Белорусский набат
Шрифт:
– У меня нет такого удостоверения.
– Оно тебе и не нужно. На, держи.
Она приняла сотовый телефон, повертела в руках.
– Что это?
– И вот это. Надень очки.
Она надела… очки, конечно, не унисекс, но очки как очки. Тут мало кто разбирается в тонкостях очковой моды.
– Справа – клавиша уровня звука. Посмотри на что-то, затем телефон торцом к этому предмету и нажми клавишу звука. Два раза.
Она сделала как было сказано. И чуть не подпрыгнула – в очках она увидела яркий луч, указывающий на памятник…
– Выключай.
– Что это?
– Лазерный целеуказатель. Он много мощности жрет, поэтому аккумулятор должен быть постоянно заряжен.
– Для чего
– Для дела. Скоро будет митинг на площади Независимости. Затеряйся в толпе, сделай вид, что звонишь по телефону, и подсвети трибуну.
– Когда?
– Когда прозвенит звонок. Тебе позвонят.
– Я имею в виду – когда митинг?
– Десятого. Журналистов туда пустят, им нужен будет пиар.
– А потом что?
– Потом уходи. Садись на самолет, или поезд, или автобус. Все равно.
– Мне это не нравится. Я – снайпер.
– Тебе заплатили деньги. Ты можешь, конечно, попробовать и с винтовкой или пистолетом. Но в таком случае выбираться будешь сама.
– Какие мои гарантии?
– Гарантии….
…
– Лучшая гарантия, Лайла, – это жизнь. Запомни это.
05 сентября 2020 года. Беларусь, близ Минска. Учебный центр Внутренних войск «Воловщина»
– Стройся, стройся! Бегом!
Черные коробки команд одна за другой выстраиваются на плацу – его только недавно заново заасфальтировали. Рычат, не в силах залаять из-за намордников, огромные немецкие овчарки, кинологи-проводники заставляют их стоять смирно. Яркий свет фонарей, наскоро сколоченная трибуна…
– Товарищ полковник, личный состав центра построен!
Сам полковник Горобец в недоумении: почему именно они? Почему не кадровые части внутренних войск – что, их недостаточно? Та же первая бригада, на Маяковского – чем она занята? И она уже в Минске…
Но служивым людям не дело задумываться насчет приказов. Они их просто выполняют.
Микрофон. Если честно, он никогда не умел говорить – не артист, чай. Но теперь он должен был сказать что-то, что успокоит этих пацанов, даст им силы и мужество для того, чтобы встать стеной на пути отморозков. Он знает, что происходило в Киеве несколько лет назад, – и пацаны тоже это знают. Он знает, как тяжело пришлось тогда «Беркуту». Но «Беркут» не отступил. Беркут – птица гордая…
Их жгли огнем, но страшнее огня – жгла ненависть. Ненависть людей, собравшихся в Киеве, чтобы силой свергнуть чужую и глубоко чуждую им власть. Ненависть людей, у которых ненависть к людям в форме в крови. Ненависть людей, которые не забыли еще конец сороковых и, более того – пропитали своей ненавистью других. Майдан питался этой ненавистью, и ненависти оказалось достаточно, чтобы победить. Точнее, не победить. Майдан не победил – сборище людей не может победить государство. Майдан простоял достаточно, чтобы власть поняла: она ничего с ним не сделает. И надо брать манатки, распихивать по карманам, что еще можно распихать, и делать ноги. Майнаться…
Конечно, Батька Григорыч – это вам не Янукович. Один колхоз чего стоит: в колхозе не так-то просто справиться, если люди не полюбят тебя, если люди не поверят тебе – ничего не будет. И вряд ли Григорыч просто будет стоять, смотреть, пытаться договориться. Но… и те, кто на сей раз всерьез решил опрокинуть лодку, они тоже извлекли уроки… и более того – они готовились. Только что Горобец вернулся с совместной расширенной коллегии МВД и КГБ Беларуси. То, что на ней было доведено до офицеров, неподготовленного человека ужаснуло бы: силы за пределами страны поставили все на свержение законного правительства Беларуси через комбинацию украинского и ливийского сценариев. Митинг на Октябрьской площади обернулся большой кровью, против
Никакого незаконного митинга в столице нет, его просто негде собрать, но напряженность сохраняется. Только вчера расстреляли трех милиционеров, ночью. Судя по данным КГБ, использовали оружие с глушителями, как минимум два автомата – то есть это не «протестувальники», это уже диверсанты. А что дальше будет? Милиции выдали автоматы, того и гляди…
Ох, как страшно говорить. Какова цена каждого слова! Но вот они, перед ним. Те, кого доверили ему матери. Те, кто верит в него и в страну. В конце концов, те, ради кого они в свое время гробились… шли на преступление. Сам полковник входил в специальную группу, лично участвовал в незаконных расстрелах – а как иначе остановить нападения на трассе Москва – Брест, как окоротить почувствовавших силу бандитов? Вот так и окорачивали…
Надо говорить. Только что?
– Товарищи бойцы!
Не… так не пойдет. Это они каждый день слышат. Что сейчас слова – когда каждый прокручивает в голове картинку с горящим «Беркутом», срывающим с себя каску, и товарищами, спешащими на подмогу с огнетушителями.
А… как тогда.
– Ребята…
Сказал. И сам испугался.
– Нами получен приказ выдвигаться в Минск, на защиту конституционного строя.
А что такое – конституционный строй? Кто-нибудь без юридического образования может сказать?
И кто писал это, какой придурок.
– …таков приказ, и мы его будем исполнять, но я хочу, чтобы каждый из нас понимал, за что мы на самом деле стоим! Что защищаем! Почему нам нельзя отступить ни на шаг назад!
Слепящий свет. Черные коробки строя.
– Мы защищаем не власть! Мы защищаем свою страну, свой дом, наш образ жизни!
Ну, все. Теперь точно попадет.
– Все видели, что произошло у соседей? Когда свергали власть, на той стороне тоже стояли и женщины, и дети, и молодежь! И они тоже верили, и ничего плохого не хотели! Все видели, что с ними сталось! В Украине теперь фашизм!
Фашизм – страшное слово для каждого из белорусов. В свое время здесь погиб каждый четвертый, а в леса уходили целыми городами и сельскими районами.
– Теперь кто-то хочет точно так же поджечь и нашу страну! Кто-то хочет, чтобы началась гражданская война, чтобы избивали и убивали людей на улицах, чтобы стреляли, грабили, чтобы можно было купить автомат в каждой подворотне! Кто-то хочет сделать нас, белорусов и русских, врагами, а потом отойти в сторону и посмотреть, как мы будем убивать друг друга! Парни! Я сам белорус, а жена моя – русская! У многих из вас – такие же семьи. Мы все – разных национальностей, но до этого мы уживались мирно! Так почему же сейчас мы должны ополчиться друг на друга?! Почему?!