Белое солнце Пойнтера
Шрифт:
– Эй, кто там?! – не сдержавшись, проорал рядовой ветрострелок, единственный из доставшихся мне военных.
– Твоя смерть во славу султана, желтый песчаный червяк! – злобно отозвалась баррикада.
Мимо просвистела стрела, уйдя куда-то в глубь улицы. Мы сыпанулись по укрытиям, кому куда ближе было. Лично мне – за каменную скамью с резное спинкой, венчавшей микрооазис бульварного островка зелени, а вот ветрострелку пришлось забиться за приподнятый на склоне акведук арыка. С той стороны пришла еще пара-другая болтов, и все опять затихло.
Вот и расплата за беспечность.
Ладно, не прошли в лоб – попробуем рассеять противника мощью Реликвии. Ставший привычным процесс вызова силы я проделал едва ли не вдвое быстрее обычного, а набранный ее запас швырнул с особой лихостью, широкой дугой по всему фронту баррикады, чтобы никого не миновало.
Ответом был залп гарпунов, выбивших из резного камня подобие барабанной дроби. Ни одной изумрудной вспышки! Люди или дракониды – гарнизон башни был подобран не из заклятых стражников. Похоже, не так все просто с Теневой.
Эх, зря я отряд отпустил… К тому же, выходит, едва ли не на верную смерть. Не дело все так оставлять, надо хотя бы попытаться помочь.
Едва успев отскочить обратно, я протянул руку к ближайшему бойцу:
– Раковина есть?!
Тот на мгновение запнулся, роясь в поясной сумке, но довольно быстро нашарил искомое и кинул мне. Оставалось лишь припомнить коды вызова жен – нарезаны на медь под быстрое соединение они были только в моей собственной раковине. А как дозваться до Пемси, я и вовсе не представлял. Хотя от ее студиозусов на том же берегу был бы немалый толк…
Вспомнив наконец, я лихорадочно защелкал ногтем по жемчужинам набора и потянул ракушку к уху, пригибаясь под свистом стражничьих болтов-гарпунов.
– Хирра? – Орать под вражеским обстрелом было странновато, но сейчас я сам себя не слышал, не то что перелива мелодии отзыва.
– Да… Кто это? – раздался в раковине напряженный и почти неузнаваемый голос моей высокородной. Ну да, там же сейчас горит алым рубин «чужого вызова», а голос мой в таком раскладе узнать не проще, чем ее собственный. Даже труднее – судя по звукам, доносящимся из зева ракушки, с той стороны тоже стреляют, а орут куда громче и на разные голоса.
– Я… – Тут же сообразив, что «я бывают разные», как в цизальтинской сказке про медведя, пришедшего в гости, я запнулся в поисках неопровержимого подтверждения своей личности, но ничего не придумал и просто гаркнул: – Пойнтер это…
– Ах да, кому же еще… – признала-таки жена мужа и повелителя.
– Слушай, ты где?
– На Сухотаможенной. Хочу во дворец прорваться, Исэсс поискать. Тут со мной местные, отбившиеся от стражников, и пескоброды.
Ничего себе поиски! Брать штурмом укрепленную резиденцию со стихийным ополчением успешно выходит только в подметных лубочных картинках, прославляющих Суганиху Кровавого. Причем как раз у самого Суганихи, которого рисуют вчетверо больше прочих размером, а его «бравых побирушек» – вдвое. Но на деле-то он народ с дрекольем на стены бросал исключительно ради отвлечения оборонявшихся, а сам с бандой своих лесных мошнорезов тем временем лез в осажденные замки Властителей через канализацию. Так и стало Высоких Родов тринадцать вместо семнадцати, покуда остальные не объединились, предварительно заткнув фановые трубы…
Даже при наличии набранной с сопки по лиственнице команды боевиков повторить подвиг легендарного бунтовщика моей высокородной не светило. Для нее было другое дело, куда более реальное и срочное.
– Бросай все и беги на верхнюю окраину, к обрыву! Музафар поставил кордоны на берегу! В город никого не выпускает, а несогласных сбрасывает в воду без дыхательного зелья! Всех туда веди! Чем больше, тем лучше!!!
– Поняла… Отмашка! – после мгновенного молчания отозвалась моя высокородная, ввернув словцо, некогда подхваченное от меня. Эх, где те времена и те прохладные ночные улочки…
Сунув раковину к себе в карман – на этот раз уже в нагрудный, – я полез в подсумки за последним аргументом. Файрболлы – пусть считанная полудюжина, да и те малокалиберные, полуфунтовые, но после случая с песчаной акулой всегда в портупее обретаются. Значит, пришла пора для них, раз ни магия, ни иное оружие не может очистить нам дорогу.
– Пойдем на прорыв, – обратился я к своей пятерке, подкидывая на ладони шар из огневого тумана. – Стрелы остались?
– Три, – коротко отозвался кто-то слева.
– Пять! – добавил тот ветрострелок, что засел за тумбой у арыка.
– Восемь… – почему-то виновато признался тот, у кого я одолжился раковиной. Запасливый… Что дурного?
– Нет вообще. – Этот голос был мрачен.
– Тоже! – Оба «пустых» были справа.
Туда, на звук, я и кинул предпоследнюю пачку болтов. Судя по ответному лязгу взводящих рычагов, не мимо. Половину последней пачки передал налево, а оставшимися стрелами набил собственный метатель, с натугой водя «козьей ногой».
– Все зарядили? – выждав дюжину секунд спросил я и, дождавшись отклика, отрезал: – Как рванет – вперед, и стрел не жалеть по всему, что шевелится!!! Готовься!
Файрболл заискрил о кресало на плечевом ремне и алой дугой ушел к заслону…
Грохнуло, снеся изрядный кус баррикады, вверх взметнулось чье-то тело. Мы поднялись в рост и рванули вперед сквозь рой беспорядочно сыплющих гарпунов, опустошая в ответ стволы своих стрелометов. Файрболл за файрболлом автоматически, как из колесного метателя, летели у меня из рук в сторону любой достойной цели. Кажется, третий развалил малую аркбаллисту на складной треноге, притаившуюся за вывеской чайханы…
В опустошенном горячкой боя сознании мелькнуло: они ждали большой отряд! Наш, именно с этой улицы – кто-то из уцелевших стражников-людей навел, предупредив о фатальной для заклятых лизардманков магии!!! А не стреляли сразу, потому что нас мало было, не соответствовали описанию!
Под эту мысль последний шар сгущенного заклятием огневого тумана так и остался зажат в сведенных судорогой пальцах. Больше никого и ничего, требующего его разрыва, перед нами не было. Раненые и обожженные кричали, прося помочь, помиловать, добить – или вовсе без слов. Но у нас не было на них ни жалости, ни злобы, ни времени. Пусть не будет других застав на пути, слишком долго мы шли…