Белорусский апокалипсис
Шрифт:
От такого нерадостного вывода все замолчали и погрузились в раздумья, глядя на огромную карту Беларуси. Дальше решили не муссировать тему, а подождать разведданных их Минска. С политической и специальной частями плана все согласились и политтехнолог со спецом по компроматам занялись составлением смет.
Сергей Сергеевич с военруком вышли на террасу.
— Что бы ты немного ориентировался в ситуации, — сказал военрук, щёлкнув по очереди пальцами, — расскажу поподробнее о военной стороне. Если Каяловича не удастся убрать, то нужно будет биться лоб в лоб. Поясню, что такое лоб в лоб. Представь, что у тебя три тысячи необстрелянных солдат, а на вас идёт десятитысячная группировка правительственных
— Ощущаю, — помахал головой Сергей Сергеевич и вопрошающе посмотрел в рыбьи глаза полковника. Военрук был полон оптимизма.
— Что бы ощущать, нужно пару раз побывать в такой ситуации, — продолжал военный спец, — поэтому для выполнения задачи нужны как минимум следующие силы и средства. Живой силы тысяч семь, хотя бы двадцать танков, десяток вертолётов, ракеты земля-воздух и земля-земля, обычных боевых машин около ста, снайперские винтовки под урановые пули, пять установок радиоэлектронной борьбы для отключения всей связи противника, пару мобильных реактивных установок и оперативная космическая разведка. Вот тогда, такой усиленной дивизией, все группировки можно обойти, попутные батальоны противника по урожайным полям размазать и за день до Минска добраться, за собой дороги заминировать и мосты взорвать, чтоб не успели основные силы догнать. Теперь о самом Минске. Тут сложнее. Если ввязаться в уличные бои по всему городу, то нам конец — замотают, окружат, зачистят. Поэтому нужен кинжальный прорыв в центр всей дивизией. Займём центр — все чиновники нашими станут. Если Каяловича не достанем, то министров заставишь нужные бумажки подписать. Кинжальный удар нужно нанести по двум широким проспектам одновременно и соединиться в центре. Для этого в остриё ставим по пять-шесть танков, за ними БМП занимают позиции на перекрёстках и углубляются в ответвления улиц на пару сот метров. Потом по этому коридору живая сила идёт. На все про всё, учитывая географию Минска уйдёт часа три. Лучшие коридоры — проспект Машерова и проспект Сталина.
— Мы его ещё по привычке проспектом Скарыны называем.
— Называйте как хотите, я по карте говорю.
— Но так Каялович может с Минска убежать.
— Может, но практика показывает, что будет сидеть как хорёк в своей резиденции. Он до последнего часа не будет ожидать такого развития.
— А если будет ожидать?
— Нужно что б не ожидал. Иначе драпанёт, тогда не найдём его со свечками.
На террасу вошёл политтехнолог.
— Мы тут помозговали по пиару и компромату, — обратился он к Сергею и кивнул на спеца по компроматом, выглядывающего в распахнутое окно, — очень яркие есть идейки. Мне только что из Минска звонили, выслали первую часть шифровки разведданных, завтра пришлют вторую часть.
— Быстро сработали, и что прислали? — спросил Кирута.
— Подробностей не знаю, пойду в техотдел, там занимаются расшифровкой, вернусь через час.
Военрук ударил кулаком в свою ладонь и что-то бормоча направился в помещение, что бы поколдовать с линейкой над картой Беларуси.
— Идите сюда, в кабинет, иначе замёрзнете, — позвал Сергея спец по компроматом, — у меня для Вас есть кое-какие бумаги.
Сергей Сергеевич зашёл обратно в тёплый кабинет. Там, на столе лежала стопка пухлых архивных папок.
— Это информация не первой свежести, — спец по компроматам хлопнул рукой по папкам, — в основном времён Лукашенко, большей частью о самом первом президенте, кое-что об оппозиции.
— И об оппозиции?
— Это попутные сведения, неинтересные, просто списки стукачей. А вот здесь, — спец открыл шуфлядку и достал оттуда папку потоньше, — о Каяловиче. Это фотографии с видиочипов о его проделках с заключёнными.
Спец по компроматам развязал папку, достал пару фотографий и положил их перед Кирутой. На фото Каялович с автоматом в руках, рядом два окровавленных трупа, чуть поодаль стоит офицер милиции и разворачивает большой чёрный мешок для упаковки убитых. Два лежащих на бетонном полу человека были расстреляны в лицо и опознать их было невозможно.
— Это с видеочипа, — сказал спец по компроматом, — есть трёхминутная запись экзекуции, чётко видно, что стреляет Каялович. Фамилии этих убитых нам известны, знаем где захоронены, адреса родственников, и офицера этого выследили, засняли его и в фаз и в профиль, и в кругу семьи и в пути на работу.
— И давно это было? — спросил Кирута, всматриваясь в лицо Каяловича.
— На прошедший Новый Год, прямо перед новогодней ночью, за шесть часов перед своим выступлением по телевидению.
— Он что, подзаряжается так, что ли?
— Вдохновляется, — пошутил спец и спрятил фотографии обратно в папку, — посмотрите, если хотите лукашенсковские папки, я первый раз смотрел, волосы дыбом вставали, вот фантазёром-зверюгой был ваш бывший батька. Компромат, конечно ударный, но теперь никому ненужный.
— Почему ненужный? Каялович приемник Лукашенко, можно параллели провести.
— Нам параллелей мало, параллели можно проводить хоть до посинения, кого угодно и с кем угодно. Но раз уж свергаем Каяловича, то и материалы нужны лично о нём. И всё таки про Лукашенку посмотрите, полезно для вдохновения, а я пока чайку попью.
Кирута взял одну из толстых папок. На ней в левом верхнем углу была наклеена бирка с надписью "Северо-запад. 1998–1999 гг". Развязав шнурки папки, Сергей Сергеевич принялся рассматривать её содержимое. Там были в основном не очень качественные фотографии расправ над первой волной без вести пропавших политиков и журналистов, какие-то обрывки подробных карт местности с пометками и схема Минского северного кладбища. Самое большое впечатление оставила фотография убийства одного бывшего министра, ходившего некогда в приятелях у Лукашенко. Оппонент президента был мёртв, без рубашки, весь в ссадинах и кровопотёках, со следами ожогов и глубокими ранами вместо глаз. Его под руки держали два бритых головореза, их лица были отчётливо запечатлены, сбоку стоял Лукашенко, он ухватил труп за щёку и со злобным сладострастием смотрел на изуродованное лицо своей жертвы.
— Ну как? — спросил спец по компромату, размешивая в чашке с чаем сахар, — если б его Каялович не кончил, через пару месяцев все эти папки отдали бы в прессу.
— Фотографии Лукашенко тоже с видиочипов?
— Да, но видиочипы не у нас, а у вашего генпрокурора, у него целый видио-архив, и против Лукашенко, и против Каяловича, поэтому и сидит генпрокурором при двух президентах.
— А фотографии как достали?
— Глаза боятся, руки делают, у нас есть люди в Белоруссии, ещё старые кадры.
— Просто фантастика.
— Не надо фантастики, вернёмся к нашим президентам. Против Каяловича, кроме этих фотографий мы ничего не имеем. Нужно более серьёзное подкрепление, чтобы сделать его злодеем мирового масштаба. А то, знаете, ну лупанул с автомата для души в головы двух зэков, никого этим, кроме отмороженных правозащитников не разжалобишь. Таких президентов сколько угодно, ещё покруче развлекаются. А что касается самого главного компромата, то политтехнолог говорил Вам вскользь.