рудники не охраняли, и вся оборона строилась для отражения атаки со стороны джунглей. У меня был короткий план — налетели, всех убили, забрали добытые камни, все взорвали и подожгли и затем быстро исчезли. Но у Павла оказался совсем другой план — не просто взять добытые камни, полностью захватить под себя эти рудники. Ничего невозможного в этом плане не было. Вопрос стоял в другом — кого ставить в охрану этих рудников. И тогда я предложил создать частную военную компанию из бойцов полка и скаутов, которые покидали Родезию и пусть они и охраняют эти рудники. В подготовке нападения на эти рудники больше всего времени ушло на регистрацию такой частной военной компании и заключении договора на допуск на территорию Анголы этой самой военной компании. Убедить члена правительства Анголы на подписание всех разрешений удалось только передав тому двадцать процентов от добычи камней. После этого никаких возражений больше не было. После оформления всех формальностей и началась подготовка штурма рудников. Оружие закупили во Франции так как именно это оружие и было на вооружении скаутов и полка. Больше всего Павла изумили наши черные товарищи из числа скаутов, мои слова, что у скаутов 80% были именно черные африканцы, ранее его не убедили и только когда он лично увидел тогда и произнес эту фразу — а как же белый расизм и апартеид. Опять наши политруки напиз—и. Он имел ввиду, что официальная точка зрения на апартеид в Родезии не отражала действительное положение вещей. Рудники решили брать штурмом одновременно. Каждая группа состояла из пятидесяти человек передвигающихся по речной системе на десяти резиновых лодках с моторами. На вооружении кроме автоматических винтовок были немецкие пулеметы мг-3 это была современная версия старых немецких пулеметов мг-42. О наших планах официальное руководство никто не поставил. От официального правительства Анголы в качестве контролера шел руководитель международной торговли республики Ангола.

Глава 17

Никогда не было и вот опять. Теперь только не Великая война и память не моего прадеда. Сейчас я иду в короткой колонне британцев, оглядываюсь и понимаю это колонна полиции Южно — Африканской компании и впереди колонны на своем белом мерине наш майор Патрик Форбс и шагаем мы брать штурмом городок под названием Булавайо. Это столица племени матабеле. И там сейчас главные силы мятежников и там Лобенгула человек которого купили буры. Он внес смуту в головы матабеле и они стали убивать белых на фермах. Причина восстания — белые распахивают землю и сажают пшеницу. Теперь африканским козам будет нечего есть и все матабеле умрут. Этого бреда хватило и теперь нам придётся защищать себя и свою собственность. Если кто-то думает, что матабеле белые и пушистые, то они ошибаются. Эти козопасы пришли на эти земли совсем недавно и полностью вырезали племена, которые жили здесь до нашествия матабеле. И теперь вот эти пастухи решили уничтожить белых. Меня выдернули из мастерской, где мы ремонтировали паровую машину это новая сеялка, которую разломали и бросили при уничтожении фермы, в мастерской у нас много чего ремонтируют, но ремонт пришлось отставить в сторону. Надо преподать жестокий урок козопасам. Вчера, было 24 октября 1893 года, и я поцеловал свою супругу и первенца и присоединился к полиции Британской Южно-Американской компании, меня поставили обслуживать интересное оружие — это такой гатлинг но на другом принципе действия. Здесь пороховые газы перезаряжают оружие и получается непрерывная стрельба. Интересная машина, сам Патрик Форбс привез этот пулемет так он называется из метрополии. Всего у нас таких пулеметов «Максим» четыре штуки и все они с нами. Это оружие как пушка на больших деревянных колесах и номер расчета, который стреляет сидит на специальном сиденье. Патроны в длинной ленте и самое главное — это кожух ствола которой охлаждает водой ствол этого оружия от перегрева. Жаль, что тренировки не было, будем стрелять по устной инструкции.