Белое станет черным
Шрифт:
– Все, что вы только что сказали, – верно, – согласился отечный толстяк. – Но вы стали для людей символом. Прекрасным принцем из сказки, который должен прийти и своим поцелуем разбудить спящую царевну Россию!
– Красивое сравнение, – с улыбкой сказал Старков. – Если я когда-нибудь буду баллотироваться в президенты, я сделаю это своим слоганом!
По рядам пробежал смешок. Журналист тоже сдержанно улыбнулся. И тут же возразил:
– Шутки шутками, но люди думают так: если в ваших жилах течет кровь основателя российской
– Прежняя ваша метафора мне понравилась больше, – со смехом сказал Старков. – А если говорить серьезно… Партийное лидерство – это не наследный трон. А партийные лидеры – не короли. Здесь все решают не звонкие имена предков, а личные качества. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?
Распорядитель наклонился к микрофону:
– Господа, наша пресс-конференция заканчивается.
Старков взял его за предплечье и мягко проговорил:
– Я готов ответить еще на один вопрос. Но у меня просьба – пусть этот вопрос будет связан не с политикой, а с культурой. Это будет хорошим окончанием пресс-конференции.
Марго подняла руку на мгновение раньше, чем ее коллеги, и благодаря этому мгновению сумела привлечь к себе внимание.
– Девушка в зеленой кофточке, – показал на нее распорядитель. – Ваш вопрос связан с культурой?
– Безусловно, – вставая, сказала Марго.
– Пожалуйста, задавайте.
– Скоро в Доме фотографий открывается выставка работ фотографа Родченко. Господин Старков, вы наверняка слышали, что в Москве объявился маньяк, который убивает коллекционеров старинных фотографий. Вы верите в существование непроявленных негативов Родченко?
– Не думаю, что этот вопрос имеет отношения к культуре… – строго сказал распорядитель.
Однако Старков и на этот раз показал себя вполне лояльным лидером.
– Ничего, я отвечу, – сказал он. – Я действительно об этом слышал. Мне кажется, это полная ерунда. Но если бы эти «таинственные негативы» выставили на продажу на каком-нибудь аукционе, я бы, пожалуй, их купил. С детства люблю тайны.
– Спасибо, господа, пресс-конференция закончена.
В холле к Марго подошел незнакомый мужчина в темных очках.
– Ваш в-вопрос был весьма оригинален, – с улыбкой и слегка заикаясь, сказал он.
Марго оглядела незнакомца с ног до головы. У него были длинные рыжие вьющиеся волосы, на щеках красовалась трехдневная щетина, придававшая ему сходство с ковбоем «Мальборо». Одет мужчина был в светлый летний костюм, по виду – очень дорогой.
– Может быть, – сказала Марго. – Но ведь только такие вопросы и имеют смысл. Неожиданные вопросы застают человека врасплох, и он невольно «раскрывается».
– Как умный муж, о женщина, ты речь ведешь! – воскликнул с улыбкой незнакомец.
– А вы… – начала было
– Еще как знакомы, – ответил рыжий «ковбой» и снял темные очки. – Здравствуй, Марго! Не узнаешь? Короткая же у тебя п-память.
– Давыдов? Петя!
– Он самый.
– Вот черт!
Марго и рыжеволосый «ковбой» обнялись.
– Черт, Давыдов! Сколько ж лет мы не виделись?
– Лет п-пять, – слегка заикаясь, ответил Давыдов.
– Откуда ты здесь?
– Я доверенное лицо Старкова. Можно сказать – его п-помощник. Ну, а ты? Ты здесь какими с-судьбами?
– Тоже работаю. Я ведь журналистка.
– Журналистка? А как же твои картины?
– С картинами покончено раз и навсегда.
– И к-когда это произошло?
– Пять лет назад, – сказала Марго.
Петя Давыдов задумчиво усмехнулся.
– Значит, ты больше не рисуешь. Гм… Ясно. Слушай, Маргоша, пойдем куда-нибудь п-поговорим? Тут есть неплохая кофейня.
– Да я не против.
За кофе они продолжили беседу.
– Н-ну, рассказывай, – улыбаясь, сказал Петя. – Как ты? Где ты?
Марго отвечала неохотно.
– Работаю там-сям. Пишу статейки.
– Замужем?
Марго покачала головой:
– Нет.
– А была?
– Была. А ты женат?
Петя грустно улыбнулся.
– Нет.
– Почему?
– Не встретил т-такую, как ты. Я ведь был в тебя влюблен. Тогда, пять лет назад.
Марго положила ему руку на ладонь и улыбнулась:
– Я знаю. – И тут же добавила со свойственной ей деликатностью: – Кстати, раньше ты заикался сильнее.
– Ты находишь? Я ведь лежал в «психушке», помнишь? Видимо, меня там привели в порядок.
– Петь, прости, что мы… что я тебя ни разу не навестила. Я приходила пару раз – в самом начале. Но ты тогда никого не узнавал.
– Знаю, – кивнул Давыдов. – Мне рассказывали. Д-давай не будем о прошлом. Значит, ты теперь журналистка.
– Ну да. А ты теперь политик?
– Что-то вроде этого. Но с фотографиями не п-покончено. Теперь это для меня горячо обожаемое хобби. Кстати, через полтора месяца у меня в-выставка в Париже.
– В Па-ариже! – протянула Марго. – Так ты теперь звезда?
– Не то чтобы… Выставляюсь там-сям.
Марго вгляделась в лицо Пети и проговорила с задумчивой улыбкой:
– Слушай, но какой же ты стал… Пять лет назад ты был неловким рыжим мальчишкой с серьгой в ухе. А теперь ты импозантный, ухоженный и уверенный в себе мужик. Настоящий мачо. От прежнего Пети Давыдова, пожалуй, ничего и не осталось. – Марго скользнула взглядом по фигуре Давыдова.
– Угу, – с улыбкой ответил Давыдов.
Они помолчали.
– Значит, ты теперь журналистка, – проговорил Давыдов, с улыбкой и какой-то едва заметной грустью разглядывая Марго. – Т-ты совсем не изменилась. Даже стала еще красивее.