Белоэмигранты на военной службе в Китае
Шрифт:
Некоторых вылавливали хитростью, граничившей с подлостью. Так, несколько сотен русских эмигрантов, входивших во время войны в японскую систему «тонари-гуми», Смерш заманил в здание бывшего японского Генерального консульства, где якобы организовывались празднества по случаю разгрома Японии. Там их заперли в подвале и в скором времени вывезли в СССР в концлагеря [1618] .
Арестованных везли в Находку поздней осенью – зимой 1945 г. «в холодных вагонах, набитых битком, и арестантам приходилось согреваться своим теплом. Об условиях гигиены надо было только мечтать» [1619] . Оттуда их отправили в разные лагеря Сибири и Колымы. По воспоминаниям свидетелей, страдая от недоедания в сталинских лагерях, новые зэки «давали концерты». Врываясь в столовую с безумными от голода глазами, они требовали официанта и называли множество блюд русской и китайской кухни, которые хотели бы отведать. Об этих кушаньях сидевшие с ними уголовники даже и не слыхали и поэтому развлекались, подначивая несчастных помешавшихся маньчжурцев, чтобы те повторили «концерт», требуя названий новых блюд, рассчитывая пополнить свои сведения о ресторанных меню Китая [1620] .
1618
Маркизов Л. До и после 1945 г. Глазами очевидца. Сыктывкар, 2003. С. 102.
1619
Золотарева Т. Маньчжурские были. Сидней, 2000. С. 226.
1620
Кайгородов А. Маньчжурия: август 1945 г. // Проблемы Дальнего Востока. 1991. № 6. С. 101.
Однако карающий меч опускался не только на головы тех, кто служил японцам. Очевидцы советской оккупации Маньчжурии свидетельствуют о массовых изнасилованиях женщин-эмигранток советскими военными, некоторые из них после этого кончали жизнь самоубийством. Вообще пострадать тогда можно было не только из-за «антисоветизма», но и за то, что накормил простых японцев [1621] .
Кроме того, чекисты расправлялись с эмигрантами, имеющими громкие имена, вроде Семенова и Нечаева. Их обвиняли в том, что они принимали активное участие в наборе русских наемников в войска, сражающиеся с коммунистами, и для службы японцам. Так, Нечаеву было поставлено в вину то, что в 1944 г. он был начальником дайренского Бюро по делам российских эмигрантов [1622] . Эта организация у чекистов проходила как «шпионско-диверсионная», и Нечаев, как ее руководитель, был осужден советским «правосудием» и отправлен отбывать срок в сибирских концлагерях.
1621
Золотарева Т. Маньчжурские были. Сидней, 2000. С. 196, 224.
1622
Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920–1945). Южно-Сахалинск, 1994. С. 102.
Против Семенова было выдвинуто не лишенное оснований обвинение в том, что он вместе с генералом Вишневским готовил с помощью японцев отделение Уссурийского края и большей части советского Дальнего Востока для создания особого буферного государства между Японией и СССР, которое должно было иметь границы от Байкала до Японского моря [1623] .
Существует версия, что Семенов сам явился к советским офицерам в парадной форме, хотя японцы предлагали ему для бегства катер. Подойдя к гуляющим по Дайрену офицерам, Семенов представился. В ответ сначала было молчание, а потом дикий крик: «Оружие! Руки вверх!» По данным Кайгородова, плененного Семенова посадили в клетку и сильно били. За несколько дней до этой «встречи» смершевцы расстреляли нескольких семеновских пастухов за то, что те берегли и «плодили» атаману лошадей, а главное, не проявляли большой радости при экспроприации табуна и пытались утаить нескольких наиболее ценных и породистых коней. Двое других – ветеринарный врач и выезжающий конюх – были арестованы и этапированы в Сибирь, как «подручные лютого врага трудового народа» [1624] .
1623
Правда. 1946. 28 августа; Сонин В. Дальневосточная эмиграция в годы Второй мировой войны // Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. С. 37.
1624
Кайгородов А. Маньчжурия: август 1945 г. // Проблемы Дальнего Востока. 1991. № 6. С. 101.
Плохо пришлось и казакам, чьи станицы в основном находились в Трехречье. Они сильно пострадали во время советского вторжения 1945 г., от последующих репрессий со стороны Смерша и китайских советских властей [1625] .
Генерал-лейтенант Маньчжоу-Ди-Го Уржин Гармаев был обвинен по статье 58, частям 2, 4, 6 и 11 Уголовного кодекса РСФСР в проведении разведывательной работы против СССР. Кроме того, его обвинили в активном участии в нападении на советскую и монгольскую территории. Этого он и не отрицал. На заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР 1 марта 1947 г. под председательством генерал-майора Ульриха Гармаеву был вынесен смертный приговор: расстрел с конфискацией имущества, 13 марта того же года этот приговор был приведен в исполнение. На основании Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» 23 февраля 1992 г. Уржин Гармаев был реабилитирован [1626] .
1625
Шиляев Е. Общественно-культурная, религиозная и политическая жизнь Харбина // Записки русской академической группы в США. 1994. Т. 26. С. 221.
1626
Базаров Б. Генерал-лейтенант Маньчжоу-Го Уржин Гармаев // Историческое, культурное и природное наследие. (Состояние, проблемы, трансляция). Улан-Удэ, 1997. Вып. II. С. 54.
Символично и то, что эмигранты, сохранившие верность японцам и собственную честь, избежали позорной гибели в СССР и прожили остаток жизни благополучно. Их вовремя вывезли из Китая, и они распылились по островам Тихого океана, Австралии, странам Северной и Южной Америки. В то же время репрессий не избежали многие русские из тех, кто служил в иностранных концессиях англичанам, французам и даже немцам. Оставшись в Китае после ухода иностранцев и после окончания Второй мировой войны, они были арестованы гоминьдановскими или коммунистическими войсками и осуждены как «коллаборационисты» [1627] .
1627
Балакшин П. Финал в Китае. Сан-Франциско, 1984. Т. 2. С. 215.
Документы из материалов трофейных фондов японских спецслужб
По мнению историка Е. Н. Чернолуцкой, которая изучала работу советских спецслужб с белоэмигрантами, захваченными в 1945 г. в Маньчжурии, Смерш после Второй мировой войны «проводил допросы гуманно», и искажение документов при этом невозможно [1628] .
Но, помня о том, что репрессии активно продолжались до смерти Сталина в 1953 г., надо учитывать этот фактор при изучении нижеизложенных источников.
1628
Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920–1945). Южно-Сахалинск, 1994. С. 13, 14.
Данный документ является секретной сводкой от 30 июня 1937 г. японской военной миссии по кадрам диверсантов и разведчиков из числа казаков-эмигрантов, которых активно записывали на постоянную и внештатную работу в японскую разведку. Хранится этот источник в фондах ФСБ по Приморскому краю.
«Из казаков Пограничненского полицейского участка большинство занимают уссурийские казаки, которые хорошо знают местность Приморья, физически здоровы и метко стреляют, так как они раньше занимались охотой. Поэтому их нужно использовать проводниками воинских частей или организовать из них диверсионные отряды для действия в тылу советской армии в случае войны».
Этот документ является фрагментом протокола допроса чекистами русского эмигранта В. И. Кравчука от 31 июля 1940 г. Данный источник хранится в архиве ФСБ по Приморскому и Хабаровскому краю. ПУ-5295. Т. 2. Л. 93, 95.
«…На службе в японской разведке состояли известные мне следующие эмигранты, в том числе:
…Кладиенко Николай Иванович, примерно 30 лет, с 1938 по 1940 гг. учившийся за Сунгари в отряде «Асано», в 1939 г. в его составе сражается против Красной армии на монгольской границе…
В 1938 г. Лучко Александр, Ташлыков Федор, Плотников Михаил и Рябович Дмитрий выходили на территорию Советского Союза, в районе Софье-Алексеевки, где убили трех красноармейцев, забрали их винтовки и ушли на Пограничную. В 1937 г. Лучко, Плотников и Ташлыков также выходили на территорию СССР. В каком месте, я точно не знаю, но знаю, что там они убили также троих красноармейцев, захватили у них оружие, забрали лошадей, но были настигнуты на самой границе красноармейцами. Бросив лошадей, они сумели скрыться в кустарнике, после чего возвратились на территорию Маньчжурии…
Ташлыкова, Лучко, Полеха Митрофана, Кладиенко Ивана, Плотникова Михаила там все называют партизанами, так как они очень смелые и опытные разведчики. Они неоднократно по заданию разведорганов выходили на территорию СССР и возвращались обратно…»
Данный документ является фрагментом протокола допроса органами Смерша русского эмигранта Ф. М. Суховеева, работавшего в период Второй мировой войны на японскую разведку и задержанного в ходе оккупации Маньчжурии советскими войсками. Источник датирован 10 августа 1945 г. Хранится этот источник в фондах ФСБ по Приморскому краю. ПУ-5295. Т. 1. Л. 84.
«…Меня перед поступлением на курсы военной подготовки на станции Пограничной, примерно в январе 1943 г., вызвали в Бюро русских эмигрантов [1629] . Там я разговаривал с начальником политического отдела при данной организации Рябовичем Михаилом Ефимовичем. Он мне сказал, что, согласно высшим инстанциям японского командования, я, Суховеев, должен пройти школу военной подготовки для обучения разведке в тылу советского Приморья для сбора данных о частях Красной армии, о протяженности дорог, состоянии мостов и по другим вопросам. Здесь же, в Бюро русских эмигрантов, я дал подписку японским властям о том, что обязуюсь пройти обучение в школе разведчиков. Кроме этого, в подписке указывалось, что я не должен кому-либо рассказывать о своем обучении на разведчика для работы в тылу Советского Союза. Если я кому-либо расскажу об этом, меня за разглашение этой подписки расстреляют…»
1629
Имеется в виду Бюро по делам российских эмигрантов.
Данный документ является фрагментом протокола допроса органами Смерша русского эмигранта В. В. Шапкина, работавшего в период Второй мировой войны на японскую разведку и задержанного в ходе оккупации Маньчжурии советскими войсками. Источник датирован 21 августа 1945 г. Хранится этот источник в фондах ФСБ по Приморскому краю. ПУ-5295. Т. 1. Л. 71–75.
«…Я имел связь с японской военной миссией и проходил в ней специальную подготовку разведчиков-закордонников… Я был повесткой 14 февраля 1942 г. вызван в японскую военную миссию… Кроме меня, туда были вызваны еще 9 русских жителей станции Пограничной.
Поручик Харохито, начальник японской военной миссии, через переводчика сказал нам, что мы собраны для прохождения учебы. Из нас будут готовить разведчиков для переброски в тыл Советского Союза. Он предупредил нас, чтобы мы никому и нигде не говорили об этом. При явке на занятия мы должны маскироваться, не ходить группами, избегать встреч со знакомыми.
Курсы были продолжительностью две недели, после их окончания от каждого была отобрана подписка о неразглашении тайны нашей учебы…
В программу обучения входило:
1. Изучение личного оружия разведчика…
2. Способы перехода государственной границы, средства маскировки, приемы предохранения от розыскных собак…
3. Цели разведчиков… Харохито говорил, что в первую очередь необходимо определять расположение воинских частей, их численность и вооружение, определять тип танков, количество и места расположений аэродромов, количество и типы самолетов на них.
Эту задачу предстояло выполнять через опрос местных жителей, путем личного наблюдения. Харохито не рекомендовал посещать своих родственников, останавливаться на квартирах русских граждан…
Практическими занятиями руководил Рябович Михаил. Он ставил каждому разведчику задачу: незамеченным пробраться в указанное место…
Помимо учебы, прошедших эту школу регулярно собирают на сборы.
Здесь же обучалась и группа девушек со станции Пограничная. В июле 1945 г. в тыл СССР пробиралась группа разведчиков из четырех человек. Тихонов Борис при этом был ранен в грудь…
Также ходили за границу, в Советский Союз, в течение нескольких лет, Лучкин Александр и другие, которых уже нет в живых [1630] . Это Ташлыков, Полехин, Листиков…»
1630
По всей видимости, погибли от рук чекистов и в столкновениях с пограничниками.